Ну, говори, говори как есть! В голосе женщины появились суровые интонации.
Ай! О чем говорить? Неприятный комок вновь перекрыл дыхательные пути, но уже секунду спустя Федечка, взяв себя в руки, накинулся на свою единственную родственницу с явно необоснованными претензиями:Чего ты-то пришла? Чего пришла? Я же просил: сиди дома!
Не ори! совсем уже по-родительски одернула его Клавдия. Коррупция?
Какая разница? нахмурился юноша и уже более миролюбиво добавил:Двести долларов просят за подготовительные!
В год? наивно поинтересовалась тетушка.
Ее слова вызвали на устах Федечки непроизвольную улыбку. Однако искренней веселости в нем не прибавилось, а потому данное выражение лица скорее было похоже на некую обезьянью гримасу. Совершенно неестественную и даже слегка отталкивающую.
В столетие! усмехнулся он. В месяц, тетя. Двести в месяц! Поройся в сумке.
Секунд двадцать Клавдия молчала, то ли мысленно сводя свой личный дебет с кредитом и прикидывая, насколько получается минус бесконечность в итоге, то ли осмысливая еще какие-то аспекты дела, но в итоге взгляд ее сделался колючим, а губы сжались в плотную линию. Подобная метаморфоза, как уже знал из личного опыта Федечка, не предвещала ничего хорошего для тех, против кого было направлено тетушкино недовольство. Она уверенно шагнула к зданию университета.
Я сейчас в этих принимальщиках пороюсь!
На этот раз останавливать и хватать женщину за руки пришлось уже племяннику.
Тормози, мягко произнес он, стараясь не привлекать к себе и к тете излишнего внимания со стороны прохожих. Совершенно незачем им знать о каких-то там неурядицах, связанных с судьбой абсолютно посторонних людей.
Но Клавдия завелась не на шутку. Злоба и праведный гнев клокотали внутри ее и старательно пытались отыскать соответствующий положению выход.
Я сейчас урою их!.. Двести!.. бесновалась она. Они тебе платить должны! За гениальность.
Брось. Не позорься! почти шепотом обреченно вымолвил Федечка.
Уяснив для себя, что переубедить тетю совершенно невозможно и не стоит даже вступать с ней в дискуссии на эту тему посреди улицы, Розгин резко развернулся и пошел прочь. Ему уже было наплевать на то, что там выкинет Клавдия. Хуже теперь точно не будет. Но его поступок, как это ни странно, принес плодотворный результат.
Федечка! Стой! Тетушка устремилась за ним, забыв о своих недавних угрозах в адрес коррупционеров, и зашагала рядом с племянником. Приступ нахлынувшего гнева понемногу отступал на задний план, но Клавдия по-прежнему искала объект для своих нападок. Говорила тебе: смени прическу! С такой прической никого не возьмут! Никуда!
Федечка горько усмехнулся в ответ.
Башку мне надо сменить, тетя! с чувством заявил он.
Да не убивайся ты, Федечка. Клавдия вдруг явственно поняла, что ее упреки в адрес племянника сейчас, мягко говоря, неуместны. Парню и без того было муторно. Она даже пожурила себя за столь эгоистическое поведение, и мысли тут же перенаправились в иное русло. Я что-нибудь придумаю.
Банк грабанешь? с неприкрытой иронией поинтересовался юноша.
Но Клавдия не уловила его интонаций. Она уже целиком погрузилась в захватившую ее с головой авантюрную идею.
Банк не банк, но Женщина остановилась посреди улицы, не обратив внимания на то, что племянник уже стремительно ушел вперед. Почему нет?..
Ай, не проходите мимо! кричал на весь рынок кавказец с огромным крючковатым носом, больше напоминающим орлиный клюв. Зачем уходишь, дорогой? Посмотри, какой товар! Помидорпрелесть! Аппетитный и румяный, как женский
Комизм ситуации заключался еще и в том, что истинный уроженец гор с подобным предложением, используя красноречивые сравнения своих помидоров с женскими прелестями, обращался как раз к девушке. На что та, лишь презрительно фыркнув, прошествовала мимо, не удостоив своим вниманием товар усатого и небритого торговца.
На всей территории рынка, впрочем, так же, как и на площадке перед ним, крайне редко можно было узреть за прилавками людей со славянским типом внешности. По большей части здесь преобладали именно восточные типажи, какой бы вид товара ни был предложен на обозрение покупателя.
Запыхавшись от быстрой ходьбы, Клавдия миновала ряд продовольственных палаток и углубилась в самый центр торгового комплекса. Расталкивая народ локтями, она, подобно локомотиву, сметающему все на своем пути, достаточно быстро достигла сектора бытовой химии. За прилавком с различными стиральными порошками и другими моюще-чистящими средствами, как и за многими другими, расположился кавказец с черными как смоль волосами и широкими усами. Правда, он не стремился создавать рекламу своему товару и не зазывал проходящих мимо потенциальных покупателей гортанными криками, основанными на том, что стиральный порошок «Лоск», к примеру, по своим качествам превосходит самые обольстительные по структуре женские ягодицы.
Горец курил сигаретку, небрежно стряхивая пепел себе под ноги, и безразлично взирал на происходившую вокруг базарную суету.
Клавдия остановилась напротив него, но заводить беседу не торопилась. Во-первых, по причине того, что никак не могла отдышаться от непривычно быстрого для нее темпа, а во-вторых, потому, что мысли женщины на данный момент были слишком далеки от бытовой химии и от всего, что так или иначе связано с ней. Кавказец сурово нахмурился.
Ты зачем застыла, Клавдия? строго спросил он, нагоняя в голос как можно больше недовольных интонаций. Становись на место, пожалуйста.
Женщина продолжала молчать, и даже задумчивый взгляд ее серых глаз устремился не на собеседника, а куда-то за его спину. Пауза, образовавшаяся после обращения кавказца к почтенной даме Клавдии Розгиной, откровенно затягивалась. Выходец из солнечных теплых стран нахмурился еще больше. К тому же он успел заметить, с какими саркастическими усмешками взирают на него торговцы соседних палаток. Уж им-то лучше, чем кому бы то ни было, были известны и без того непростые его отношения с Розгиной.
Эй! Извини, конечно. Кавказец повысил тон. Но кто у кого наемный служащий? Ты у меня или я у тебя? Опоздала на три часа целых, а теперь думаешь. Что ты себе думаешь?
Думу, просто ответила Клавдия. Ее-то, напротив, вовсе не интересовали пристальные взоры окружающих. Или она их просто не замечала.
Государственную?
Нет, частную. Она, наконец, сумела сосредоточиться на основной мысли. Я сегодня не смогу, Русик. Еще в одно место надо. Вычти сегодня из зарплаты, ты же добрый.
Я злой. На смуглом лице кавказца отобразилось наигранно свирепое выражение. Я страшный, когда разозлят!
Один день, жалостливо попросила Клавдия.
Я тебя просто уволю! тяжело вздохнул представитель солнечных стран, которого собеседница называла не иначе как Русик. Зачем мне твое химико-технологическое образование, когда вокруг столько безработных хохлушек?
Всего один денечек, не унималась Клавдия.
Хохлушку возьму на порошки! пригрозил Русик.
Хохлушкинелегалки, мягко проинформировала его женщина. Мне правда надо.
Русик криво усмехнулся в широкие усы цвета воронова крыла.
В одно место?
Ага, не стала спорить с ним Клавдия. Не сердись.
Кавказец несколько томительных для Клавдии минут размышлял о чем-то, продолжая при этом театрально хмуриться, затем швырнул окурок на землю, примял его носком оранжевой туфли и цепко уставился в раскрасневшееся лицо выпускницы химико-технологического. Клавдия мило, насколько смогла, улыбнулась работодателю. Русик громко хмыкнул.
Но учти! серьезно предупредил он. Это место будет последней каплей, которая переполнит чашку моего терпения! Уйди с глаз! Он неопределенно взмахнул своей волосатой ручищей. И завтра чтоб к восьми.
Клавдия кокетливо приосанилась, несколько вульгарно стрельнула большими глазами, а в завершение еще и игриво подмигнула кавказцу левым глазом.
Ты хороший, Русик, с чувством произнесла она.
Сам знаю.
Ее слова, как это ни парадоксально, заставили смутиться кавказца. Молодой еще, лет двадцати пяти, горец и сам порой боялся признаться себе в том, что эта добротная, что называется, в теле женщина достаточно часто вызывала у него своими аппетитными формами острое сексуальное желание. Возможно, это и была одна из основных причин, по которой Русик держал Клавдию у себя в подчинении, закрывая глаза на ее периодические фортели.