Да, совершенно здоровы. Вы можете подняться и начать вашу обыденную жизнь. Вы нас знаете.
Мою обыденную жизнь Я вас знаю
Она мутными глазами смотрела вокруг себя.
Вы еще спите, повторил Фадлан. Проснитесь! Посмотрите на меня хорошенько.
Да, да Я как будто вспоминаю Но я не знаю вашего имени, у меня не хватает слов.
Я доктор Фадлан, вы меня знаете. Может быть, вы меня и забыли. Но посмотрите внимательнее; вот Петр Иванович Моравский, профессор, старый друг вашей семьи.
Да, да. Петр Иванович Моравский. Профессор.
Дитя мое, Тата, неужели вы меня не узнаете? огорченно воскликнул Моравский.
Тата глубоко вздохнула.
Теперь да, я вспоминаю. Только у меня точно какие-то перерывы в памяти. Я видела страшный сон. Ах, какой сон!
Вы его нам расскажете?
Сон. Ах, какой сон!
Должно быть, что-нибудь страшное, сказал Фадлан. Вы сильно вздыхали и мучились и я вас разбудил, чтобы узнать, что именно вы такое видели.
Какой сон!
Расскажите же его нам.
Дайте мне немножко оправиться
Пожалуйста, пожалуйста. Сделайте одолжение.
Ах, какой сон! Мне больно от ожогов
Ее взор упал случайно на гроб, который так и остался стоять с беспорядочно свернутыми на сторону подушками и со сброшенной крышкой. Со страшным криком она вскочила с дивана и застыла на месте.
Вы хотели меня заживо похоронить? вся дрожа, пролепетала она.
Вовсе нет, ответил Фадлан. С чего это вы взяли? С какой стати явилось бы у нас такое дикое желание? Не пугайтесь и не возбуждайтесь попусту, вовсе не нужно и незачем так нервничать и волноваться Вы все еще не верите? Послушайте, я повторяю: ни у одного из нас двоих ни на минуту не было подобной нелепой идеи. Уж если на то пошло, так было, напротив, как раз наоборот.
Как? Наоборот?
Спросите у Моравского.
Моравский подтвердил:
Верно, наоборот. Доктор говорит правду, никто не хотел сделать вам ни малейшего зла.
Но этот гроб?.. Лампады? Я хочу знать, что это значит?
И, сделав несколько шагов вперед, она отшвырнула ударом ноги гроб в дальний угол лаборатории, как будто это была ничтожная щепка.
Однако! изумился Фадлан. Вы сделались страшно сильной за время вашего магнетического сна Первое наблюдение, запишите, коллега.
Записываю.
Тата видимо сдерживала свой гнев и со злобой сказала Фадлану:
Я хотела бы поступить с вами так же, как я поступила с этим гробом: я чувствую, что вы хотели меня похоронить.
Вовсе нет. Что с вами? Что за навязчивая идея засела в вашей голове?
Объясните же мне наконец как я к вам попала? Что все это значит?
Хорошо, я объясню вам все, если вы так любопытны Но объясню только в том случае, если вы меня будете слушать совершенно спокойно.
Доктор, угрожающе сказала Тата, я жду!
Я вам оказал такую услугу, какой никогда ни один смертный не оказывал другому.
Услугу?.. Инстинктивно я чувствую против вас что-то вроде ненависти. Это совсем не гармонирует с вашей предполагаемой услугой.
Фадлан рассмеялся.
Однако, за что же эта ненависть?
Да, доктор, ненависть и вражда. Это невольно. В конце моего сна я видела вас обоих так же ясно, как и теперь и Нет! Я буду молчать до тех пор, пока вы сами не разъясните всех этих странных и непонятных фактов.
Хорошо, пусть будет так. Слушайте же: прошло около, я полагаю, 19-ти часов как произошел случай очень печальный случай
Случай?
Да. Вчера утром в семь часов вы
Фадлан остановился.
Ну, говорите же. Я?..
Вы умерли.
Умерла?..
И настолько умерли, что над вами успели пропеть две панихиды.
В продолжение нескольких минут, показавшихся часами, воскресшая молчала. Жилы на лбу ее напрягались, она тяжело дышала, руки то сжимались, то разжимались казалось, она хотела отыскать в самых сокровенных тайниках своей памяти воспоминание об ужасе пережитой драмы.
Потом с угрожающим жестом она подошла к Фадлану и пробормотала почти шепотом:
Да да, все проясняется, все становится на свое место, все приходит в порядок, все! Так этот сон был не сном, а действительной жизнью? Это мучительное видение было не горячечным бредом, не галлюцинацией, не игрой расстроенных чувств? О, тяжелый сон, невообразимо ужасный сон, о котором я до сих пор не могу вспомнить без дрожи и страха! Боже мой! Я понимаю теперь, что этот сон или, вернее, его начало и середина, был только другой стороной смерти, или жизни, может быть, преддверием счастливой вечности. Но конец ах, это ужасное окончание! Какое счастье испытывала бы я теперь, если бы не было этого подлого конца! Я страдаю до сих пор, я вся дрожу еще и теперь, вся до корней моих бедных волос, которые вы так безжалостно остригли, грубые палачи! Да, отвратительный конец видения был, конечно, возвращением моей уже почти совсем освобожденной души, понимаете ли, просветленной, лучезарной и свободной души, в грязную тюрьму мертвого тела Моей души, которую, вероятно, ваша негодная воля заставила разными недостойными приемами отказаться от своей чистоты, белизны и света и войти в противные полуразложившиеся органы, в эти нервы, в эти мускулы, в эту кровь, уже свернувшуюся, которые снова сделались теперь моей сущностью, снова мной самой! Меня оторвали от созерцания бесконечного, чтобы погрузить снова в эту грязь Ужас, ужас и проклятие!
Это все, что вы можете нам сказать? Это ваша благодарность?
Вас благодарить? Вас благодарить?.. За то, что вы меня убили? с бешенством вскричала воскресшая.
Вы увидите, коллега, совершенно спокойно сказал Фадлан Моравскому, что пациентка нас убьет за то, что мы вернули ей жизнь
Вздор вздор и глупости! прервала она. Что такое убить? Усилием злой, а может быть, и доброй воли заставить перейти человеческое существо из этой жизни в другую, больше ничего, вот что такое убить! Так это обыкновенное убийство; но как назовете вы отвратительное дело, благодаря которому вы переводите одного из вам подобных из «той» жизни в эту? Это преступнее обыкновенного убийства, это страшнее страшнейшей из смертей! Обыкновенная смерть есть освобождение для чистой души, и языческие мучители оказывали, сами того не зная, громадную услугу мученикам на заре христианства. Но эта последняя гадость, подумали ли вы об этом? Этот страшный возврат от света к тьме, от солнца к мраку, насильственное погружение в глубину источника всех несчастий и всех слез, после полного забвения в бесконечной лазури! Эти новые цепи, отвратительная и страшная тюрьма, которую уже разрушил небесный ангел Ах, господин доктор, ах, господин Фадлан, и вы, его помощник, почтенный профессор, выпоследние из негодяев! И вы осмелились сражаться с самим Богом, вы, презренные неучи, бесстыдные фокусники, грошовые магнетизеры, жалкие идиоты с птичьим мозгом, без сердца и души!
Однако, что это за язык! возмутился Фадлан.
Я не узнаю вас, Тата, сказал Моравский. Вы ли это? Что за лексикон Откуда вы набрались таких выражений?
Воскресшая продолжала, не обращая внимания на возражения, возвысив свой голос почти до крика:
Добрый Наставник и Его ученики своей святой молитвой, мановением руки, взглядом, обращенным к небу, разрушили гробовую крышку и воскресили бедного мертвеца, который, полный здоровья и жизни, поднялся из темной могилы, славя Бога и радуясь дневному свету. Последние из негодяев, вы воспользовались для ваших целей несчастным телом девушки, выкраденным не знаю каким способом из могилы Вы, мрачные некроманты, слуги дьявола, вы подвергли меня, счастливую и спокойную, которая уже отдавала свою душу Отцу, электрическим разрядам, жгучим лекарствам, подвешиванию на веревках, точно на виселице Я не знаю, какими усилиями вы заставили дух войти в тело и вернули узницу в оковы тюрьмы Будьте же прокляты до конца ваших дней, до скорого конца вашей гнусной жизни!
Вы ошибаетесь, несчастная девушка, грустно возразил Фадлан. Я сейчас объясню вам, почему я позволил себе произвести над вами этот опыт. Но я раньше скажу, что, конечно, вы теперь имеете право смотреть на нас, как на мальчишек и неучей, потому что вы пришли оттуда, где нам предстоит еще быть. Но это только так кажется