Малахольный ты, ответил ему Седой, а жить как?
Работать иди
Работать? рассмеялся Седой. Пробовал я работать, но повесили на меня клеймо вора Больше двух-трех месяцев не получается, не лажу с людьми.
Ты не ладишь? подивился Митя. Чудно!
Со сволочами не лажу.
Не все же сволочи!
А однажды подошли к Седому урки: скажи, мол, Мите, чтобы не приходил на голубятнюне нужен он там, чего зря ошиваться!
Скажи, Седой, а не то ему голову отстригут, понял?
Тогда Седой схватил за отвороты пиджака одного из ребят, резким движением притянул к себе и еле слышно прошептал:
Смотри, падла, не лезь к человеку.
Да разве он человек, Митя этот?
Ладно, сгинь
И урки сгинули. Но не успел Седой дойти до подъезда, как от противоположной стены отделились трое и не торопясь пошли на него.
«Конец», подумал Седой и хотел было крикнуть, однако трое неожиданно остановились: они увидели спокойно улыбающегося Жигана, который (и откуда он только взялся?) шел им наперерез.
Жиган подошел к уркам, еще раз улыбнулся и, тщательно выговаривая каждое слово, произнес:
Тронете Седого, своей рукой зарежу
Повернулся Жиган и пошелкрасиво так, враскачку. А Седой направился домой, и никто его не трогал
Воспоминания эти возникали в самые неожиданные для Седого минуты, словно что-то внутри все чаще и чаще призывало их пробиться в его нынешние ненастные будни.
Беспризорный дождь разогнал всех, хотя, несмотря на погашенные окна, еще не было поздно. И только в маленькой хибарке в глубине двора светится огонек. Блуждающее пламя колеблется во все стороны. В каморкетрое, не то чтобы совещаютсявполголоса разговаривают.
Ты, Седой, не пойдешь с нами, тебя узнают. Останешься здесь, в карты сыграешь, а, может, еще чем займешься.
Жиган хмыкнул, потом громко расхохотался. Но никто его не поддержал.
Да, братцы, продолжил Жиган, никогда бы не поверил, что Митя здесь ошиваться будет. Чужак он
Жиган вопросительно взглянул на Митю. Тот отмолчался.
Ладно, ладно, не будем об этом. Вот я и говорю: Седому не надо ходить, его опознают.
Ну и дело же обсуждалось, сейчас, когда Седой вспоминает, просто смешно становится. Голубятню чужую надо было взять. А тогда это было важно, словно на штурм крепости собирались.
Знаешь что, Жиган, решил Седой, я с тобой пойду. Хоть и голубей там не ахти сколько.
И что вам далось это дело? Завалят вас, вставил Митя.
Помолчи, осадил его Жиган, посмотрим.
Неожиданно военный совет был прерван появлением юркого мальчугана (уже и забыл, как звали-то) и Филина.
Кто-то продал, сказал мальчуган, а Филин усмехнулся сквозь зубы:
Много чужих здесь болтается, слишком много.
Может, отменим? предложил Седой.
Нет, коротко ответил Жиган, сходим, посмотрим.
Улица была пустынна. Митя шел позади всех, в отдалении от Жигана. Даже у Седого мысли путались, не говоря уже о Мите. «Зачем он встрял в эту историю? Хочет что-то доказать Жигану? Что его шатание на голубятнюне праздный интерес, а стремление понять, чем живут, чего хотят эти парни? И вот сейчас разыгрывает из себя разудалого молодца, отправляющегося на кражу чужих голубей»
Не страх мучил Митю. Все это было ему неинтересно. И Седой это тоже чувствовал.
Послушай, Жиган, зачем мы начал было Митя, но не успел закончить, так как Жиган настороженно приложил палец к губам:
Тсс тихо
Послушай
Помолчи-ка, прошептал Жиган шепотом и, прыжком преодолев расстояние до ближайшей стены, буквально врос в нее. Из проходного двора вышла группа людей.
Чего ты прячешься, Жиган? услышал Седой. Иди сюда. Кто это с тобой? Седой? И этот пацан, чужак? Таскаешь за собой
Договорить он не успел, рука Жигана метнулась в карман и выхватила нож. Все отскочили в стороны. Двое кинулись к Жигану.
Падла, крикнул Жиган, и вправду кто-то настучал. Уходи, Митя
Видно, именно тогда и понял Митя, что если он уйдет отсюда, то перестанет быть человеком не только для Жигана и Седого, но и для самого себя. И остался рядом с ними
Бамбай вошел в бар, как в собственную вотчину. Огляделся, заметил «своего», цыгана, и направился к нему.
Здоров, морэ!
Все в порядке.
А это кто? кивнул Бамбай в сторону Седого, который сразу показался ему подозрительным.
Да вроде бы тебя дожидаются
Меня? удивился Бамбай. А, так там этот пацан, который нам бабки должен. Защитников привел?!
Седой встал со своего места и спокойной походкой направился к Бамбаю.
Поговорить бы
Только не здесь, только не здесь, рассмеялся Бамбай. Пошли в другое место. Там и побеседуем.
Здесь поговорим, спокойно сказал Седой.
Ты, папаша, что-то важный очень. И жизнь у тебя спокойная. А зачем ты на неприятности нарываешься? У нас стариков уважают.
Я хотел тебя попросить, чтобы ты забыл про этого мальчугана. Ты его знаешь, Валера его зовут.
Так он, папаша, нам бабки должен. Мы его не заставляли, так получилось, по справедливости.
Вот по справедливости и прости его, сказал Седой.
А бабки ты за него заплатишь? спросил Бамбай.
О бабках другой разговор будет, спокойный, без шума.
Ага, сказал Бамбай, и шума не любишь. Вот интересно. Шел бы ты отсюда
Я ругаться с тобой не хочу, сказал Седой, молод ты для меня, и то, что ты знаешь, я уже позабыл, но все-таки давай добром поладим
А дальше произошло нечто совершенно неожиданное. Бамбай схватил Седого за плечо и с силой придвинул к себепочти вплотную. В руке его оказался пистолет. Но выстрела не последовало. Седой сделал едва уловимое движение, и Бамбай стал тихо оседать на пол. Почти сразу же раздался истошный крик молодого цыгана:
Боже мой! Убил!
Бамбай лежал на полу, и в груди его торчал нож.
Пошли отсюда, Валера, сказал Седой, больше проблем у тебя не будет.
И они вышли из бара, а Витька-бомж, полупьяный, с остекленевшими глазами, смотрел на распростертое тело Бамбая и шептал:
Большая кровь надвигается. Что ты наделал, Седой?..
Глава 4Смерть стережет всех
Митя спал и видел во сне девушку. Она стояла, облокотившись на парапет, и смотрела на воду так пристально, что ему, неслышно подошедшему сзади, почудилось: разговаривает сама с собой. Но девушка молчала и только смотрела на воду. Митя остановился рядом с ней и тоже стал смотреть на воду. Эта не прекращающая свое движение вода всегда притягивала его к себе. Девушка не двигалась. Вода внизу перекипала в своем таинственном коловращении. Митя преодолел себя. Ему действительно было трудно вот так решиться и заговорить:
Слышите, что она говорит?
Кто? повернувшись к Мите, спокойно спросила девушка.
Вода, смущенно ответил Митя.
А, сказала она и молча опустила голову.
Вечерело. Косые тени от крепостных стен легли на мостовую.
Люблю смотреть на воду, снова начал Митя.
Что вам нужно? резко спросила девушка.
Ничего, ответил Митя и повернулся, чтобы уйти.
Подожди, неожиданно сказала она, знакомое лицо, где-то я тебя видела? Хочешь, погуляем?
Митя насупился. Столь быстрое согласие, казалось, разрушит протянувшуюся между ними невидимую нить, а отказ лишит Митю тайного удовольствия смотреть на девушку. Это двойственное чувство стало тяготить Митю сразу же, как только он увидел свою таинственную незнакомку. Очень уж ему хотелось пройтись с ней по вечернему городу и поболтать ни о чем. Ведь особенно одиноко чувствуешь себя именно среди гуляющей толпы.
Пошли. А куда?
Все равно, сказала она.
Они бродили по набережным и старались не смотреть друг на друга. Митя был горд собой. Ему так хотелось, чтобы его увидели пацаны. Еще бы! Вечером в городе, да еще с такой красавицей. А она, перестав смущаться, рассказывала:
Я часто ухожу из дому, неспокойно там. Отец пьет, скандалит, мать избивает, а ведь он интеллигент, профессор. Вымещает на ней злобу за свою неудавшуюся жизнь.
Почему неудавшуюся, ведь он профессор?
Как тебе сказать, я, наверное, и сама этого не понимаю, но чувствую, что он страдает