Тебе здесь нравится?
Я не знаю, он стиснул пальцами подлокотники кресла. Так светло. И воздух свежий. Да, мне нравится. Я начинаю понимать, как много я упустил.
Мою грудь стиснуло. Часы, что я проводила рядом с Колином, нередко были совсем не легкими. Иногда у меня просто опускались руки. Но сейчас я чувствовала, что все мои усилия вознаграждены. Колин уже не был тем злобным истеричным мальчиком, что когда-то кидался в меня книгами.
Наклонившись, Колин зачерпнул снег и зачарованно наблюдал, как он тает на ладони.
Хочешь посмотреть на море? спросила я.
Он сомневался с минуту, как будто уже был перегружен впечатлениями и не знал, выдержит ли больше. Я понимала, что он испытываетна него обрушились пространство, запахи и звуки; как будто весь мир вдруг рухнул ему на голову. Я и сама улавливала эхо этого чувства.
Поехали.
Море было по-зимнему неспокойным, темным. Мы долго смотрели на него. Выражение лица Колина было совершенно непроницаемо, не догадаться, что он чувствовал. Колин нарушил молчание первым:
Я увидел, и улыбнулся.
В эту секунду я была счастлива. Абсолютно. А в следующую произошла катастрофа. Удивительно, как быстро небо заволакивает тучами. На нас обрушились молнии.
Что это?! услышали мы дрожащий от ярости голос, и перед нами возник Леонард. Он был в шляпе и плотном пальто из серой шерсти. На этот раз без своего Цербера.
На его появление я отреагировала глупейшим образом, пролепетав:
Вы уже вернулись?
Леонард обрушился на меня с бранью:
Нет, я в десяти милях отсюда! Что у вас здесь происходит? Кто дал вам право? Как вы посмели? Немедленно в дом!
Дрожащими руками я развернула кресло.
Быстрее! возопил Леонард.
Я и представить не могла, что он может так разозлиться. Его бледное лицо покрылось пятнами, ноздри подергивались, а губы кривились. Казалось, он вот-вот набросится на меня с кулаками.
Стоп, невозмутимо приказал Колин.
Леонард оцепенел. Я тоже, не зная, чей приказ выполнять.
Но Колинначал Леонард совсем другим тоном. Это опасно для тебя. Ты можешь умереть. Ты же знаешь.
Знаю, ядовито прервал его Колин.
Почему ты вообще согласился на эту авантюру?
Потому что я хотел.
Ты оназабормотал Леонард, растерявшись.
Осмелишься пререкаться со мной, Леонард? осведомился Колин. Он приподнял подбородок. Пусть бледный и маленький, сейчас, с его надменным жестким взглядом, он походил на короля.
Хорошо, подчинился Леонард. Я понял. Но позволь мне отвезти тебя в дом.
Колин коротко кивнул.
Леонард покатил кресло, а я тихо ступала следом. Почему Леонард стерпел, когда Колин заговорил с ним пренебрежительно? Почему Леонард как будто бы боится Колина? Что за тайна между ними?
В доме, в желтом свете керосиновой лампы, Леонард начал расстегивать одежду Колина.
Смотри, что ты наделала, прошипел он.
Я посмотрела на оголенный живот Колина и в ужасе прикрыла рот руками. На его коже расползлись яркие, свежие кровоподтеки.
Затей ты все это не зимой, а летом, когда солнце светит в полную силу, ты бы убила его, придавил меня Леонард. Глупая тварь. Я еще разберусь с тобой.
Ты оставишь ее в покое, ровным спокойным голосом произнес Колин и поправил свою одежду. Иначе
Иначе иначе что, Колин?
Увидишь, Колин поднял на него ледяной взгляд.
Тут меня прорвало, и я заговорила так быстро, что все слова сливались в одно:
Простите-простите-я-не-знала-простите-меня!
Леонард обжег меня взглядом, полным презрения и ненависти.
Заткнись, бросил он, разворачиваясь на каблуках и удаляясь.
Глава 8: Правда
Утром, когда я открыла глаза и вспомнила о случившемся вчера, мне захотелось снова уснуть и никогда не просыпаться. Чувство вины было испепеляющим. Какой глупой я была. Пыталась сделать то, что не удалось другим, и едва не погубила Колина из-за своего тщеславия. О чем я только думала?
Как ты? робко спросила я, входя в его комнату.
Нормально, ответил Колин, но по его слабому голосу я поняла, что ему хуже, чем он дает знать.
Я потянула за одеяло, но Колин прижал его к себе ладонями.
Не надо смотреть на мои синяки. Они скоро заживут.
Я едва не заплакала. Снова.
Почему ты не предупредил меня? Вдруг бы ты действительно умер?
А то здесь, в этом доме, я живу, Колин смотрел в пространство расфокусированным взглядом. Мысленно он был далеко отсюда.
Что с тобой? Как они могли появиться, эти кровоподтеки?
Оно боится света. Настолько, что начинает метаться внутри и ранит меня самого.
Я смотрела на него в тихом ужасе.
О ком ты?
Колин молчал.
Колин, я устала от тайн.
Но и не была уверена, что готова к правде. Поэтому не стала возражать, когда он сменил тему:
Мне понравилось море. Оно такое же мрачное, как я. И большое. Однажды я переплыву его.
Я улыбнулась.
Это невозможно.
Когда-нибудь я стану очень сильным. Леонарду не приходит в голову, что, хотя сейчас мои дела плохи, в будущем, повзрослев, я все изменю. Я создам себе другое, здоровое тело. Леонард считает, что всегда будет мне нужен. Но я уже не нуждаюсь в нем. В один прекрасный день я избавлюсь от него.
Я почувствовала, как слезинки на моих ресницах превращаются в лед.
Снег мне тоже понравился, ровным тоном продолжал Колин. Но я хотел бы увидеть деревья, траву, цветы. И я увижу. Когда весь мир станет принадлежать мне, каждая его часть, я начну перемещатьсяиз города в город, из страны в страну. Никогда больше не буду привязан к одному месту.
Я слышала подобное.
От Натали?
У меня ком стоял в горле, поэтому я просто кивнула.
Почему она не видит меня таким, какой я есть? спросил Колин. Почему она винит меня во всем?
Я не знала и была только рада, когда он переключился на другое:
Ты когда-нибудь видела, как канарейки пьют? А я видел.
Жюстина спорхнула с карниза и аккуратно опустилась на спинку кресла. В полумраке, стоящем в комнате сегодня, она двигалась не очень активно.
Колин чувствовал себя неважно и вскоре отпустил меня. Уходя, я оглянулась на него. Его лицо было бледным и прозрачным, как лепестки цветов в оранжерее, которые сегодня все склонились к самой земле.
В своей комнате я попыталась заняться рисованием, чтобы отвлечься от угрызений совести, но не смогла придумать, что нарисовать. В животе урчало от голодая не спускалась к завтраку, потому что мне было стыдно посмотреть в глаза Леонарду после того, как я едва не убила Колина. О Леонарде говорили столько гадостей, я сама начала думать о нем не лучше, но вчера он был так испуган и взволнован, что прежние заявления Колина о безразличии к нему кузена потеряли всякий смысл. Леонард так и не принял моих извинений, и они по-прежнему жгли мне язык. Я должна была попытаться еще раз.
Даже если это была большая глупость с моей стороны, я поправила платье и волосы и направилась на третий этаж. Прежде чем выйти из комнаты, я посмотрелась в зеркало, пытаясь подбодрить себя, но глаза у моего отражения были такие грустные и растерянные, что мне только стало хуже.
Дверь в кабинет Леонарда была открыта нараспашку, но самого Леонарда не было видно. Я чуть было не воспользовалась этим предлогом, чтобы сбежать, но заставила себя войти. Мое внимание сразу обратила на себя раскрытая книга, лежащая на столе. Она была громадной, с пожелтевшими от времени страницамиони даже пахли стариной, обнаружила я, придвинувшись ближе. Страницы пестрели причудливыми значками, выведенными вручную черными чернилами. Очень странные знаки, но меня заинтересовали не они, а картинка. На ней был изображен обнаженный человек, все тело которого покрывали тонкие, состоящие из мелких символов, строчки, вытатуированные на коже.
Это хинди, услышала я резкий, отрывистый голос Леонарда. Вы знаете хинди?
Нет, вздрогнув, прошептала я, застигнутая врасплох.
Тогда что, позвольте узнать, вы высматриваете в этой книге? Леонард сел за стол. Захлопнул книгу. Он был в полном порядкеволосы, одежда. Сама элегантность. Но злобное выражение его глаз напоминало о скорпионе. Да, он мог ужалить. Он мог видеть мысли в моей голове прямо сквозь мой лоб.