Вызвать надо малыша, обращаясь больше к самой себе, нежели к собеседнице, произнесла Голощапова.
Вызвать? переспросила Клавдия. Так вызывай! Какие проблемы?
Ей, честно признаться, не пришло в голову, что существует возможность такого простого, самого элементарного решения. Впрочем, она и не очень-то разбиралась во всех этих делах с перемещениями по странам мира, вызовами, обучениями. Не сталкивалась никогда раньше, вот и не знала. Но раз Лиза говорит, что можно, значит, так оно и есть. Чего же огород городить? Но и на этот раз, как поняла Клавдия через минуту, все было не так-то просто, как казалось на первый взгляд. Существовали определенные бюрократические процедуры. Без них у нас никуда и шагу ступить невозможно.
Мне медицинские документы не дают, доверительно сообщила подруге Елизавета о самой главной и животрепещущей на данный момент проблеме. Туда факсом надо документы, без документов не отпустят. А в больнице не дают! Как посторонней. Женщина грустно усмехнулась, вспомнив свое нелегкое общение с медперсоналом. Но какая ж я посторонняя? С четырех лет ребенок у меня на руках! Родной, считай, ребенок!
Прекратившийся было на мгновение слезный поток возобновился с новой силой. Причем на этот раз имели место не одинокие слезные дорожки. Тело Елизаветы Михайловны затряслось в настоящих рыданиях, она громко всхлипнула и полезла в сумочку за носовым платком. Голощапова не стыдилась этой своей слабости перед старой подругой. Если уж она не поймет, то никто не поймет. Но Клава воспримет все правильно и не осудит. Елизавета Михайловна не ошиблась в своих прогнозах.
Сердце Клавдии болезненно сжалось. Ей очень хотелось чем-то помочь Лизе помимо пустословных советов, но чем именно, она не знала. Решение пришло в голову Розгиной неожиданно. Она даже удивилась, как это такой простой выход не отыскался у нее в мозгу сразу.
Тихо, Елизавета Михайловна, решительно произнесла она, вновь поднимая трубку радиотелефона. Уж с чем, с чем, а с отечественной медициной мы на три счета разберемся!
Набрать тут же номер директриса местного торгового заведения не успела. В дверь осторожно и деликатно постучали. Клава поднялась на ноги, шагнула к порогу и повернула ключ в замке. Миловидная девчушка лет двадцати смущенно переминалась с ноги на ногу. Это была одна из служащих магазина, которая находилась в непосредственном подчинении у Розгиной.
Извините, Клавдия Алексеевна, тихо произнесла она. Там образцы принесли. Махровые полотенца восемьдесят на два двадцать. Египетские, фабричные вроде. Дешево просят за опт. Будете смотреть?
Сертификаты есть? деловито осведомилась Розгина, моментально переключаясь с душевной беседы на рабочий процесс.
Ксерокопии, ответила девушка.
Розгина презрительно фыркнула.
«Ксерокопии»! Знаю я эти ксерокопии, пренебрежительно заявила она, действительно основываясь на собственном опыте и на прошлых ошибках. Вьетнамский самострок. Проводи махру эту развесистую, Тамара, не буду смотреть даже. И не отвлекай меня, пока сама не выйду!
Девушка по имени Тамара бесшумно удалилась. Клавдия снова закрыла дверь на ключ, дважды провернув его в замочной скважине, и вернулась в общество старой подруги.
Суровой ты стала, уважительно протянула Голощапова, промокая глаза ситцевым платочком бирюзового цвета. Она понемногу начинала справляться с нахлынувшими на нее вновь переживаниями.
Не на барахолке торгую, со смехом парировала Розгина.
Но уже в следующую секунду женщина стала предельно серьезной. Лизины проблемы не терпели отлагательств. Кто знает, как быстро успеют развернуться со своими крохоборными делами представители воронья, о которых упоминала подруга. Клавдия все же набрала на трубке радиотелефона необходимый номер и всего пару секунд ожидала соединения.
Санчик, это я, радушно произнесла Розгина в аппарат. Куда едешь-то уже, когда дома обещал сидеть? Так ведь слышномотор тарахтит! накинулась она на собеседника, но, тут же сбавив обороты, более миролюбиво продолжила:Ладно, я не инспектирую, Санчик. Тут у меня подруга со школьных лет, Лиза, Елизавета Михайловна. Ей помочь надо срочно. Не поможешьброшу, честное слово, сурово предупредила женщина. При чем здесьзанят шеф твой или нет? Я к тебе обращаюсь, или ты сам по себе слабенький? Вот я Лизе сейчас трубку дам, она все и объяснит. Клава уверенно протянула аппарат подруге и подбодрила ее при этом:На, говори как есть.
Елизавета Михайловна осторожно приняла трубку из рук директрисы, прикрыла ладонью микрофон и поманила Клавдию пальцем. Та послушно склонилась вперед.
Зовут как? прошептала Голощапова, едва заметно передвигая губами.
Кого? так же заговорщически переспросила ее Розгина.
Санчика. Лиза повела глазами в сторону сжимаемой в руке переносной трубки. Женщина чувствовала себя явно неловко, прекрасно сознавая, что невидимый оппонент ожидает продолжения разговора. К тому же раз неведомый Елизавете Михайловне Санчик в настоящий момент находился в автомобиле, значит, разговаривал по мобильному.
Санчо и зовут, обыденно сообщила Розгина, будто это имя было самым распространенным среди мужского контингента.
А по отчеству? не унималась Голощапова.
Еще чего не хватало! недовольно проворчала Клавдия и самолично сняла Лизину ладонь с микрофона. По отчеству Перебьется.
Елизавете Михайловне стало еще более неловко, но отступать было уже некуда. Подруга оказалась настроена очень решительно. Женщина поднесла трубку к уху.
Добрый день, Санчо э-э замялась она и с затаенной надеждой покосилась на Розгину. Никакой подсказки не последовало и на этот раз. Простите, как вас по батюшке? Вопрос был обращен уже напрямую к Александру Мошкину.
Глава 6
Отключив мобильник, Санчо расслабленно откинулся на спинку заднего сиденья «мерседеса». За окном стремительно проносился городской ландшафт, и одна достопримечательность столицы сменялась другой. Рядом с облаченным в тесный двубортный костюм синего цвета Мошкиным расположился Лавриков. От былой болезни у разжалованного в свое время на сходе авторитета не осталось и следа. Федор Павлович прекрасно себя чувствовал и с удовольствием вдыхал пьянящий осенний воздух, врывавшийся в раскрытое боковое окно автомобиля. Вместо привычного белого костюма на Лавре был строгий деловой стального оттенка. Галстук туго затянут под горлом.
Лавриков с усмешкой покосился на своего озаботившегося чьей-то проблемой соратника.
Женщины? иронично вопросил он.
Ага. Александр коротко кивнул, блеснув лысой головой. Женщины.
Отчаянный ты человек, Санчо, продолжал изгаляться над ним Федор Павлович. Стоит завести одну, иконец нормальной, уравновешенной жизни.
Глаза Мошкина удивленно округлились. Он спрятал мобильник во внутренний карман пиджака и непонимающе уставился на Лавра.
Какой же конец, Лавруша? неторопливо произнес он. Мы только-только начинаем. По-новому
И чего твоим женщинам вдруг понадобилось? продолжил допрос с пристрастием Лавр, хмуро покосившись на бритый затылок впереди сидящего водителя.
Мошкин поскреб пальцами свой затылок и нацепил на лицо дежурную маску делового человека, озабоченного текущими проблемами.
Знаешь, магазины такие есть, принялся он не спеша вводить в курс дела Федора Павловича. «Империя» называются или что-то в этом духе. Сеть целая.
Ну. Лавриков коротко кивнул. То ли слышал, то ли видел краем глаза. Продукты вроде? на всякий случай уточнил он.
Продукты, радостно подхватил Александр. Ему очень понравился тот факт, что Лавр угадал с первого раза. Не пришлось топтаться на месте, разжевывая боссу все в деталях. Море вкуснятины всякой! Хозяин вчера погиб. Автокатастрофа. Жена его в отключке надолго. А пацаненка хозяйского зажать хотят, как бы кинуть.
Санчо выжидательно уставился на Федора Павловича, провоцируя реакцию собеседника или, на худой конец, встречный вопрос. Но за то недолгое время, что прошло с момента лавровского отречения от воровской короны, он здорово изменился. Мало что осталось в этом человеке от прежнего криминального авторитета. Разве только внешняя оболочка.