Значит, у какого-нибудь Буратино должен быть золотой ключик, резонно заключила Ангелина и уже с более мрачным выражением лица добавила:Не оплавившийся, надеюсь.
Андрей не разделял ее надежд, прозвучавших в последних словах. Вот это уже было совсем некстати. Если в сгоревшем автомобиле, на котором ехали Владимир и Ольга, хранились не сами документы, а что-то прямо указывающее на их местонахождение, проблемы росли и множились на глазах. Каким образом теперь можно отыскать разгадку? Обратиться за помощью к какой-нибудь ясновидящей? Семирядин сильно сомневался, что это поможет. Да и глупо как-то.
Знать бы еще, где холст с нарисованным очагом, вымолвил он в итоге и с чувством приложился губами к жестяной банке пива.
В салоне автомобиля повисла непродолжительная пауза, которую госпожа Виннер заполнила несколькими короткими затяжками. Табачный дым повис в салоне тяжелым смогом, но женщина почему-то не спешила открывать окно.
Как противно спотыкаться на таких детских глупых детективных трюках! посетовала она и чуть повернула голову к своему попутчику. Вы нашли нотариуса?
Чего его искать? Семирядин громко и некультурно рыгнул. Присутствие рядом дамы не остановило его природных позывов. Да и стоило ли считать сидящую справа особу дамой? Возьмем мальчика в оборот, потом я и нотариусом займусь.
Нотариусом займусь я сама, огорошила его Ангелина.
Почему?
Она презрительно фыркнула и ткнула окурок во встроенную под приборной панелью пепельницу.
Потому что выслабенький, Андрей Матвеевич.
Болезненное самолюбие Семирядина было безбожно ущемлено. Он сделал еще один внушительный глоток, осушив тару до дна, и с усмешкой покосился на собеседницу.
Зато из вас сила так и брызжет, презрительно вымолвил он. Если называть силой бабью озлобленность.
Ангелина отреагировала на эту колкость весьма спокойно.
Будем считать, что обмен любезностями закончен, сухо ответствовала она.
Женщина еще сильнее вдавила педаль газа в пол, и «бьюик», свирепо заурчав, прибавил обороты. До аэропорта оставались считаные минуты пути.
Нет, ты не просто дура, а дура в квадрате! Елизавета Михайловна в сердцах постучала себе по лбу согнутыми костяшками пальцев.
Очередная попытка открыть дверь машины Семирядина изнутри не увенчалась желаемым успехом. Женя тоже не спешил возвращаться к покинутому им авто, и Голощапова уже в сотый раз, наверное, бросила обеспокоенный взгляд на циферблат часов, вмонтированных в приборную панель. Нервы женщины начинали сдавать. Ваня вот-вот должен ступить на российскую землю в Шереметьевском аэропорту. А она сидит здесь в запертой машине посреди какого-то лесочка абсолютно беспомощная.
И тут совершенно неожиданно и своевременно пришло радикальное решение. Елизавета Михайловна, сама удивившись, как это ей раньше не пришел в голову столь простой и в общем-то обнадеживающий вариант, судорожно стала рыться по карманам своего летнего плаща. Наконец она обнаружила то, что искала. Маленькая трубка мобильного телефона, прежде покоившаяся в рабочем столе Кирсанова-старшего рядом с загадочным желтым конвертом, все еще была при домработнице. Подрагивающий от волнения палец заскользил по кнопкам на корпусе мобильника.
Еще бы понять, как вызвать последнего звонившего, пробормотала Голощапова. «Меню» Жмем «меню»
Сообразительной женщине удалось правильно выполнить все необходимые комбинации. Уже через несколько секунд в кармане молодого Кирсанова раздалась трель его собственного аппарата, подаренного некогда отцом.
В этот момент мальчик, уже слегка оробевший, покинув борт доставившего его в столицу лайнера, стоял в очереди к одной из таможенных выгородок с суровым пограничником. Ему так и не приходило в голову подходящей мотивации того, что никто не соизволил встретить его у трапа. Звонок в кармане заставил Ивана с облегчением улыбнуться. Он поспешно достал свою трубку и сверился с определителем номера.
Да, я уже здесь! счастливо бросил он во включенный аппарат, но мальчишеское лицо тут же помрачнело, едва он услышал голос собеседницы. Лиза? Ты встречаешь? А почему не отец, не мама? Последующие слова экономки вызвали в нем еще большую растерянность. Какникто не встречает?
Только не волнуйся, ладно? сбивчиво тараторила оппонентка. У тебя есть ключи от квартиры?
Иван откровенно силился понять, чего именно от него добиваются и что это за странные шарады, но не мог.
Да, но пролепетал он, однако Лиза уже перебила его новыми инструкциями:
Спросишь у дежурного внизу, в холле. Если в квартиру кто-нибудь прошелсам не входи, дождись меня за домом, в ротонде на берегу.
А как я до дома доберусь, Лиза? испуганно спросил Кирсанов. Я сам никогда не ездил отсюда. И не знаю, как это делается!
Невидимая ему домработница тут же взяла себя в руки и постаралась придать голосу как можно больше спокойствия.
Это совсем не страшно, мальчик, ласково проворковала она. Страшнее, если на выходе ты увидишь дядю Андрея. Не приближайся к нему ни в коем случае! Нельзя, чтоб он тебя заметил! Понимаешь? Алло, Ванечка! Ты слышишь?
Иван нервно сглотнул. Его беспокойство с каждой секундой только усиливалось.
Слышу. И не понимаю, признался он почти со слезами на глазах. Ничего не понимаю, тетя Лиза
Потом! снова перебила мальчика Голощапова. Потом объясню. Ты мне поверь. Ничего не бойся. Только дяде Андрею не попадись! А сейчас запоминай, как ехать на общественном транспорте
С минуту, наверное, или чуть больше Ваня напряженно слушал сбивчивые объяснения Елизаветы Михайловны. Одновременно с этим он поднял руку и подал паспорт пограничнику в будке. Тот раскрыл удостоверяющий личность документ и, чуть приподнявшись на цыпочках, скептически оценил двенадцатилетнего юнца с телефонной трубкой.
Деловые, проворчал он. С пеленок. Но необходимый штамп в паспорте все же поставил.
Лиза завершила инструктаж, и Иван, попрощавшись с ней, выключил мобильную связь, забрал документы и двинулся дальше к таможенному контролю. Возле стоек толпились встречающие. Растерянный и, невзирая на все увещевания домработницы по телефону, до сих пор немного напуганный Кирсанов-младший остановился на мгновение за высокой массивной колонной рядом с транспортером выдачи багажа. Его взгляд хаотично заметался по многоликой толпе. Определить в этом пестром разнообразии людской массы необходимого человека была крайне тяжело. Улыбающиеся лица встречающих сменяли друг друга, и у Ивана невольно закружилась голова.
Он оперся спиной на колонну, и в эту самую минуту как раз сумел узреть то, что требовалось. Немного поодаль от всех остальных за турникетами стоял Андрей Семирядин. Рядом с ним расположилась незнакомая Кирсанову женщина с темными волосами и холодным, как айсберг, лицом. Она слегка наклонилась к внешне помятому и небритому компаньону отца и что-то сказала ему на ухо. Семирядин ответил спутнице в грубой и резкой форме. Мальчик сумел определить это по выражению лица дяди Андрея.
Все увиденное воспитаннику лондонской школы-пансиона очень не понравилось. Странные слова Лизы также не выходили из головы. Чуть наклонившись и спрятавшись за спинами тех, кто уже встал в очереди на повторный таможенный контроль, Иван быстро проследовал к дальнему крайнему «зеленому коридору». Расстегнул единственную дорожную сумку и приостановился возле таможенника.
Можно?
С этой точки, как определил для себя Кирсанов, ни Семирядин, ни темноволосая женщина, стоящая рядом с ним, не могли его увидеть.
Таможенник небрежно махнул мальчику рукой. Дескать, проходи и не задерживай очередь. Иван так и сделал. Миновал доброжелательного мужчину в форме и оказался по другую сторону стояка. Толпа народу позволила ему проскользнуть незамеченным. На всякий случай он еще раз обернулся через плечо.
Дядя Андрей обеспокоенным взором оглядывал прибывших и явно нервничал. Точно такое же поведение было и у его спутницы. Мелкая дрожь прокатилась по щуплому телу Ивана Кирсанова.
Проезд оплачиваем, молодой человек.
Хмурая и, по всему видать, здорово невыспавшаяся сегодня кондукторша, с ярко окрашенной в рыжий цвет копной непослушных жестких волос, остановилась возле восседавшего в глубоком кресле автобуса-экспресса Ивана. Мальчик буквально тонул в этом огромном пассажирском кресле и выглядел едва ли не грудным ребенком, беспечно подброшенным в общественный транспорт жестокосердными родителями.