В панике, когда я готова была лезть на стену, чтобы прекратить эти мучения, мне захотелось написать сообщение человеку, в чьем присутствии нуждалась как никогда раньше. Но я знала, что в полнолуние им также приходилось нелегко. Стая оборотней, поселившаяся в Самаре, по-прежнему не была истреблена полностью: часть убита, двое пойманы, а остальные продолжали вселять ужас в горожан каждое второе полнолуние. И если в прошлый раз они снова искали жертву, то сегодня залягут на дно, и выманить их будет куда сложнее.
Что момент настал, я поняла, только когда в ярости расцарапала кухонный стол своими когтями. Вот черт! Заставляя себя сконцентрироваться хотя бы на несколько минут, резко рванула к выходу и пулей сбежала по лестнице вниз. Лес находился не так далеко: если бежать с той скоростью, на которую я способна, то оказаться в чаще можно меньше чем за минуту.
Не разбирая дороги, я побежала так, словно за мной гнались, словно меня настигали те, кто считал своим долгом истреблять таких, как я. Но если бы они действительно бежали за мной, вряд ли я осталась бы цела и невредима. Мои инстинкты не настолько развиты, как у давно обращенных оборотней. Все свои силы я трачу на то, чтобы держать себя в руках, а чтобы отбиваться от стрел и пули, мне понадобилось бы куда больше энергии.
4
Ветки ломались под тяжестью моих армейских ботинок, я бежала сломя голову, даже не понимая, куда именно держу путь. Не разбирала перед собой дороги, не сворачивала, просто оставляла город позади. Я убегала от боли, от прошлого, от самой себя, от того, что стремительно настигало меня.
Когда кости пронзила острая боль, будто меня всю выворачивали наизнанку, я потеряла координацию. Успела ухватиться за дерево и сползла по нему вниз. Вопль казался в разы громче, чем был на самом деле. Под ногти забилась земля, но я продолжала царапать ее в попытке заглушить страдания. Я знала, что это будет продолжаться не дольше десяти-пятнадцати минут, но если кому-то они могли показаться ерундой, то для меня длились будто вечность.
Прислонившись спиной к стволу дерева, я тяжело дышала и пыталась прийти в себя. Самые страшные мгновения позади, но расслабляться раньше времени не стоило. Никогда не знаешь, чего ожидать в полнолуние. В обычные дни я всячески сдерживаю ярость, которая могла бы дать толчок обращению, но в полнолуние все чувства обостряются до предела, и никакие известные мне методы самоконтроля не помогут.
Благодаря идеальному слуху я слышала буквально каждый шорох в этом лесу, однако ничто меня больше не пугало. Были времена, когда я опасалась выходить ночью в лес, несмотря на то что должна была заниматься этим сутками напролет. В конце концов, даже став охотником на оборотней, я так и не смогла побороть в себе страх смерти.
Сейчас, казалось бы, беспокоиться об этом нужно в самую последнюю очередь, ведь что убивает людей, на меня не имеет влияния, но я чувствовала приближение смерти как никогда раньше. Она словно поджидала меня за спиной стоило только обернуться, как она поглотила бы меня всю без остатка. Может, именно это всегда ощущал Дима? Всякий раз задумываясь о своей уязвимости, он уже считал себя погибшим.
Я убегала впопыхах, тем не менее захватила с собой телефон. Ни одного пропущенного звонка, ни одного сообщения, отчего невольно захотелось смеяться. Когда-то меня радовал тот факт, что никто не беспокоит, не отвлекает от важных дел, а в такие моменты, как сейчас, мне хотелось бы стать менее одинокой.
Я поднималась как можно аккуратнее, все еще ощущая внутреннее сопротивление. Не так просто удавалось сдерживать обращение. Опустив глаза на свои ладони, с которых струйкой стекала кровь, я судорожно сглотнула. Когти оставались на своем месте вонзившимися в кожу, и только это удерживало меня в реальности. Физическая боль словно была последней ниточкой, соединяющей меня с этим миром людей.
Пошатываясь, я медленно направилась по протоптанной мною ранее тропинке, которая, как мне казалось, вела обратно в город, но туда возвращаться я пока не собиралась. Возникла мысль посетить кладбище, где я не бывала долгое время, но вспомнив, в каком шатком состоянии я находилась, тут же передумала. Не хватало еще слететь с катушек возле кладбища, где захоронены два не чужих мне человека.
Я по-прежнему считала себя предателем по отношению к ним, ко всем охотникам, но в мгновения, когда кости словно ломаются на части, я забывала о таких вещах. Ничего уже не изменить, и оставалось только справляться с тем, что случилось.
Пересекая небольшой ручей, я вдыхала осеннюю прохладу. Здесь не такой запах, как в лесах Ульяновска, либо же настолько привычен мне, что я невольно предавалась воспоминаниям. Вдохнув еще раз, я резко затормозила, едва не налетев на небольшой куст под ногами. Мое обоняние с момента обращения усилилось, но за счет полной луны было обострено до предела. Я не сомневалась, что где-то поблизости некто истекает кровью.
Кровь я чувствовала ее, даже во рту появился металлический привкус.
Слепо следуя по направлению, куда вели меня инстинкты, я прислушивалась ко всем звукам вокруг, но теперь все приобретало зловещий оттенок. Я точно знала, что шла правильной дорогой, а когда мое острое зрение выхватило отблеск фонарей припаркованной машины, слегка замедлила шаг. Не стоило рисковать, показываться людям, выходя из чащи леса, они могли спокойно счесть меня за ненормальную и вызвать полицию.
Я пригнулась за кустом и, отодвинув ветку, стала внимательно приглядываться. Черный джип стоял поперек трассы, вокруг никаких машин не наблюдалось, что сразу исключало версию аварии. К тому же джип целый, ни одной вмятины, по крайней мере, с этого ракурса не понять так сразу. Двери были распахнуты, а с такого расстояния мне не удавалось рассмотреть, кто сидел в салоне машины. Фары буквально ослепляли меня. Запах становился все отчетливее, и когти впились в ладонь сильнее, по ощущениям точно до костей.
Нет, здесь нельзя оставаться, я должна уходить немедленно, пока еще соображала, что происходит.
Попятившись назад, я услышала приглушенный плач ребенка, и в следующую секунду с заднего сидения вывалилось тело, мало походившее на человеческое. Это, несомненно, была маленькая девочка. Она сделала попытку проползи в сторону леса, но тут же распласталась на асфальте, раскинув руки в разные стороны. Внутри у меня что-то оборвалось ее лицо было полностью залито кровью, а белоснежная кофта стала кроваво-красной.
Я упала, не успев ухватиться за куст, и тем самым вырвала когти из ладоней. Связь была нарушена, и в такой момент! Но вопреки моим страхам, я не испытывала желания наброситься на истекающую кровью жертву, чтобы добить ее, как и должна была поступить, учитывая все обстоятельства. Лишь зажав рот и нос ладонью, я со всех ног умчалась в лес, ускоряясь с каждой секундой все быстрее. Перед глазами маячила ужасающая картина, я пыталась выкинуть ее из головы, не думать о том, что могла бы ей помочь, будь я человеком.
Нет. Не могла бы. Меня бы здесь и вовсе не было. Нет, я была не в силах ей помочь, ни сейчас, ни когда бы то ни было. И мне предстояло жить с этим осознанием все последующие дни.
Почти у дома я, обессиленная, рухнула в лужу и прижалась щекой к грязной земле. Из меня будто вышибли дух, но я не спешила подниматься. Увиденное врезалось в память, и постоянные мысли о том, что стоит вызвать полицию, пока девочку еще можно спасти, сводили меня с ума. Мне нельзя говорить, что я стала свидетелем подобного, чтобы не вызывать подозрений, поэтому оставалось надеяться, что в скором времени по трассе проедет кто-то еще и обнаружит одинокую машину с раненными внутри людьми.
Кто мог сотворить такое, и когда вообще стало нормальным совершать такие зверские преступления по отношению к ребенку? Что бы там ни случилось, ребенок явно был не виноват.
Домой я вернулась лишь в третьем часу ночи, когда окончательно убедилась, что взяла себя в руки и больше не поддамся влиянию луны. Из головы никак не шла картина, которую я увидела. Спать бессмысленно, я точно не усну. В доме стояла гробовая тишина, я даже почувствовала себя неуютно, поэтому включила телевизор на первом попавшемся канале. Какой-то зарубежный сериал как раз для фона, чтобы отвлечься от угнетающих мыслей.