Ба, да это Карелла из Восемьдесят седьмого! сказал он Монро таким тоном, словно был крайне удивлен, видя его здесь.
Ей-богу, он самый, кивнул Монро, отвернувшись от патрульного. Он тоже был в черном пальто, серая шляпа сдвинута на затылок. От нервного тика лицо его всякий раз подергивалось, когда к нему обращались, словно включалось и выключалось записывающее устройство, спрятанное за мясистыми щеками.
Надеюсь, мы не оторвали вас от обеда или еще чего-нибудь важного? осведомился Карелла.
Что мне нравится в. полицейских из Восемьдесят седьмого, ухмыльнулся Монохэн; а Монро подмигнул, так это то, что они всегда заботятся о своих коллегах из Управления.
К тому же они очень забавные, заметил Монро.
Меня всегда поражали их заботливость и чувство юмора, сказал Монохэн, засунув руки в карманы пальто и выставив большие пальцы наружу, точь-в-точь как Сидней Гринстрит, которого он видел в каком-то фильме.
Меня тоже, согласился Монро.
Кто покойник? спросил Монохэн.
Пока не знаю, ответил Карелла. Жду, когда фотограф закончит.
Он хорошо снимает, сказал Монро.
Я слышал, он подрабатывает портретами на стороне, добавил Монохэн.
Знаешь, до чего эти ребята сейчас додумались? спросил Монро.
Какие?
Фотограф. Те, кого посылают со следовательскими бригадами снимать трупы?
Нет. До чего?
Снимают «поляроидами».
Да? Они что, торопятся?
Нет. Просто когда ты работаешь с трупами, а фото не получилось, ты же не сможешь пригласить его позировать еше разок. К тому времени его в морге на куски искромсают. А так они сразу видят, что вышло, пояснил Монро.
Ну надо же! Чего они только не придумают! покачал головой Монохэн. Что новенького, Карелла? Как начальство? Как ребята?
Все в норме.
Есть что-нибудь интересное?
Это дело обещает быть интересным, сказал Карелла.
Да, снайперыэто всегда интересно, согласился Монохэн.
У нас однажды был снайпер, сказал Монро. Меня тогда только назначили детективом в Тридцать девятом участке. Тот тип стрелял только старух. Была у него такая слабостьмаленькие старушки. Глушил их из сорок пятого калибра. Хорошим был стрелком, черт возьми! Помнишь Микки Данхилла?
Помню, кивнул Монохэн.
А ты помнишь? спросил Монро Кареллу.
Нет, кто это?
Детектив первого класса из Тридцать девятого участка. Такой коротышка, а сильный, как бык, мог так припечатать, что в два счета окажешься на заднице. Мы нарядили его старушкой. Так и поймали того малого. Он пульнул в Данхилла, а тот задрал свои юбки, догнал его на крыше и чуть дух из него не вышиб.
Да-да, помню, кивнул Монохэн.
Ну вот. Привезли мы его в участок, снайпера этого, и все хотели выяснить, почему он убивал именно старушек. Подумали, может, у него Эдипов комплекс? Но
Что? переспросил Монохэн.
Эдип, повторил Монро. Это был такой греческий царь. Он спал с собственной мамашей.
Это же преступление! сказал Монохэн.
Знаю. Короче, мы решили, что этот снайпер просто псих, понимаешь? Ну, и все допытывалисьпочему маленьких старушек? Почему не маленьких старичков? Или еще кого-нибудь, если уж на то пошло? Почему только милых маленьких старушек?
И почему? спросил Монохэн.
Он так и не сказал, пожал плечами Монро.
То есть?
Так ничего и не сказал.
Тогда зачем ты все это рассказывал?
Что значит«зачем»? Был человек, который стрелял старушек! возмутился Монро.
Да? Ну и что?
Что «ну и что»? Что значит«зачем»? В том-то все и дело.
А как насчет другого парня?
Какого?
Ну, этого грека, нетерпеливо сказал Монохэн.
Какого еще грека?
Да царя, царя! Ты ведь сказал, что там был еще и греческий царь!
О, Господи Боже, да он здесь ни при чем!
И все-таки надо было его проверить, настаивал Монохэн. Всякое бывает.
Как мы могли его проверить? Он же из мифа.
Откуда?!
Из мифа!
Монохэн понимающе кивнул.
Тогда другое дело. И все же надо проверять любые зацепки.
Кажется, фотограф закончил, сказал Карелла.
Мы тебе нужны? спросил Монро.
Не думаю. Я пришлю вам копию протокола.
Знаешь, что нужно сделать? вдруг спросил Монохэн.
Что?
Переоденьте этого вашего рыжего бугая, как его
Коттон Хейвс?
Да-да. Переоденьте его маленькой старушкой. Может, ваш снайпер на него клюнет?
Судя по всему, ему больше по вкусу мужчины средних лет, возразил Карелла.
Монохэн обернулся к трупу.
Ему не может быть больше сорока, слегка раздраженно заявил он. С каких это пор сороксредний возраст?
Я хотел сказатьзрелый, поправился Карелла.
Да, так правильнее, хмыкнул Монохэн. И пришли нам две копии, у нас введен новый порядок.
Да бросьте вы, имейте совесть!
Я, по-твоему, устанавливаю правила?
А разве не ты? с удивленным видом спросил Карелла.
Вот, опять начинается. Ты понял, о чем я говорил? Штаны со смеху намочишь. Пришли две копии, Карелла. Увидим, кто будет смеяться последним.
Думаешь, это сделал тот грек? спросил Карелла.
Какой грек?
Ну, не знаю, тот, о котором говорил Монро.
А я бы его все-таки проверил, сказал Монохэн. Тот, кто спит с собственной матерью, способен на все.
Все еше улыбаясь, Карелла подошел к фотографу, который упаковывал свое снаряжение.
Ну что, закончили?
Заходите, если надо, ответил тот.
Мне понадобится несколько фотографий.
Конечно. Вы из какого участка?
Из Восемьдесят седьмого.
Понял, а ваше имя?
Карелла. Стив Карелла.
Фотографии будут завтра. Он взглянул на подкатившую машину и ухмыльнулся. Ого!
Что такое?
А вот и ребята из лаборатории. Теперь вам придется ждать, пока и они не закончат.
Да нет, мне ведь только нужно узнать, что это за тип! сказал Карелла и повернулся навстречу двум сотрудникам лаборатории, которые вышли из машины.
Глава 2
Заглянув в бумажник покойного, Карелла наконец-то узнал, «что это за тип».
Убитым оказался Энтони Форрест, и в его водительских правах значилось: адресМоррисон-драйв, 301; ростпять футов восемь дюймов; цвет глазголубой. В бумажнике лежали шесть кредитных карточек«Дайнерз клаб», «Американ экспресс», «Карт бланш», «Галф ойл корпорейшн», «Моубил ойл компани» и карточка одного из городских магазинов мужской одеждывсе на имя Энтони Форреста. Визитная карточка представляла Энтони Форреста как вице-президента фирмы «Индиан Экспорте Инкорпорейтед», расположенной на Калвер-авеню, 580,его застрелили как раз у дверей этого здания. В бумажнике еще множество других карточек и записок, а в* водительских правах лежало пять долларовсудя по всему, на случай необходимости расплатиться с полицией за нарушение. Всего в бумажнике оказалось семьдесят долларов наличными: три двадцатки, пятерка и еше пять долларов по одному.
Фотографии Карелла нашел в пластиковом вкладыше.
На одной из них была светловолосая женщина лет тридцати пяти с ясным, задорным взглядом. Она счастливо улыбалась из-под пластиковой обложки. Были и фотографии троих детейдвух мальчиков и девушки, цветом волос и глазами очень похожих на мать. Мальчики одеты в скаутскую форму, один, видимо, чуть старше, но обоим не больше десяти-одиннадцати лет. Девушке лет пятнадцать или шестнадцать. Ее фотографировали где-то на пляже. Она прижимала к груди большой полосатый мяч и улыбалась. Позади нее стоял сам Форрест, с мальчишеской улыбкой сложив пальцы «рожками» над ее головой.
Карелла вздохнул и закрыл бумажник.
Существует нелепое полицейское правило, согласно которому труп обязательно должен быть опознан. Обычно это делает близкий родственник, тем самым заверяя полицейских в том, что они ищут убийцу именно Джона Смита, а не убийцу Джона Доу. Судя по фотографиям в бумажнике, у Форреста была жена и трое детей, и теперь кому-то предстояло пойти к нему домой, подождать, пока откроется дверь, посмотреть в глаза его жене и детям и сказать, что Энтони Форрестаих любимого мужа и отцабольше нет в живых.