Ну, сказал Люкер, то, что из Сэвиджей получаются хорошие жены, не отменяет того факта, что как матери они не лучше выгребных ям.
Это не так!
Барбара, ты не знаешь, о чем говоришь. Почему ты пытаешься защитить мертвую женщину?
Мэриэн Сэвидж.
Мамаши Сэвиджей жрут своих детей! заорал Люкер, и попугай снова вскрикнул.
Глава 2
Большая Барбара, Люкер и Индия провели на застекленной веранде еще час, ожидая возвращения Ли. Люкер спал, все еще разложив ноги на коленях матери, беспокойно поворачиваясь, только когда кричал попугай Нэйлз. Индия принесла бабушке стопку каталогов для просмотра, пока сама вышивала зелеными и фиолетовыми нитями по голубой рубашке. Изумрудные солнечные лучи светили сквозь листья дубов позади дома. Перед одним из окон болтался квадрат свинцового витража, и временами солнце, на мгновение пробиваясь сквозь волнующуюся листву, пронзало этот квадрат стекла и окрашивало лицо Индии в золотой, синий и красный.
Наконец приехала Ли: они услышали машину на гравийной подъездной дорожке, услышали хлопки дверей машины, услышали, как внизу открылась дверь в прачечную.
Было так много работы? спросила Большая Барбара у дочери, которая прошла через кухню. Тебя так долго не было.
Поднимайся, Люкер! сказала Ли. Я весь день на ногах.
Люкер, устало пошатываясь, встал с дивана. Ли скинула туфли и заняла его место. Она отцепила вуаль и бросила ее на журнальный столик.
Мама, держу пари, ты сидела здесь весь день, наминая ему ноги. А теперь немного разомни мои.
Ты хочешь в чулках или без?
Ох, пусть остаются. У меня сил нет их сейчас снимать.
Ты привела Одессу с собой? спросил Люкер, который теперь сидел за столом и изучал работу дочери на миллиметровке.
Я здесь, сказала Одесса из кухни.
Это то, что заняло у нас так много времени, сказала Ли. Мы вернулись в церковь, позаботились там обо всем, хотя, когда всего семеро гостей и только один гроб, дел не так уж и много.
Что вы сделали с лишними цветами?
Мы отвезли их в церковь Одессы. Вчера вечером там скончалась старая монахиня, а у семьи ничего не было, поэтому мы перенесли цветы и поставили в церкви.
Хотите что-нибудь выпить? спросила Одесса.
Чай со льдом, сказала Ли, пожалуйста.
Скотч и много льда, попросила Большая Барбара.
Вот этим лучше я займусь, сказал Люкер Одессе. Себе сам что-нибудь соображу. Хочешь чего-нибудь, Индия?
Индия, не одобрявшая семейную прислугу, покачала головой на предложение Одессы, но отцу ответила:
Может, немного хереса
У Дофина есть Пунт э Мес, сказал Люкер.
О, круто! С кубиком льда.
Большая Барбара обернулась.
Люкер, этот ребенок пьет?
С тех пор как мы сняли ее с наркотиков, ответил Люкер и подмигнул Одессе.
Но ты слишком мала, чтобы пить! закричала Большая Барбара на свою внучку.
А я говорю, нет, спокойно ответила Индия.
Но слишком мала, чтобы пить у меня на глазах!
Тогда отвернись.
Так и сделаю, сказала Барбара и сделала. Она посмотрела на Ли. Ты представляешь, этот ребенок постоянно видит мертвых людей в Нью-Йоркепрямо на улице. Мертвые на улице, слышала о таком когда-нибудь? Люди умирают в таких местах, где ты их видишь, да еще и можешь палкой потыкать!
Индия гораздо взрослее, чем я была в ее возрасте, мама, ответила Ли. Не думаю, что тебе следует излишне о таком беспокоиться.
Отец из Люкера просто ужасный, как по мне. Он самый гадкий человек в мире, кого угодно спроси.
Это поэтому ты любишь его больше, чем меня? спросила Ли.
Большая Барбара не ответила, а Индия засмеялась.
Люкер не плохой, ответила она.
Люкер появился с подносом с напитками. Первым делом он подошел к Индии.
Смотри, Барбара, сказал он, смотри, как хорошо я ее выдрессировал. Что надо сказать, Индия?
Индия встала из-за стола, отвесила поклон и проговорила, давясь от смеха:
Благодарю вас, отец, за то, что принесли мне бокал Пунт э Мес со льдом.
Индия снова села, но Большую Барбару это не убедило.
Манеры у нее есть, но что насчет морали?
О, беспечно ответил Люкер, у нас с ней нет никакой морали. Всего лишь парочка угрызений совести.
Так и думала, сказала Большая Барбара. Из вас обоих ничего не выйдет.
Индия повернулась к бабушке.
Мы отличаемся от тебя, только и сказала она.
Большая Барбара покачала головой.
Слышала ли ты когда-нибудь более правдивые слова, Ли?
Нет, сказала Ли, случайно пролив половину чая со льдом на свое черное платье. Покачав головой от собственной неуклюжести, она встала и пошла переодеваться. Когда она вернулась через несколько минут, Люкер снова занял свое место на диване; он игриво предложил ей вернуть его обратно.
Ну что, сказала Ли, садясь в кресло, стоящее перед всеми, вы ведь до смерти хотите узнать тайну ножа, так?
Ты знаешь?! воскликнула Большая Барбара.
Одесса рассказала мне на обратном пути в церковь.
Как вышло, что Одесса знала, а ты нет? спросил Люкер.
Потому что это семейный секрет Сэвиджей и нет ничего, что Одесса не знала бы о Сэвиджах.
Мэриэн Сэвидж мне все рассказывала, возразила Большая Барбара, но она никогда ни слова не проронила о втыкании ножей в мертвецов. Я бы такое запомнила.
Давай поведай нам, голос Люкера звучал нетерпеливо, несмотря на его расслабленную позу.
Принеси мне выпить, Люкер, и я расскажу вам то, что услышала от Одессы. И когда вы всё узнаете, не смейте упоминать об этом при Дофине, понятно? Ему не нравилось это делать, он не хотел вонзать нож в грудь Мэриэн.
Меня надо было попросить! сказал Люкер.
В клетке закричал Нэйлз.
Ненавижу эту птицу, устало сказала Ли.
Люкер ушел за выпивкой, вернулся уже с Одессой.
Ты хочешь убедиться, что она рассказывает все правильно? спросил Люкер через плечо, и та кивнула.
Перебирая вверх-вниз костлявыми черными пальцами по стакану с чаем, Одесса уселась в дальнем углу стола, где Индия вплотную склонилась над блокнотом с миллиметровой бумагой.
Ли оглядела всех с серьезным выражением лица.
Одесса, ты же прервешь меня, если я скажу что-нибудь неправильно, да?
Да, мэм, разумеется, ответила Одесса, закрепив сделку глотком чая.
Что ж, начала Ли, мы все знаем, как давно Сэвиджи живут в Мобиле
С тех самых пор, как появился Мобил, подхватила Большая Барбара. Они были французами. Французы первые сюда пришлипосле испанцев. Первоначально они звались Соваж. Это маленькое отступление было сделано для Индии, которая закивала над своим альбомом.
Так вот, примерно в то времяпримерно двести пятьдесят лет назадМобилом управляли французы, и Сэвиджи уже тогда имели вес. Губернатором всей французской области был Сэвидж, и у него была дочь, не знаю ее имени, может, ты знаешь, Одесса?
Одесса покачала головой.
Итак, эта дочь умерла при родах. Ребенок тоже умер, и их похоронили в семейном мавзолее. Не в этом, в котором мы сегодня хоронили Мэриэн, тот был до него, и его больше нет. В общем, на следующий год умер ее муж, и они снова открыли мавзолей.
Она сделала паузу.
И вы знаете, что там нашли? подсказала Одесса.
Никто не имел ни малейшего представления.
Оказалось, что они похоронили эту девушку заживо, сказала Ли. Она очнулась в гробу, сдвинула крышку и кричала, и кричала, но никто не слышал, и она ссадила себе руки, пытаясь открыть дверь, но так и не смогла, а еще ей нечего было есть, так что она съела своего мертвого ребенка. А когда она ела ребенка, складывала его кости в углу и затем накрыла их его одеждой. А потом умерла от голода, вот что нашли, когда открыли мавзолей.
Этого бы не случилось, если бы ее забальзамировали, сказала Большая Барбара. Часто люди чернеют за минуту на столе для бальзамирования, и это значит, что в них осталось немного жизни, но после того, как входит жидкость для бальзамирования, никто уже не просыпается. Кто бы ни был рядом, когда я умру, прошу, позаботьтесь о том, чтобы меня забальзамировали.