Не глядя по сторонам, я прошла к свободному столику в дальнем углу кафе и опустилась на стул. Отсюда осмотрела зал в поисках знакомых лиц. К счастью, никого. Я обернулась и увидела все те же полки с цветочными горшками от пола до потолка, которые почему-то напомнили о Ное.
Через минуту я заказала две кружки чая и тосты, чтобы задобрить Томаса, ведь ему не понравятся мои вопросы, и еще через пару минут он наконец-то вошел. Темное помещение, освещенное безвкусными лампами, ожило.
Я подняла руку, но Том будто знал, куда смотреть, и, держа в руках какой-то громоздкий предмет, направился к моему столику.
Что это? Я не смогла скрыть изумления, когда мамин помощник, с облегчением фыркнув, поставил на столик здоровенный кактус и отодвинул его к окну.
Это кактус Маргарет по имени Бен. Я еле дотащил его, чуть руки не оторвались. Том замолчал, когда подошла официантка, и заговорил вновь, лишь когда она ушла, оставив на столе заказ. Он уставился на тосты голодным взглядом.
Приятного аппетита, сказала я, и он плюхнулся на стул. В прошлый раз Том не казался мне таким худым и болезненным: щеки ввалились, глаза стали тусклыми и безжизненными. Он почему-то напоминал только что вылупившегося птенца, выпавшего из гнезда: тонкая длинная шея на худых плечах, нервно ходящий вверх-вниз кадык, да еще эти мешки под глазами
Спасибо, произнес он. Не знаю, за заботу или за встречу. Бена я принес тебе. Твоя мама очень любила его.
Ну да.
Том набил рот хрустящими тостами и, изображая вежливое любопытство и делая огромные глотки чая, принялся осматривать кафе. Я все ждала и ждала, когда он прожует и озвучит то, что его тревожит, но Том избегал смотреть в мою сторону, и я поощрила:
Давай, Том, говори.
Он замер, затем опустил кусок тоста на тарелку и посмотрел на меня. Молчание длилось еще минуту. Том будто ждал, что я прочитаю его мысли, которые его терзают. Наконец, когда молчание стало невыносимым, он опустил взгляд и пробубнил:
Прости. Я не это чертовски неподходящее время! О, черт
Я испугалась, что он вновь замкнется, и сказала:
Продолжай.
Кто-то должен взять на себя руководство, выпалил он на одном дыхании, вытаращившись на меня. Галерея. Кто-то должен позаботиться об этом.
Я едва успела взять себя в руки. Страх охватил так резко, что мне пришлось вцепиться ногтями в ладони, чтобы не вскочить и не спрятаться в туалете. Еще одно напоминание, что мамы нет.
Я на несколько секунд задержала дыхание, потом осторожно выдохнула и спокойно произнесла:
Мамина галереяэто ее жизнь, ты ведь знаешь. Том участливо кивнул. Я абсолютно не разбираюсь в искусстве, поэтому делом должен заняться кто-то знающий. Например, ты. Думаю, мама одобрила бы это. Ты почти как член семьи, Том. Даже нет, ты действительно мне как старший брат. И ты ведь ее заместитель Будет глупостью, если я сама стану заниматься всем этим.
Ты ты серьезно? От удивления у него отвисла челюсть. Он закашлялся и сделал глоток, потом подозвал официантку и попросил принести кофе, хотя я бы ему посоветовала выпить зеленого чаю. Ты же не серьезно?
Почему?
Потому что! воскликнул он, возбужденно подпрыгнув на стуле. Теперь он выглядел, как взбудораженная сова, которую разбудили средь бела дня.
Я уже привела тебе свои аргументы. А «потому что» вовсе не аргумент. Давай, Том. Ты уже много лет знаком с этим делом. Ты со старшей школы работаешь у мамы, так что разбираешься в делах лучше меня. Ты и сам знаешь
Он помолчал, затем ответил:
Ладно, это вполне разумно. Я буду составлять отчет каждый месяц, как твоей матери.
«Как твоей матери»,повторила я про себя. Это она должна быть на моем месте. Я не хочу, чтобы Том видел во мне ее, чтобы забыл о том, что она была хозяйкой галереи.
Тосты, за которые Том схватился с прежним рвением, хрустели еще оглушительнее. Мое сердце бешено колотилось. Было тревожно, но причин я понять не могла. Чтобы отвлечься, прислушалась к скрипу стульев слева от себя, где за соседний столик опустились три женщины.
Бедные Эллиссы, произнесла одна, и вторая поддакнула:
Да! Мне искренне жаль!
Бедный мальчик. Зачем он пошел в библиотеку так поздно?..
Я посмотрела на Тома, и он в ответ улыбнулся. Очевидно ощутил облегчение, после того как поставленный им вопрос был решен. Я вновь подождала, когда он прожует, чтобы задать собственные вопросы.
У мамы были подозрительные клиенты?
Клиенты?
Ее кто-нибудь преследовал? Она не вела себя странно?
Том нахмурился.
КаяОн отодвинул в сторону тарелку и склонился ко мне, будто не хотел, чтобы нас подслушали. Зачем это тебе?
Я просто хочу знать, с кем она встречалась перед тем, как все это произошло.
Он долгое время молчал. Наверное, пытался подобрать слова, чтобы успокоить мое разыгравшееся воображение. Вижу по глазам: он думает, я слетела с катушек.
Нет, наконец он вынес вердикт. Я не помню, чтобы ее кто-нибудь преследовал. В последние дни она ни с кем не встречалась.
Совсем ничего странного? Я ощутила легкое разочарование.
Да, подтвердил Том, вновь пододвигая к себе тарелку. Нет, вообще-то есть кое-что. Она уезжала каждую пятницу. Не знаю, куда и зачем. Просто уезжала и возвращалась в понедельник. Я никогда ни о чем не спрашивал, потому что чувствовал, что вразумительного ответа не получу, да и беспокоиться было не о чем
Беспокоиться не о чем? Куда она уезжала? Как давно это продолжалось? С каких пор?
Как долго это длилось?
Том на мгновение задумался, пожал плечами.
С тех пор, как я приехал.
Я отшатнулась, чувствуя мурашки на теле.
Том переехал в наш город лет сто назад. Здесь он окончил школу и университет. Он работал у моей мамы очень и очень давноя была еще маленькой.
В кафе стало темнее, наползли тени; музыка, доносившаяся из колонок над барной стойкой, стихла.
Как это могло случиться? Как я могла не обратить на это внимания? Моя мама куда-то уезжала почти каждую неделю на три дня, а я и не заметила? Потому что она часто оставалась ночевать в галерее. Или я думала, что она в галерее. Я лишь однажды полюбопытствовала и получила развернутый рассказ на полтора часа. Она знала, что я больше не стану терять время и задавать вопросы.
Мама знала меня очень хорошо. А я ее нет.
Я осушила чашку с остывшим чаем и сосредоточила внимание на Томасе. Он уже сказал, что не знает, где она проводила время, но я все равно хотела переспросить. Спрашивать до тех пор, пока не услышу нужный мне ответ.
Я запаниковала. Я помню. Миссис Нэтвик. Сколько раз я оставалась у миссис Нэтвик? Очень часто. Почти каждую неделю.
Кая, тебе плохо?
Что мама делала? Куда ездила? Она ушла и оставила после себя лишь секреты. А я даже не предполагала, что она способна умолчать хоть о чем-то банальном, вроде сюрприза на день рождения.
Я должна выбросить из головы эти мысли. Что я плохая.Плохая дочь, которая не смогла уберечь свою маму. А вот она смогла уберечь меня. Она хранила какой-то секрет так старательно, что я даже не подозревала о том, что мамочка-болтушка может что-то скрывать. Она ведь просила меня обращать внимание на детали. Я их игнорировала. Теперь не стану.
* * *
Я на ватных ногах пересекла лужайку и вошла в дом миссис Нэтвик. Сумка оттягивала плечо, словно весила тонну, руки отваливались под тяжестью гигантского кактуса, в голове крутились всяческие вопросы. Ступив на порог кухни, я тут же окунулась в аромат печеных булочек с корицей и увидела миссис Нэтвик в уродливом фартуке с вышитой на нем утиной головой. Она достала противень из духовки и обернулась, услышав мои шаги.
Кая, дорогая, ты как раз к обеду. А это откуда? Этот кактусМиссис Нэтвик выпрямилась, внимательно глядя на меня. На ее лице отразилось беспокойство. Дорогая, что-то случилось?
Где Дориан? Я поставила кактус на стол и направилась к раковине, чтобы вымыть руки. Миссис Нэтвик отодвинулась.
Он отправился по каким-то своим делам.
По каким делам? Он даже не знает города.
А Селена?
В магазине, с готовностью отозвалась миссис Нэтвик. Она выглядела намного лучше, чем вчера, но ее губы все еще подрагивали, а веки были красными и припухшими. Она вновь спросила: Кая, что-то случилось?