Все высказались? Госпожа Май повысила голос. Теперь моя очередь. Номер, вышедший вчера, никуда не годится. Беззубый. Более таких номеров быть не должно. Я понимаю, мы все были деморализованы из-за неприятностей с номером о возрождении падших женщин. Поэтому здесь все материалы так бледны, скучны, пресны. Однако слух, что нас за эротический либерализм едва не прикрыли, проник в народные массы. И теперь в нашем журнале будут искать что-то свободолюбивое, что-то истинно новое. Смелое. Неожиданное. Сенсационное. И если не найдут, перестанут покупать. Пора превращаться из кроликов в леопардов. Я ясно объясняю?
Я вас лучше всех понимаю, встрепенулся Платонов.
На что он намекает? Почему остальных принижает? Сколько я буду терпеть этого черносотенного выскочку? С новой силой напал на переводчика Лиркин.
Вы ощущаете себя униженным? Госпожа Май сдвинула брови.
Да! Именно! взвизгнул Лиркин.
Оскорбленным? Растоптанным?
Вывалянным в грязи! Лиркин в отчаянии закрыл лицо ладонями.
Прекрасно. Госпожа Май плотоядно улыбнулась. Тогда вы напишете для следующего номера журнала аналитическую статью на тему «музыкальный аспект трагедии падшего мужчины».
Что-о-о? Весь вид музыкального обозревателя свидетельствовал о параличе сознания.
Я повторю для непонятливых. Госпожа Май вольготно откинулась на спинку мягкого стула. Ставлю перед вами задачу осветить со всех сторон проблему под условным названием «падший мужчина». И не надо мне говорить, что падших мужчин не бывает. Или вы забыли, с каким упоением готовили номер, посвященный утверждению общечеловеческих ценностей в образе падшей женщины? Теперь же задача прощематериал для темы «падший мужчина» каждый поищет в себев своем прошлом и настоящем. Надеюсь, вы не перетрудитесь. Идеи есть?
Я мог бы написать о том, как мех горностая сделал падшим мужчиной английского короля Генриха Восьмого. Существует даже гипотеза, что в этом мехе есть возбудитель французской болезни, потому и королевские дома Европы палив лице своих монархов, сообщил дон Мигель.
Только поменьше истории, и побольше жизнеутверждающего порока, поморщилась редакторша.
Разумеется, поспешил успокоить начальницу толстяк Сыромясов, чудо Божие совершилось: у короля-сифилитика родилась здоровая дочь Елизавета, она-то и создала могущество Англии.
А вы, господин Синеоков, о чем намерены писать?
Вообще-то я собирался об Элеоноре Дузе
Эта дама подождет. Думаю, вам надо написать о «Фаусте»вот где «падший мужчина»! От Бога отпал! Договор с дьяволом подписал!
Но я хочу писать об Элеоноре Дузе, ее гастроли в Петербургегвоздь сезона, заныл Синеоков.
Модест Терентьич, вы все слышали, оборвала его Ольга. Дузепочти монашка. Где ей взять падших мужчин?
Ольга Леонардовна, умоляю, разрешите, а уж падших мужчин я найду! заверил начальницу театральный обозреватель.
Ну смотрите, на вашу ответственность, пожала плечами госпожа. Май. А о «Фаусте» попрошу написать архимандрита Августина. Ему эта тема ближе. А вы, господин Мурин?
Ольга вынула из кармана изящную кожаную плеточкуподарок владельца магазина модных женских товаров. Рукоять плетки была инкрустирована искусственными американскими алмазами. Сотрудники уже знали, что, играя с этой безделушкой, Ольга Леонардовна скрывала раздражение, которое вызывал у нее собеседник.
Может быть, подойдет очерк о хронических пьяницах? О статистике смертности? О способах лечения тех, кто пал до скотского состояния?
Слишком скучно, господин Мурин. И я заранее знаю, что будет в вашем очерке. Пьяницыжертвы эксплуатации или ангелы, замученные женами-мегерами.
Ничего подобного писать я не собирался, запротестовал Мурыч.
Лучше посетите модного венеролога да выясните у него процент излечения больных: и журналу благо, и вам, грешным, не дай Бог, сгодится.
Да лучше я про падшего Карлоса напишу! с горячностью воскликнул Мурыч. Тот хоть пал от выстрелов республиканцев, в гуще народа, перед собственным дворцом!
Хотя португальский король и пал от рук международной шайки революционеров, погиб из-за бездействия полиции, а может, и при ее попустительстве, но политикане наш профиль, пусть в них Суворин и Мещерский упражняются, холодно ответила госпожа Май. А мы поговорим о господине Черепанове. Подозреваю, что вы, Фалалей Аверьяныч, снова рветесь в бордель, искать изменников, на которых вы специализируетесь. Бордельная фактура у вас, считаю, уже есть, и в излишестве, так что можете использовать ее в своем фельетоне. Только не называйте реальных фамилий. Скомпонуйте эту фактуру с новыми впечатлениями: посетите выставку женских гигиенических средств. Вам не скучно, Фалалей Аверьяныч?
Нисколько, благодетельница! Очень интересно и увлекательно! Спасибо, что заботитесь обо мне, отправляя в самую гущу народа, на выставку, где подхватить инфлюэнцу можно за пять минут!
Ничего с вами не случится, жестко возразила Ольга. И меньше Самсона будете водить по морозу. Ему еще вредно. А инфлюэнца ему уже не страшна. За один день управитесь.
Слушаю и повинуюсь, разочарованно протянул Фалалей, настроение которого заметно испортилось. Разве может трепетная лань, то есть я, сопротивляться леопарду, то есть укротителю?
Укротительнице, господин Черепанов, хмыкнула Аля, укротительнице.
Устроили здесь натуральный цирк, недовольно пробурчал Антон Треклесов.
Препирательства были прерваны звуками истошного звонка и глухих ударов. Кто-то ломился в запертые двери редакции.
Вот хулиган какой! всплеснул руками Данила, доселе безмолвно подхихикивающий. Дверь разнесет! И зачем ногами бить в дверь?
Открой, Корнеич, небось фотограф наш пожаловал, как всегда, с опозданием. В голосе госпожи Май прозвучали хищные ноты.
Данила мгновенно скрылся. В прихожей лязгнул крюк входной двери, и тут же послышались гневный мужской голос и грузные шаги, явно не братыкинские.
Ольга Леонардовна крепче сжала плеточку. Ее пылающий негодованием взгляд был устремлен в дверной проем. В проеме показался неизвестный мужчина: высокий, с худым, но миловидным лицом, седоватые борода и усы, на голове сдвинутая набок каракулевая шапка. Незнакомец уперся ладонями в притолоки, шуба на хорьке, крытая черным сукном, распахнулась, открыв сбитое набок шерстяное кашне и фрак с огромным розаном в петлице.
А! взревел он. Вся шайка в сборе! И бандерша на месте! Чуд-д-десно! Теперь я всех вас знаю в лицо! И выведу вашу коммерцию на чистую воду! Сгниете на каторге, душегубы!
Мужчины растерянно переглянулись. Лиркин съежился на стуле, Синеоков побагровел, Платонов уронил пенсне, Фалалей приоткрыл рот да так и замер, побледневшая Ася собралась упасть в обморок.
Неожиданный гость качнулся вперед, и Треклесов потянул руку к верхнему ящику стола. Никто не успел произнести ни слова, как госпожа Май хлопнула плеткой по столу, вышла на середину сотрудницкой и гордо вскинула голову перед незнакомцем.
Молчать!
Плетка подействовала на визитера магически. Он с ужасом уставился на дамскую руку с опасной игрушкой: неужели ударит?
Кто такой? Что надо? раздельно произнесла дама.
Кровь отхлынула от щек незнакомца. Он шагнул вперед и, набрав в грудь побольше воздуха, завопил:
Мне нужен Ардалион Хрянов! Куда вы спрятали его труп?
Глава 2
Сразу же по получении телефонного сообщения судебный следователь Павел Миронович Тернов самолично выехал на место зловещего происшествия. Полиция известила судебные органы о страшной находке рано утром, когда еще не разбежались по разным адресам специалисты, поэтому вместе со следователем отправились не только агенты, но и врач, и дактилоскопист, и помощник следователя Лев Милеевич Лапочкин. Лапочкина, изворотливого, опытного дознавателя, виртуоза сыска, молодой следователь Казанской части, недавно вступивший на путь самостоятельной работы, особенно ценилза ненавязчивые подсказки. Впрочем, Павел Миронович догадывался, что мягкость и кротость приберегал этот мастер перевоплощений для общения с начальством, а уж какие личины напяливал скуластый человечек с глазками-буравчиками под кустистыми бровями для выведывания нужных ему сведений от вольных или невольных свидетелей всех сословий, одному Богу ведомо.