На столе из черного грецкого ореха Ноэми нашла еще несколько журналов по евгенике. В одном из них была помечена страничка. «Идея о том, что полукровки-метисы Мексики наследуют худшие черты родителей, скорее всего, ложная. Если на них и влияет кровь низшей расы, это происходит из-за нехватки правильных социальных моделей. Импульсивный темперамент метисов требует раннего контроля. И тем не менее для них характерны многие положительные черты, включая здоровое тело»прочитала девушка.
Все ясно, можно больше не гадать, есть ли у Говарда Дойла калиперы. Вопрос скорее в их количестве. Возможно, они хранятся в одном из высоких шкафов позади нее вместе с генеалогическим древом этой семейки. Рядом со столом стояло мусорное ведро, и Ноэми засунула туда просмотренный журнал.
Потом она направилась искать кухню, о местоположении которой вчера проинформировала Флоренс.
Кухня плохо освещалась, окна были узкими, со стен облезала краска. На длинной скамье сидели двоеморщинистая женщина ближе к семидесяти и мужчина с густой сединой в волосах, хотя ему было не так уж и много летнаверное, около пятидесяти. С помощью круглой щетки они счищали грязь с грибов. Когда Ноэми вошла, работники подняли головы, но не поздоровались.
Доброе утро, сказала она. Нас вчера не познакомили. ЯНоэми.
Мужчина и женщина молча уставились на нее. Дверь открылась, и на кухню зашла еще одна женщина, тоже совсем седая. В руках она держала ведро. Ноэми узнала в ней служанку, разносившую блюда во время ужина. Она была примерно возраста мужчины. Служанка кивнула, и пара, сидящая на скамейке, тоже кивнула, прежде чем вернуться к работе. Неужели все в этом Доме-на-Горе следовали «правилу тишины»?
Я
Мы работаем, буркнул мужчина.
Все трое опустили взгляд. Их болезненные лица выражали безразличие к присутствию незнакомки в красивом платье. Возможно, Вирджиль или Флоренс сообщили им, что гостья не является важной персоной, поэтому не стоит суетиться.
Ноэми в досаде прикусила губу и вышла из дома через черный ход, который только что открыла служанка. На улице снова висел туман и воздух был прохладным. Девушка пожалела, что не оделась поудобнее, в платье с карманами, куда могла бы положить сигареты и зажигалку. Она зябко поправила красный ребозо на плечах.
Хорошо позавтракали? спросил Фрэнсис; он шел вслед за ней.
Ноэми повернулась и посмотрела на него:
Все хорошо. Как вы?
Я? В порядке.
Что это? спросила она, показывая на деревянное строение неподалеку.
Это сарай, там у нас генератор и топливо. За ним каретный сарай. Хотите посмотреть? Потом можно пройтись по кладбищу
Конечно.
Воображение рисовало, что в каретном сарае стоят дроги и две черные лошади, но вместо этого там находились две машины. Однатот самый роскошный автомобиль, на котором приехал за ней Фрэнсис. Вторая была новее, но выглядела намного скромнее. Каретный сарай огибала дорожка. Фрэнсис и Ноэми пошли по ней через деревья и туман, пока не добрались до железных ворот, украшенных изображением змеи, кусающей свой хвост, тот же рисунок Ноэми видела в библиотеке.
Они шли по узкой тропинке. Деревья росли так близко друг к другу, что между ветвей едва пробивался свет. Возможно, раньше кладбище было ухоженным, но теперь тут царили сорняки. Надгробные плиты были покрыты мхом, у могил росли грибы. Даже деревья казались мрачными, хотя Ноэми не могла объяснить почему. Деревья и есть деревья.
Но заброшенность вносила свои темные краски, делая это место жутковатым, у нее аж мороз по коже пробежал.
Ноэми было жалко всех, похороненных здесь, впрочем, как и живущих в Доме-на-Горе. Тоже ведь как мертвецы Она наклонилась, посмотрела на одну надгробную плиту, потом на другую и нахмурилась.
Почему все они отмечены тысяча восемьсот восемьдесят восьмым годом? спросила она.
Ближайшая отсюда шахта до независимости Мексики управлялась испанцами, и на многие десятилетия ее забросилисчитали, что там осталось мало серебра. Но дядя Говард считал по-другому. Он привез сюда современные английские машины, большую команду англичан и начал работать. Выработки были высокими, однако через несколько лет после открытия шахты разразилась эпидемия. Она убила большинство рабочих, и их похоронили здесь, объяснил Фрэнсис.
А потом? Что он сделал потом? Послал за другими рабочими из Англии?
А нет, не было необходимости у него всегда были и мексиканцы-рабочие, большой контингент но они здесь не все похоронены. Думаю, в Эль-Триунфо Но лучше спросить дядю Говарда.
Ноэми подумала, что это к лучшему. Семьи местных рабочих, скорее всего, хотели бы навещать умерших, оставлять цветы на могилах, а это было бы невозможно, учитывая, что город находится довольно далеко.
Они пошли дальше. Внимание Ноэми привлекла мраморная статуя женщины с цветочным венком в волосах. Правая рука статуи указывала на усыпальницу. Над входом большими буквами вырезано «Дойл» вместе с фразой на латинском: Et Verbum factum est.
Кто это? спросила девушка. Просто статуя?
Нет. Считается, что это моя двоюродная бабушка Агнес, умершая во время эпидемии. Здесь похоронены все Дойлы: моя двоюродная бабушка, мои дедушка и бабушка, кузены, сказал он и, видимо, испытывая неловкость, замолчал.
Тишина пугала Ноэми. Тишина кладбища, тишина этого странного дома Она привыкла к шуму трамваев и автомобилей, пению канареек, веселому журчанию фонтана во внутреннем дворике, лаю собак и мелодиям, льющимся из радио, да еще у их повара была привычка, когда он готовил, напевать серенады из фильмов.
Здесь так тихо, сказала она и покачала головой. Мне это не нравится.
А что вам нравится? с любопытством спросил Фрэнсис.
Мороженое запоте, фильмы Педро Инфанте, музыка, танцы и машины, перечислила девушка, загибая пальцы. Ей также нравилось болтать, но он мог это и сам заметить.
Боюсь, не могу особо помочь с этим. А на какой машине вы ездите?
На самом красивом «бьюике» в мире. С откидной крышей конечно же.
Конечно же?
Да! Веселее ехать без крыши над головой. Волосы развеваются, как у кинозвезды. И в голову приходят всякие идеи, думаешь лучше, сказала она, игриво взъерошив свои волнистые волосы.
Почему-то вспомнилось брюзжание отца. Тот говорил, что она слишком много внимания уделяет своей внешности и вечеринкам, вместо того чтобы заниматься учебой всерьез. Хм как будто женщина не может делать и то и другое одновременно!
Какие идеи?
Идеи для моей диссертации, когда я наконец доберусь до нее, ответила Ноэми. Идеи, что делать на выходных, да вообще какие угодно. Мне лучше всего думается в движении.
Фрэнсис смотрел на нее, но теперь опустил глаза.
Вы отличаетесь от своей кузины, сказал он.
Неужели вы тоже собираетесь сказать мне, что я темнее в смысле волос и кожи?
Нет, ответил он. Я не имел в виду внешность.
А что тогда?
Думаю, вы очаровательны. Его лицо исказила паника. Не то чтобы вашей кузине не хватает очарования Но вы очаровательны по-особенному, быстро закончил он.
«Если бы ты только видел Каталину раньше!»подумала девушка. Если бы он видел ее в городе, в красивом бархатном платье, с нежной улыбкой на лице и глазами, полными звезд. Но здесь, в затхлой комнате, ее глаза потухли, а болезнь, какой бы она ни была Но, может, все не так плохо? Возможно, до болезни Каталина и здесь улыбалась своей милой улыбкой, брала мужа под руку и выводила на воздух посчитать звезды.
Вы так говорите, потому что не видели мою маму, беззаботно произнесла Ноэми, не желая делиться своим мнением о Каталине. Она самая очаровательная женщина на земле. В ее присутствии я чувствую себя невзрачной и непримечательной.
Парень кивнул:
Знаю, каково это. Вирджильнаследник семьи, сияющая надежда Дойлов, а я
Вы завидуете ему?
Фрэнсис был очень худой, лицогипсовая маска святого, преследуемого своим мученичеством. Темные круги под глазами наводили на мысль, что он болен. А Вирджиль Дойл тот был словно вырезан из мрамора. От него исходила сила, в то время как от Фрэнсисаслабость. И черты лица Вирджиляброви, скулы, полные губыбыли намного привлекательнее.