Мне стало бесконечно жаль себя, как когда-то бывало в школе, когда учитель вытаскивал из-под парты мою любимую книгу и ставил двойку за невыученный урок. Она надвигалась на меня, сияя своей неотразимой улыбкой, медленно и неотвратимо, как надвигается локомотив на пьяного, безмятежно уснувшего на путях.
Добрый день, инспектор, произнесла мисс Корнелия своим мягким, вкрадчивым голосом, позвольте спросить, почему Вы так упрямо избегаете нашей компании?
Я изобразил на лице нечто вроде улыбки, похожей на улыбку человека, надкусившего кислое яблоко.
Во-первых, мисс, не стоит называть меня «инспектор», не забывайте, что я уже в отставке, потом, это слово создает впечатление, что меня вот-вот вызовут на допрос обвиняемого или того хуже, поднимут ночью с постели и заставят мотаться под дождём по сырым лондонским улицам в поисках улик. Во-вторых, я вовсе не избегаю вашей компании, просто я не хочу своим скучающим видом портить настроение столь изысканного общества.
Черт меня побери, но сейчас она непременно начнет уговаривать меня рассказать что-нибудь из моей следственной практики. Иначе на кой чёрт она ко мне подошла, да и это обращение, «инспектор», явно вычитанное в каком-либо дешевеньком детективном рассказе. Они на этом судне уже начали порядочно скучать, обсудили все сплетни, пересказали друг другу все светские истории, и теперь захотели послушать щекочущие нервы побасенки старого детектива.
Извините, мистер Сидней, если моё обращение вызвало у Вас неприятные ассоциации, ей богу, я не хотела Вас обидеть.
Ну, полно, мисс, не стоит извинений, понимаю, что в Вашем представлении я, скорее персонаж детективного романа, чем отставной чиновник.
Ну что Вы, сэр, мне право неловко, она смутилась, но как мне показалось, смущение это было скорее игрой, чем состоянием души.
Просто я хотела, что бы Вы присоединились к нам, мы могли бы побеседовать, продолжала она.
Боюсь, мисс, что я окажусь довольно скучным собеседником, как большинство людей моего возраста, я более склонен к брюзжанию, чем к светской беседе с прекрасными дамами.
Я уверена, что Вы просто наговариваете на себя, Вы могли бы поделиться с нами какой-нибудь историей из вашей практики, наверняка Вы могли бы рассказать немало интересного.
«Не была бы ты, милочка, так уверена ехидно подумал я со мной эти штучки не проходят. Захотели, что бы я выступал в роли шута, развлекая светское общество? Ну, уж нет, душечка, эта роль не для меня».
Вы исходите из представления об инспекторе Скотланд-Ярда на основе детективных романов, мисс, ответил я. На деле все обстоит не так уж увлекательно: тома уголовных дел, протоколы допросов, и другие скучнейшие вещи вот, что пришлось бы мне рассказывать вам, милостивые господа. Потом, все эти грязные и нелицеприятные истории вовсе не для ушей почтеннейших джентльменов и прекраснейших леди. Ну, неужели Вам интересно, как отправляют человека на виселицу, как палач надевает ему на шею петлю и затягивает веревку, и что он при этом чувствует? Неужели Вам интересно знать, как валяется человек с проломленным черепом в луже собственной крови? Нет мисс, я не стану Вам рассказывать все эти мерзости, а если Вы будете настаивать, то я подумаю, что с психикой у Вас не всё в порядке, и буду вынужден порекомендовать Вам обратиться к врачу.
Корнелия несколько мгновений была в замешательстве. Она явно не ожидала от меня такого ответа, явно не ожидала. Я с наслаждением следил за её смущением, однако долго наслаждаться мне не пришлось. Она быстро овладела собой и сказала:
Наверное, Вы правы, я совершенно не знакома с вашей работой, и приношу Вам свои извинения. И что бы хоть как то загладить свою вину, я приглашаю Вас на танец.
Тут настала моя очередь смутиться. Дело в том, что танцевать я совершенно не умею, но отказать даме тоже не имею права. Действительно, мисс Корнелия поставила меня в довольно сложное положение, надо было срочно как-то выкручиваться, не танцевать же, в самом деле, на меня ведь будут смотреть, как на медведя в цирке.
С удовольствием, мисс, но не выпить ли нам сперва по бокалу бренди, или может Вам заказать шампанского или мартини?
Нет, я предпочитаю крепкие напитки. Пожалуй, немного бренди, сэр.
Я подозвал официанта, и попросил второй бокал. Наполняя его, я спросил:
Так за что же мы выпьем?
Давайте за удачу, как пили моряки в старые добрые времена, и за то, чтобы нам не пришлось скучать в этом путешествии.
Ну, что ж, за удачу, так за удачу!
Наши бокалы сошлись с мелодичным звоном, и содержимое их перекочевало в наши желудки, разливаясь по телу приятным теплом. После второго тоста разговор наш принял более непринужденный тон.
А, знаете ли, сэр Сидней, пожалуй, Вы единственный мужчина на этом корабле, который не ухаживает за дамами, игриво прищурившись, сказала Корнелия.
Ну, во-первых, эта посудина, на которой мы изволим понапрасну тратить свои деньги и время, скорее судно, чем корабль, корабль это относится более к военному флоту, чем к коммерческому. А, во-вторых, в моем возрасте ухаживать за дамами просто неприлично, мои ухаживания воспринимались бы как зубная боль. Кроме того, я нудный и скучный собеседник.
Да что Вы говорите! Ваш возраст совсем не помеха, посмотрите хотя бы на нашего полковника, он, пожалуй, не моложе Вас, а ведь не обходит меня своим вниманием, да и наш почтенный миллионер, сэр Маклорен, не прочь приударить за Генриеттой, и если бы рядом не было этого молодого франта Питера, он бы вполне мог рассчитывать на успех.
Сэру Дэвиду успех обеспечат его капиталы.
Напрасно Вы думаете, что женщин привлекают только деньги.
Возможно, Вы и правы, мисс, но женщины это самые страшные существа на свете. Бог, создавая женщину, допустил явную ошибку, ему следовало бы придумать какой либо другой способ продления рода человеческого. Ведь именно женщина принесла ему первые неприятности, вкусив яблочко с запретного дерева, да ещё и мужа своего соблазнила нарушить закон. Так что, с точки зрения юридической, первым преступником явилась именно женщина, от Евы и следует вести всю историю правонарушений.
Но ведь, как Вы помните, Еву соблазнил змий, возразила моя собеседница.
Да, но змий знал, кого соблазнять, ведь не обратился же он с тем же предложением к Адаму. Адам, возможно, и устоял бы перед змием, но перед женщиной устоять не мог. И вот Вам результат все мы наказаны за грех нашей прародительницы и изгнаны из рая на грешную Землю, вот так-то, мисс.
Может быть и так, но Адам был первым доносчиком, изменником и предателем, ведь когда Бог обратился к людям с вопросом, Адам, не задумываясь, заложил и змия, и себя, но в первую очередь свою, данную ему Богом, жену!
Напрасно Вы драматизируете библейскую ситуацию, Адам просто признал очевидный факт, то, что грех был совершен, невозможно было скрыть от Бога, так что Адам просто признался под давлением обстоятельств и не более. Ложь бы только усугубила положение.
Нет-нет, не выкручивайтесь, ваш Адам виновен не менее чем его жена, хотя, скорее всего, во всем виноват дьявол, явившийся к людям в образ змия.
Все это от того, что в каждой женщине, непременно, живет частичка дьявола, хотя в большинстве случаев между женщиной и сатаной можно просто поставить знак равенства. Никто не умеет так ненавидеть, как женщина, особенно, когда предметом ненависти является другая женщина.
Но ведь, женщина умеет ещё и любить.
К несчастью, любовь женщины страшнее, чем её ненависть, по долгу службы мне пришлось иметь дело со многими женщинами, которые всаживали кинжал или пулю в любимого человека, или угощали его чашечкой кофе, предварительно подмешав туда мышьяк. Так что, любовь женщины весьма опасна, миледи.
Уверена, что всё это происходит лишь потому, что женщины не прощают измен!
Увы, это не единственная причина тех преступлений, которые совершают женщины по отношению к мужьям и любовникам.
После этого разговора наши отношения с мисс Корнелией приобрели очертания не то что бы дружбы, заводить случайных друзей привычки у меня не было, но некоторого, скажем, более близкого знакомства. Мне не давал покоя вопрос зачем ей понадобилось это знакомство? Или она захотела подразнить полковника, подобрав ему альтернативу, либо поспорила с кем-то, что я начну ухаживать за ней? Ни тот ни другой ответ не вызывал у меня восторга, не хватало ещё того, чтобы старый отставной чиновник Скотланд-Ярда, пенсионер, начал бы ухлестывать за молодой дамой из светского общества. Надо как-нибудь дать ей понять, что со мной подобные штучки не проходят, не то я стану посмешищем всего честного народа. Ну а если это не то и не другое, что тогда? Может быть, моя профессия наложила отпечаток на характер моих взаимоотношений с людьми? Может, слишком серьезно я отношусь ко всему? Всё всегда подвергаю сомнению, ищу причины любых поступков посторонних людей вместо того, чтобы просто наслаждаться отдыхом и принимать вещи такими, какими они кажутся, а не пытаться проникнуть в суть, ведь всё равно это бесполезное занятие.