Изображение появилось. Валдай внимательно следил за тем, что происходит на экране.
А между тем на экране были довольно пикантные кадры: молодые люди, то ли в сильном алкогольном опьянении, то ли под воздействием наркотиков, занимались самым грязным сексом. Не мог Валдай не обратить внимания и на цветную татуировку на спине парняобнаженная красотка с распущенными волосами и красным яблоком в руке, обвитая змеей.
Это интересно, глубокомысленно произнес Валдай. Ты что же, Костан, решил податься в порнобизнес?! Если так, то могу помочь с рынками сбыта.
Тебе весело, Паша, а мне не до смеха, с обреченной миной буркнул Костиков.
Несмотря на завидное самообладание, Валдай не удержался и вдруг захохотал. Он вспомнил громкие скандалы недавнего прошлого на политическом Олимпе. В результате сначала со своего места слетел и угодил за решетку министр юстиции, затемГенпрокурор. Валдай вдруг представил на месте незнакомых молодых людей на экране одутловатое потное лицо Костикова.
Да, кореш, тебе ни за что не справиться с такой биксой, продолжал ухмыляться Валдай.
Непристойная, без всякого сюжета запись длилась пятнадцать минут, но Валдай досмотрел ее до половины. Он ждал, что вскоре на экране возникнет физиономия Костикова. Но как только он понял, что в кадре, кроме незнакомых молодых людей, больше никто не появится, он потерял интерес к записи.
И что тебя здесь так шокировало? спросил Валдай, когда понял, что его на пленке он не увидит. Пультом он отключил видеодвойку. Такая живопись сейчас не в цене. Но какое отношение все это имеет к тебе?
Самое прямое и непосредственное, одним глотком осушив фужер, ответил Костиков. Дело в том, что девушка, снятая в этих непристойных сценах, моя дочь.
Неужели?!
Представь себе, в отчаянии Костиков беспомощно развел руками.
Сколько же ей лет? не без любопытства поинтересовался Валдай. Он невольно обратил взор в сторону экрана, как будто фильм еще продолжался.
Двадцать три Этот фильм погубит меня. Готовый в отчаянии разрыдаться, Костиков снова обхватил голову руками.
Талантливую дочь ты воспитал, Костан, ничего не скажешь, не обращая никакого внимания на душевное состояние собеседника, сказал Валдай.
Минуту или две он сидел молча, перебирая возможные варианты развития дальнейших событий. Он пытался вычислить, кому и зачем понадобилось снимать подобную грязь.
Где ты взял эту кассету? наконец спросил он, наполняя фужер Костикова прекрасным французским коньяком.
Получил по почте, ответил Костиков.
На, держи, выпей и расслабься, Валдай толкнул собеседника в плечо и с некоторой брезгливостью протянул фужер. Не следует пускать сопли и хвататься за голову. Не в твоих интересах паниковать.
Он вальяжно опустился в кожаное кресло и сделал большой глоток из фужера. Костиков сделал то же самое. На некоторое время в комнате воцарилась полная тишина. Костиков думал только о том, как решить проблему, а Валдай тем временем размышлял над тем, кому понадобилось шантажировать Костикова подобным способом. Он уже понял, что Костиков пришел к нему за помощью. После просмотра записи Валдай догадался, какая именно помощь понадобилась Костикову. Поэтому он пытался вычислить, кто может стоять за этим шантажом, не подставит ли он себя и своих ребят, если даст согласие помогать Костикову. Валдай прекрасно понимал, что может случиться с ним лично, особенно в подобном случае. Валдай принципиально сторонился политики и никогда в нее не вмешивался, считая ее самой циничной игрой без правил.
Сколько ты готов забашлять за решение проблемы? поинтересовался Валдай.
Как положено, пятьдесят штук, глядя в упор на собеседника, ответил Костиков.
Валдай помолчал, прикидывая в уме реальную стоимость предстоящей работы.
Не беспокойся, Валдай, я знаю расценки, добавил Костиков, приняв молчание собеседника за некоторое колебание.
Что ты хочешь от меня конкретно, Костан? наконец спросил Валдай.
Валдай вертел в руке фужер, рассматривая в нем жидкость.
У меня не осталось времени, произнес Костиков. Скоро выборы, а я не знаю, что предпринять.
Понятное дело, кивнул Валдай, продолжая любоваться коньяком в фужере. Хочется и рыбку съесть и лапки не замочить. Когда ты получил кассету? наконец спросил он.
Около двух недель назад, с надеждой ответил Костиков.
Около двух недель?!! И ты только теперь просишь о помощи?!!
Я полагал, что сам смогу уладить эту проблему, сказал Костиков.
И что, получилось? спросил Валдай.
Нет.
Что же ты сделал?
Направил верных людей разобраться с теми, кто промышляет подобными делами, ответил Костиков.
Ты нашел их?
Нет, отрицательно покачал головой Костиков. Более того, Марина также исчезла.
Кто?
Моя дочь, кивком указывая на экран, повторил Костиков. Она пропала.
Твоя дочь пропала?
Да. Буквально накануне того дня, когда я получил кассету, она уехала на дачу и не вернулась.
Ее похитили?
Не знаю. Скорее всего, эта маленькая стерва сама сбежала из дома, чувствуя вину, ответил Костиков.
Погоди, я что-то не совсем понимаю, перебил его Валдай. Не хочешь ли ты сказать, что твоя родная дочь заодно с теми, кто прислал тебе эту порнуху?
Не знаю, что и думать, но все может быть, неопределенно ответил Костиков.
М-да, хорошенькие дела происходят там у вас прямо накануне выборов.
Казалось, все просчитали, все предусмотрели! И вот на тебе, удар в спину! И от кого? От собственной дочери! Никогда бы не подумал!
Недоработка, ответил Валдай. Но теперь об этом поздно. Итак, что я должен сделать?
Мой человек провел небольшое расследование и сказал, что нити тянутся сюда, в столицу, ответил Костиков.
Ты хочешь сказать, что именно здесь надо искать заказчика этой дешевой фильмы? Хотя, с другой стороны
Валдай одним глотком допил коньяк, поставил пустой фужер на стеклянный столик, откинулся на спинку кресла и закурил.
Не такая она и дешевая, если разобраться и учесть, что на нее сделаны значительные ставки, сказал он с хитрым прищуром глаз. Я прав, Костан?
Ты о чем?
Как будто ты не сечешь. Политикаэто не только грязная игра без правил, но еще и огромные барыши, сказал Валдай, выпуская в потолок струю дыма. С Панкратом ты разошелся. Вам, видите ли, власти захотелось. Причем в одном месте и одновременно. А по нашим законам, сам понимаешь, так не делается. Но раз решился, то, полагаю, позаботился о надежной крыше. А, Костан? Потому что без этого, сам понимаешь, Панкрат с тебя не слезет.
Панкратурод, который ни черта не смыслит в политике, а лезет туда же! неожиданно вспылил Костиков. Любит только бабки грести, а мозгами работать ленится. Привык, чтобы за него другие отдувались. Подумай, на кой хрен мне такой компаньон, да еще на выборы с ним идти?
Не знаю, не знаю, многозначительно произнес Валдай. А ты не думаешь, что это именно он тебе отомстил? предположил он.
Нет, он до такого вряд ли додумается, отказался от такого предположения Костиков. Я его хорошо знаю. Панкрат не изменяет своим принципам, проблемы решает по старинке. Чуть чтосразу хватается за ствол. В последнее время немного поостыл. Хорошим советчиком обзавелся. Состоит при нем адвокатом и юрисконсультом в одном лице. Молодой, да ранний. Чебуреком прозвали. Поговаривают, что этот самый Чебурек имеет на Панкрата исключительное влияние. Похоже на правду. Он сумел облагородить Панкрата, создал ему имидж своего в доску парня. По всему городу расклеили плакаты с физией Панкрата и надписью: «Надежность и постоянство».
Что ж, неплохая реклама. Значит, Панкрат отпадает?
Да.
Но какие-то зацепки у тебя есть?
Вместе с кассетой они прислали сопроводительное письмо.
Костиков открыл кейс, вынул и протянул Валдаю немного помятый лист с аккуратно отпечатанным текстом: «Мудаку, который мнит себя губернатором. Если ты не снимешь свою кандидатуру, еще три подобных сувенира покажут по центральным телеканалам». Подпись внизу гласила: «Доброжелатели».