Коля? голос учителя в этот самый момент даже ему самому показался несколько растерянным. Когда тебя внезапно застали врасплох (что бы ты там ни делал)никогда не знаешь наверняка, как именно будешь действовать дальше. Это ты там сейчас?
Константин Сергеевич хотел было подняться на пальчики ног и заглянуть за разделяющую две кабинки перегородку (препятствие сие было не слишком уж высоким, вполне поддавалось такому вот «нехитрому обзору»), но потом вновь подумал о том, что он в первую очередь все же учитель.
Я, Константин Сергеевич, голос Коли звучал теперь не сбоку (как должно было бы быть согласно всякой логике вещей), а откуда-то сзади. Вы ведь сами минуту назад отправили меня к директору с поручением. Неужели забыли, учитель?
Англичанин кончил мочиться и принялся сначала прятать дружка в штаны, а послеспешно заправляться.
Ты все и всегда воспринимаешь очень буквально, Коля, теперь в голос его все же вернулись прежние ноты спокойствия и некоторой отрешенности, что было вполне себе обычным явлением. По крайней мере, этот голос хотя бы уже принадлежал ему. Я же ведь попросту хотел немного помочь тебе с переводом, а ты
А вы думаете, я вас не понял? голос ученика, как на короткое мгновение показалось Константину Сергеевичу, метал молнии. Или, по крайней мере, был очень близок к этому. Вот только, спешу вас огорчить, я все себе давно переписал и не нуждаюсь более ни в чьих на свете подачках.
«Ну, пацан! только и успел отметить про себя учитель английского языка, касаясь локтем правой руки двери туалетной кабинки, намереваясь тут же покинуть ее. Подбирал бы ты сейчас выражения».
Металлическая дверца все с тем же едва слышным скрипом отворилась (подобные звуки, они не улетучиваются со временем, «скрипучесть» двериэто, как диагноз некоего заболевания, что сразу же переходит для нее в хроническую стадию), и Константин Сергеевич ступил в небольшой коридорчик. Мгновение постоял на месте, размышляя, а не припугнуть ли сейчас как-нибудь Колю за все эти его словечки, но потом вновь отказался от подобной затеи. Все-таки он учитель
Константин Сергеевич? теперь голос разгильдяя Синицына почему-то звучал очень даже весело. А хотите я расскажу вам одну забавную историю про учителя английского языка, который однажды, ни с того ни с сего, в тайне ото всех (хотя нет, один человек все же знал тогда об этом; более того, был даже абсолютно не прочь составить ему компанию) взял, да и трахнул свою коллегу по цеху, учительницу природоведения в младших классах Викторию Ивановну Сергееву, да прямо-таки у нее в кабинете?
Англичанин попросту оторопел.
Сначала дернулся было по направлению к соседней кабинке (дверца ее была заперта изнутри, что, в общем-то, нисколько не удивило мужчину), но потом вдруг решил, что это было бы слишком просто. Негодяй Синицын только что перешел всякие черты приличия (да и неприличия, в общем-то, тоже), а потому определенно заслуживает от него самого строго наказания. Изощренного. И плевать на то, что он (Константин Сергеевич Бордюгов)учитель!
Подобное должно пресекаться!
Николай! громко проорал англичанин, молясь о том, чтобы в этот самый момент кто-нибудь из школьников не вошел в уборную и не услышал совершенно ненужного для него диалога учителя с учеником. Если ты сейчас же не прекратишь трепать своим языком всякие грязные вещи, то я прямо-таки отсюда отведу тебя в кабинет к Сергею Петровичу.
Ответ мальчика не пришлось ждать слишком долго.
Ну и пусть! теперь он уже откровенно насмехался над учителем. Неслыханная дерзость! Отведите, Константин Сергеевич! И я поведаю ему о том, как страстно она стонала на столе в собственном кабинете, пока вы долбили ее гладко выбритую промежность и не замечали того, что я смотрю в замочную скважину и все прекрасно вижу. Сожалею сейчас лишь только об одномвовремя не зарядил тогда смартфон и лишился, таким образом, всяческих вещественных доказательств.
Англичанин, что было мочи, сжал ладони в кулаки. Полумесяцы его ногтей оставили глубокие отметины на внутренней их стороне, которые в ту же секунду начали неимоверно жечь, но мужчина не обращал на это своего внимания. Все его естество на миг накрыли воспоминания о том проклятом дне, когда, собственно, и произошло все то, о чем грозился сейчас рассказать Синицын директору.
На улице стоял жаркий май, предвестник веселых и беззаботных летних каникул для большинства школьников огромной страны, и отпусков для их любимых учителей. Как-то раз (дело было в понедельник, Константин Сергеевич помнил это совершенно отчетливо) Виктория Ивановна попросила его помочь передвинуть неудобный шкаф, полностью заваленный ветхими, советскими учебниками с тем, чтобы на той стене, возле которой он стоял, потом можно было оборвать старые обои и поклеить новые.
Как только дело было сделано (а в шкафу этом, как выяснилось позже, находилось, должно быть, никак не меньше целой сотни различных книжек, маленьких и больших, в переплете и в мягкой обложке), последовало предложение выпить вместе кофе.
У меня даже и конфеты вкусные есть, представляешь? как истинная хозяйка, хлопотала возле своего учительского стола Виктория Ивановна, держа в одной руке электрический чайник, а во второйбанку растворимого кофе. Надо только дождаться кипяткаи привет сказка!
«А я и не знал, что вы, Виктория Ивановна, тоже без ума от кофе», подумалось тогда англичанину.
Разумеется, он не мог отказаться от подобного предложения коллеги. И не смущали его в тот момент даже настороженные взгляды всех тех великих ученых-биологов, портретами которых были щедро обвешаны стены кабинета.
Слово за слово, и вот они уже говорят о личном, о том, что она никогда в своей жизни не была замужем, а ончто давно и безнадежно женат, и воспитывает маленькую дочь. Подобный разговор был бы, наверное, более уместен под что-нибудь спиртное (и оба учителя в тот момент это очень хорошо понимали), но кто сказал, что кофе можно вот так вот просто сбрасывать со счетов?
Маленькие кофейные чашки (на три хороших глотка, не больше!) опустели быстро, конфеты также стремительно уменьшили свое присутствие в тот день в кабинете биологии. И вот тут как-то все произошло само собой. Должно быть, не зря говорят, будто для того, чтобы случилось нечто нехорошее (в данном случае, совокупление, которое по логике вещей никак не должно было произойтииз разных соображений), достаточно просто оказаться в нужное время в нужном месте, да с нужным человеком.
И они переспали
Страстно любили друг друга сначала на учительском столе, а потом перебрались на ближайшую ученическую парту. Именно там их, наверное, и увидел тогда этот заноза Синицын. Помнится, Виктория Ивановна (уже когда они спешно одевались, вспомнив вдруг о том, что абсолютно не подумали запереть на время дверь) вскользь упомянула, будто в самом скором времени в тот день к ней должны были прийти какие-то ученики и принести последние в этом семестре самостоятельные работы.
Вот именно так тогда все и произошло
Просто лишь двое оказались в нужном месте, да в нужное время. Разве есть во всем этом их вина?
Колька, ну-ка выходи! голос англичанина оставался спокойным (еще бы, он, как-никак, все же учитель!), хоть сам мужчина просто-таки дрожал от нетерпения как можно скорее удавить паршивца. Выходи немедленно, или я прямо сейчас выколочу дверь этой чертовой кабинки, ухвачу тебя за ухо и потащу к директору!
Он хотел было сказать что-то еще (что-нибудь такое, что обязательно заставило бы маленького негодяя задуматься над своим отвратительным поведением), но не успел. Как только с уст учителя английского языка слетели слова об ухе мальчика, дверца соседней кабинки тихо отворилась (именно там должен был находиться сейчас Синицын, англичанин был в этом уверен) и явила внутри себяпустоту.
И что все это значит? свой вопрос Константин Сергеевич уж точно адресовал не ей, но именно молчание стало ему на него ответом. Голос Коли Синицына (вместе с ним самим) куда-то разомисчез.
А бывает вообще такое? Вот человек есть, присутствует рядом и говорит с тобой, а вот его уже и нет, он умолк, словно бы улетучился прочь.
Ох уж эти детки!