Отец оттащил малышку.
Хватит. Не расстраивай ребенка.
В мою сторону он ни разу не взглянул. И хорошо. Если бы отец меня заметил, то вдруг тоже забрал бы с собой? Я не хотела уезжать. Хотела остаться с мамой. Я глубже зарылась в подушки, покрепче обняла колени.
Отец за руку повел Элис прочь. В дверях она помедлила. Посмотрела на меня, потом на маму.
Пока, мамочка. Пока, Клэр, пропищала сестренка.
Я часто думала действительно ли она тогда прощалась? Или, наоборот, просила ее не отпускать? Мама подбежала к ним, схватила отца за руку.
Позвони, когда доберешься. Сообщи, где вы остановились. Вы едете на две недели, да?
Он не ответил, стряхнул мамину ладонь.
Пойдем, детка.
Я хотела удержать Элис. Хотела помешать ему, но от страха не могла пошевелиться. Отец может меня заметить. Вдруг он и меня увезет? Не смела даже головы повернуть и только краем глаза смотрела вслед Элис.
Затем, стряхнув с себя оцепенение, я метнулась к окну. Элис села в автомобиль. Отец пристегнул ее ремнем безопасности. Захлопнул дверцу, прошел к водительскому месту. Я видела темный затылок сестренки в стекле заднего окна машины.
Что-то заставило ее оглянуться. Она вскинула на меня голубые глаза. В тот же миг я поняла, что Элис не вернется.
Она тоже это поняла.
Глава 4
Спала я плохо. Каждые два часа открывала глаза, ворочалась с боку на бок, в голове мелькали образы Элис, их вытесняло лицо отца, на его месте вдруг возникали змеи и пауки. Не самые мои любимые создания. Среди ночи Люк в полусне погладил меня по голове, пробормотал ну-ну, спи, малыш. И хотя это не помогло, мне все равно было приятно.
Утром, пока все еще спят, я успеваю принять душ и одеться и начинаю кормить завтраком Хлою.
Как дела? В кухню спускается Люк, чмокает меня в макушку. Ты ночью глаз не сомкнула.
Так себе, признаюсь я. Только маме не говори.
Что не говорить бабушке? спрашивает Ханна, жуя тост с джемом.
Не болтай с полным ртом, замечает Люк. И вообще, некоторые слова не предназначены для маленьких ушек.
Он шутливо дергает Ханну за мочку, дочь улыбается, показывая перепачканные джемом зубы.
Какая ты красавица. Я корчу ей рожицу.
Ханна смеется. Я рада, что вопрос забыт.
Как вчерашний урок флейты? спрашиваю, чтобы окончательно перевести разговор в безопасное русло.
Хорошо. Мы разучиваем новую песню.
Какую? Я вытираю салфеткой рот Хлое. Вот так, милая. Все съела. Умница.
Ответ Ханны я пропускаю мимо ушей в кухню заходит мама. Первым делом вижу ее глаза. Обычно они тусклые и печальные, в их глубине таится боль отражение боли, живущей в сердце, и шрамов, уродующих память.
Сегодня же мамины глаза светятся. Теперь я знаю, что такое «сияющие глаза». Они словно освещают кухню, излучают тепло и счастье.
Доброе утро, мои дорогие, приветствует мама, садясь за стол. В руках у нее листок. Вот мое письмо Элис. Хочешь прочесть? Вопрос формальный, у мамы нет сомнений в моем желании, и она протягивает листок, даже не завершив фразы. Это черновик. Я перепишу аккуратно. Ты добавишь от себя?
Да, сегодня же. Так странно по-настоящему писать Элис, я много лет делала это только в воображении.
Мы с мамой обмениваемся улыбками восторженными, счастливыми.
Просто волшебно, кивает мама. Читай.
Моя дорогая дочь Элис!
С чего же начать? Не могу передать, как осчастливило меня твое письмо. «Осчастливило» не совсем подходящее слово. Окрылило! Огромное тебе спасибо за то, что ты нашла меня. Я ждала тебя с того самого дня, как тебя увезли в Америку. Просто ждала. И вот моя мечта стала явью.
Мы, то есть я и Клэр, искали тебя. Клэр изучила все социальные сети вдоль и поперек. Она даже несколько раз нанимала частных детективов, но мы ведь не знали о смене фамилии. Наша с отцом размолвка произошла так давно, я о ней почти не думаю зато постоянно думаю о тебе. История эта длинная и запутанная, ее лучше оставить на потом, когда мы сможем поговорить вживую. Как же я мечтаю тебя обнять, моя дорогая красавица дочь, прижать к себе, увидеть тебя, услышать твой голос, узнать о тебе все. У меня нет желания сильнее, чем увидеть тебя прошу, приезжай в гости. Я оплачу путешествие, а твоя комната по-прежнему ждет тебя. Или я навещу тебя в Америке. Все будет, как ты пожелаешь, милая доченька, только скажи.
Я столько всего хочу тебе рассказать! И столько всего узнать о тебе.
Я люблю тебя.
Целую.
Чудесное письмо, мама. Но ведь Элис дала свой электронный адрес, напиши на него. Будет быстрее. Я возвращаю маме листок.
Знаешь, держать в руках письмо, которого касалась Элис, для меня бесценно. Может, ей тоже будет приятно получить от меня что-нибудь осязаемое, говорит мама. К тому же я давно не заглядывала в электронную почту. Я уже и пароль забыла.
Его легко восстановить. Глядя на озадаченное мамино лицо, я добавляю: Или завести новую почту.
Ты можешь позвонить тете Элис по скайпу, вдруг заявляет Ханна.
Надо же, она явно разобралась в ситуации. Впрочем, ничего удивительного Ханна у нас умница. Я ей улыбаюсь.
А что? Она пожимает плечами. Мы ведь звоним так бабушке Шейле и дедушке Майклу.
Это когда видишь собеседника на экране? уточняет мама.
Да. Знаешь, как мы общаемся с родителями Люка? напоминаю. Мама морщит нос, а я смеюсь: Что, тебе такое не по душе?
Как-то не очень. Придется делать прическу и приводить себя в приличный вид. Давай остановимся на электронном письме, ладно уж. Отправишь его со своей почты?
Конечно. Хотя Элис, наверное, предпочла бы писать тебе напрямую. Я заношу электронный адрес сестры в телефон, делаю глоток чая и смотрю на часы. Так, мне пора на работу. Обсудим все потом.
Мама задумчиво тянет:
Жаль, что в конверте не было фото. Хотелось бы увидеть, какой она стала.
Может, Элис решила сперва прощупать почву? Я тоже об этом думала, но боялась расстраивать маму и потому молчала. Отправь Элис наши фотографии в ответном письме.
Да, так и сделаю. Люк, отсканируешь снимки?
Конечно, Марион. Вы только покажите, какие именно, без проблем.
Я целую мужа и шепчу ему на ухо «спасибо».
Хорошего дня, девицы-красавицы, награждаю я поцелуями Ханну и Хлою.
Бывает, мне легко от них уезжать. Я очень люблю свою работу; я много трудилась ради нынешнего успеха. Адвокатская практика для меня не обязанность, а наслаждение. Но порой мне ужасно трудно покидать семью. Да, Ханна и Хлоя окружены заботой, не обделены ничем. Если бы Люк работал в офисе, а я сидела дома, было бы то же самое. И все же иногда я чувствую себя виноватой и мечтаю ухаживать за девочками сама заставлять их чистить зубы, торопить со сборами в садик и школу. Я не жалею о том, как мы с Люком распределили роли, нашей семье это подходит; однако временами я испытываю тайное желание работать на дому, как муж.
Давай я буду два-три дня в неделю трудиться дома, предложила я как-то Леонарду, но тот четко выразил свое отношение:
Во время работы следует фокусировать внимание исключительно на деле и ни на чем другом. Дома тебя станут отвлекать, хочешь ты того или нет. К тому же, если возникнет что-то срочное, ты будешь нужна мне здесь, на передовой.
Я возразила, что смогу решать все вопросы по телефону или по электронной почте, но Леонард не уступил. Наоборот, разошелся не на шутку и устроил «показательное выступление» не хуже, чем в зале суда. Способна ли я вообще работать с ним, Леонардом? Гожусь ли я в партнеры?! Он редко оттачивал на мне свой острый язык, но в тот день я долго зализывала раны.
Я подъезжаю к конторе, все еще размышляя о своих девочках. Спешу в кабинет, по дороге с улыбкой приветствую администратора, но шага не замедляю болтать я не в настроении.
Здравствуй, Сэнди, как ты?
Доброе утро, Клэр. Все хорошо.
Я хочу поработать над делом Макмиллана. Пусть меня пару часов никто не беспокоит. Записывай все сообщения, я разберусь с ними после обеда. Улыбаюсь на ходу и проскальзываю в кабинет.