Шамаев побелел как полотно. Минуту простоял молча. Потом спросил, с трудом сдерживая клокочущий внутри гнев и желание убивать сейчас же, немедленно:
Ты способен тронуть детей?
Мильштейн тоже встал во весь свой негигантский рост и, повернув голову к рослому собеседнику, ответил вопросом на вопрос:
А ты думал, только ты способен? Забыл Сенги-Чу?
* * *
Шамаев Сенги-Чу не забыл. Собственно, это и было главной причиной, по которой он согласился встретиться с настырным евреем.
* * *
Хорошо, переступил Шамаев через себя. Эти придурки уже в бегах. Да хоть бы они и были здесь, заказчика действительно не найти. Что ты в итоге хочешь?
Да в общем-то ничего, Муса, спокойно сказал Мильштейн, выходя из-за стола. Мне было важно понять, что с вашей стороны больше не будет враждебных действий. Я правильно понял, что их не будет?
Правильно, пытаясь говорить спокойно, ответил Шамаев.
Вот, собственно, и все, сказал Семен и, поблагодарив за еду, вышел из кафе.
* * *
А еще через несколько минут он уже сидел в джипе вместе с Мусой и Алехой.
Теряют класс родственнички-то твои, ухмыльнулся, обращаясь к Мусе, Алеха.
Заткнись, придурь! грубо оборвал его Мильштейн. Но Муса все равно обиделся, отвернулся к окну.
Не злись, пошел на мировую Алеха. Ты ж мой напарник и лучший друган. К тому жетихий.
Зато тыпомело, подвел итог Семен. Все. Приедем домой, собираем вещи ив аэропорт. Паспорта, визы уже есть. Вас я оставлю с Агуреевым, сам вернусь сюда.
Муса повернулся к начальнику, как бы желая высказать свое несогласие.
Так надо, Муса, мягко сказал Мильштейн. Кольку лучше вас с Алехой никто не прикроет. А у меня тут будет больше аналитическая работа. Есть определенные мыслишки.
* * *
Мильштейн докладывал Агурееву меньше минуты, а на большее фактов не хватило.
Ну и что мы имеем с гуся? размышлял Николай. Похоже, ничего.
Ну, не совсем так, сказал Семен. Во-первых, ты жив.
Да, это немаловажно, вынужден был согласиться Агуреев.
Во-вторых, с чеченами не воюем. В-третьих, «Глобал кэпитал» почти оправдалась.
В общем, все классно, засмеялся Николай. Тогда яв Москву. Там без Сашки делкуча. Может, вместе и полетим?
Не дури, сказал Мильштейн. В Москве тебя быстро хлопнут. Ни одна охрана не поможет.
Почему в Москве хлопнут, а здесь нет?
Здесь мы все контролируем, список пассажиров полностью изучен, Муса с Алехой останутся до конца круиза. А тамполная непонятка.
Может, ты и прав, задумался новый президент «Четверки». Но уж больно все противно. Да еще людям круиз портим, остановки меняем.
Никто вроде не жалуется, усмехнулся Семен. Им же скидки какие дали!
Это правда. Только четверо и отказались.
Значит, пассажиров стало меньше?
Почему? Столько же. В тот же день все четыре путевки купили.
Мильштейн аж подскочил:
В какойтот же?
В последний. До Агуреева тоже дошел допущенный прокол. Да ладно тебе! Уже на воду дуем! Никто ж не знал, что я еду!
Давай сюда список, твердо сказал Семен. Немедленно.
Ладно, ладно, сказал Николай. Сейчас принесут. Все же ты слишком нервный. Может, хоть денечка три, до следующего порта, прокатишься? Воздухом соленым подышишь.
Мильштейн ничего не ответил, углубившись в изучение мгновенно принесенной судовой роли, куда были вписаны все пассажиры и члены экипажа «Океанской звезды».
Вот они, последние, показал Агуреев.
Синицын Николай Александрович, кардиолог, Синицына Вера Петровна, домохозяйка, Синицына Валентина Николаевна, учащаяся, вслух прочитал шеф службы безопасности. Эти, похоже, в порядке. По крайней мере с семейным подрядом в таких делах мне сталкиваться не приходилось.
А откуда ты знаешь? подколол Агуреев. Может, это члены секты «Аум Синрике» и их наняли для моего убийства?
Мильштейн, не отвлекаясь, смотрел на последнюю запись: Виктор Герасимович Иннокентьев, преподаватель университета, каюта 33.
Одноместная, заметил Семен. Недешевая каюта для педагога.
Разные бывают педагоги, благодушно ответил Агуреев. Ему уже надоела бестолковая детективщина.
Проверь, вышел ли он в город, сказал Мильштейн.
Зачем?
Если он здесь, чтобы тебя убить, он дождется, пока все уедут, сделает по-тихому свое дело и свалит в город. Рази след простыл.
Агуреев по внутренней связи уточнил, прошел ли паспортный контроль турист Иннокентьев. Оказалосьнет, остался по какой-то причине на борту. А автобусы уже ушли.
Значит, не захотел турист бесплатную экскурсию, вставая, спокойно произнес Семен. Ну, пойду я навещу мужика.
Я с тобой.
Нет, конечно, отказал президенту шеф СБ. У нас с тобой разные задачи.
* * *
Когда в дверь каюты постучали, господин Иннокентьев заканчивал подготовку к тому, ради чего сюда и приехал. Он аккуратно и тщательно работал со своим на первый взгляд смешным оружием. Зонтик-трость с вывинчивающейся оконечной частью, по сути, был просто шприцем с длинной ручкой. При этомшприцем-автоматом, в котором не надо было нажимать ни на какой поршень.
В стесненных условиях можно было действовать одной оконечной деталью, без громоздкого зонта. Был возможен и третий вариант: ампулка вкладывалась в головку тонкой металлической стрелки, которой можно было, проходя мимо, слегка уколоть жертву. Или выстрелить ее из маленькой пластиковой трубки, причем без каких-либо патронов: просто выдуть воздухом, наподобие того, как это делают африканские пигмеи. Только они используют яды растительного происхождения, а здесь поработала солидная химическая лаборатория. Впрочем, результат от этого не меняется.
Господин Иннокентьев еще не решил, как он поступит. Ясно, что это будет не зонт: ведь Агуреев не поехал на экскурсию, а остался в своей каюте. Собственно, поэтому и пришлось разряжать зонт, еще ночью заправленный смертоносной начинкой. Скорее всего Иннокентьев метнет в свою жертву стрелку, благо окно в каюту постоянно раскрыто и его никто не охраняет. Кстати, для точности: мужчина не был ни Иннокентьевым, ни преподавателемв двойном дне чемодана лежало еще два паспорта, и если один был тоже российский, только на другую фамилию, то второй подтверждал итальянское гражданство господина Карло Луиджи Пьянти.
Обладатель этих документов, похоже, и сам забыл свою истинную фамилию, ибо последние десять лет работал по частному найму, причем вместе с деньгами ему, как правило, передавали и новые документы. «Фирма»-работодатель была очень серьезной, настолько серьезной, что господин Иннокентьевназовем его все же такуже давно подумывал после очередного задания скрыться насовсем. Вот для чего у него имелся паспорт на фамилию, неведомую его щедрому постоянному заказчику.
Как говорил один из киногероев, в нашем деле главноевовремя смыться. А господин Иннокентьев нутром чуял, что это время уже подошло. Слишком много он наработал для своего клиента, чтобы его оставили в живых. И хоть он ровным счетом ничего о своем клиенте не знает, его, конечно, рано или поздно спишут в расход. Никто не допустит в подобных делах даже малейшего риска. Скорее всего и того, кто с ним встречался, мелкого клерка «фирмы», тоже уберут. В общем, очень солидная контора.
Так что это делопоследнее. В одном надежном банке уже лежит сумма, достаточная для безбедной старости одинокого человека.
Иннокентьев улыбнулся: уже года два он собирается отработать свое последнее дело. Но на этот раз по-другому нельзя. Весь его опыт, все наработанное годами чутье говорилихватит.
Самое главноеначинка, крошечная стеклянная ампула, которую сейчас господин Иннокентьев бережно держал в левой руке. В правой была стрелка, которая через четверть часа должна была почти безболезненно уколоть толстое тело президента холдинга «Четверка» господина Агуреева.
Впрочем, киллер не знал ровным счетом ничего ни о холдинге «Четверка», ни о господине Агурееве. Показали фото, оформили заказ. У каждогосвоя работа.
Он задержал дыхание, чтобы аккуратнейшим образом вставить ампулку в специально приготовленное углубление в головке стрелки.