Правда?
Отец беспокоится, ответила девушка.
Отец и был ее «камень». ОнаНоэми Табоада, и сюда ее послал сам Леокадио Табоада.
Как я уже пытался объяснить ему, причин для волнения нет.
Каталина сказала, что у нее туберкулез. Но не думаю, что это явствует из ее письма.
Вы видели письмо? Что именно там сказано? спросил он, наклоняясь вперед. Тон мужчины все еще был сух, но он казался обеспокоенным.
Я не запомнила его наизусть. Но написанного Каталиной хватило, чтобы отец попросил меня поехать.
Понятно.
Вирджиль повертел бокал в руках, отчего тот засиял и заискрился в отсветах огня. Откинулся назад в кресле. Он был красив, как статуя. Впрочем его лицо напоминало посмертную маску.
Каталине было нехорошо. Она страдала от высокой температуры и отправила письмо во время болезни.
Кто лечит ее?
Простите? переспросил он.
Кто-то должен лечить ее. Флоренсона ваша кузина?
Да.
Ну, ваша кузина дает Каталине лекарства. А кто назначает лекарства? Кто врач?
Мужчина встал и, взяв кочергу, поворошил горящие поленья. В воздух взметнулись искры и приземлились на грязную многолетнюю пыль потрескавшейся плитки.
Разумеется, у нее есть врач. Его зовут Артур Камминз. Он многие годы лечит нашу семью. Мы полностью доверяем доктору Камминзу.
Ему не кажется, что ее поведение необычно, даже учитывая туберкулез?
Вирджиль усмехнулся:
Необычно? Вы разбираетесь в медицине?
Нет. Но мой папа послал меня сюда не потому, что у вас всё как обычно.
Ваш отец в первом же письме написал о психиатрах. И потом писал об этом снова и снова, презрительно заметил Вирджиль.
Ноэми было неприятно слышать, что об отце говорят в таком уничижительном тоне.
Я поговорю с врачом Каталины, произнесла она жестче, чем стоило.
Вирджиль сразу вернул кочергу на место быстрым движением руки:
Вы требовательны, не так ли?
Я бы не сказала, что требовательна. Скорее обеспокоена, ответила Ноэми, натянув улыбку, чтобы показать: никакого недовольства с ее стороны.
Видимо, уловка сработала, потому что он кивнул:
Артур приезжает каждую неделю. Он навестит Каталину и отца в четверг.
Ваш отец тоже болен?
Мой отец стар. У него болезни, присущие всем людям его возраста. Если сможете дождаться, поговорите с Артуром в четверг.
У меня пока нет намерений уезжать.
Скажите, а как долго вы собираетесь оставаться у нас?
Надеюсь, не очень долго. Пока не пойму, нужна ли я Каталине. Уверена, что смогу найти жилье в городе, если буду мешать вам.
Эль-Триунфоочень маленький городок. В нем нет отеля, нет даже постоялого двора. Вы можете жить здесь, я не пытаюсь вас выгнать. Наверное, мне бы просто хотелось, чтобы вы приехали по другой причине.
Признаться, Ноэми была бы рада найти отель. Дом жуткий, как и все его обитатели. В таком месте и правда легко заболеть.
Она попивала вино. Все тот же темный винтаж, что и в столовой, сладкий и крепкий.
Ваша комната вам понравилась? спросил Вирджиль. Его тон потеплел, стал немного сердечнее. Возможно, она все-таки не была ему врагом.
Нормально. Странно, конечно, жить без электричества, но сомневаюсь, что кто-то умер от отсутствия лампочек.
Каталина считает, что свечиэто даже романтично.
Ноэми подумала, что так и есть. Такое могло впечатлить ее кузину: старый дом на горе, туман и лунный свет, словно гравюра из готического романа. «Грозовой перевал» или «Джейн Эйр»такие книги Каталина очень любила. Вересковые пустоши и паутина. Замки и злые мачехи, которые заставляют принцесс есть отравленные яблоки, темные феи, проклинающие невинных дев, и волшебники, превращающие красавцев в чудовищ Ну уж нет, сама Ноэми предпочитала ходить с вечеринки на вечеринку и разъезжать в автомобиле с откидным верхом. А Каталине этот дом отлично подходил. Может, все дело в лихорадке?
Она держала бокал в руках, поглаживая край большим пальцем.
Позвольте, я налью вам еще вина, сказал Вирджиль, играя роль внимательного хозяина.
К этому напитку можно привыкнуть. Он уже почти усыпил ее, и Ноэми вздрогнула, когда услышала голос Вирджиля.
Нет, спасибо, сказала она, отставляя бокал в сторону и поднимаясь с кресла, которое оказалось удобнее, чем она думала.
Я настаиваю.
Девушка грациозно покачала головой, сглаживая отказ проверенным способом:
Боже, нет. Я вынуждена отказаться. Мне хочется завернуться в одеяло и спать.
В его глазах мелькнула искра. Он нашел в ней что-то интересное? Какой-то из ее жестов показался ему необычным? Наверное, просто позабавил отказ Этот красавчик не привык к отказам. Многие мужчины точно такие же.
Могу провести вас до комнаты, галантно предложил Вирджиль.
Они поднялись наверх. Свет от масляной лампы, вручную разрисованной виноградными лозами, окрашивал все вокруг в странный оттенок. Бархатные портьеры казались зелеными, как трава. В какой-то из историй Каталины врагов Кублай-хана душили бархатными подушками, чтобы не проливать кровь. Ноэми подумала, что этот дом со всеми его коврами, тканями и кисточками на занавесках мог задушить целую армию.
4
Завтрак принесли на подносе. К счастью, Ноэми не пришлось спускаться к столу, чтобы позавтракать со всей семьей, но еще неизвестно, что принесет ужин. Возможность побыть одной сделала овсяную кашу, тост и джем аппетитнее. Из напитков был чай, который Ноэми не любила. Она пила кофе, предпочитала крепкий, а от этого чая веяло слабым фруктовым ароматом.
Приняв душ, девушка нанесла помаду и подвела глаза черным карандашом. Она знала, что ее огромные темные глаза и полные губы были ее главными достоинствами, и всегда подчеркивала их. Не спеша просмотрев наряды, выбрала фиолетовое платье из тафты с широкой клетчатой юбкой. Оно было слишком красивым, чтобы носить днем, в канун нового, 1950 года, восемь месяцев назад, она надела этот платье впервые, и тогда это было кстати. Но Ноэми тянуло к роскоши. К тому же ей хотелось бросить вызов окружающему мраку. Она решила, что так будет интереснее исследовать дом.
Да уж, тут точно было мрачносолнечный свет не сделал Дом-на-Горе лучше. Ноэми ходила по первому этажу, открывала скрипящие двери и сталкивалась с призраками мебели, покрытой белыми простынями. Занавески везде были плотно задернуты. Там, где луч солнца все-таки проникал в комнату, в воздухе становились видны пляшущие пылинки. В коридоре работала каждая четвертая лампочка. Ясно, что бо́льшая часть дома не используется.
Ноэми думала, что у Дойлов будет пианино, пусть и расстроенное, но его не оказалось. Также она не могла найти ни радио, ни хотя бы граммофона. А она так любила музыку! Всё, от Августина Лара до Равеля. И танцы. Какая жалость, что ее оставили без музыки!
Девушка прошла в библиотеку. Комнату по периметру украшал деревянный фриз с повторяющимся узором из листьев аканта, разделенный пилястрами. Книжные шкафы вдоль стен были заполнены томами в кожаных переплетах. Она потянулась за первой книгой наугад и увидела, что та изъедена плесенью; от книги пахло сладким запахом разложения. Ноэми поморщилась, захлопнула томик и вернула на место.
На полках также стояли старые выпуски журналов, включая «Евгеника: Журнал по улучшению расы» и «Американский журнал о евгенике».
Как подходяще, подумала она, вспомнив глупые вопросы Говарда Дойла. Ей стало интересно, хранит ли он линейки-калиперы для измерения черепа гостей.
В углу в одиночестве стоял глобус с устаревшими названиями стран, а у окна притулился мраморный бюст Шекспира. Посреди комнаты лежал огромный круглый ковер; взглянув на него, девушка разглядела, что он изображает черную змею на красном фоне, кусающую хвост. Змею окружали крошечные цветы и виноградные лозы.
Скорее всего, библиотеку содержали лучше всегои уж точно чаще всего использовали, судя по отсутствию пыли. Но все равно помещение казалось запущенным: занавески поблекли до уродливого зеленого, и далеко не одна книга пострадала от плесени.
Дверь в другом конце соединяла библиотеку с большим кабинетом. Ноэми вошла. На стене висели три головы оленя. В углу стоял пустой шкаф для винтовок со стеклянными дверцами. Видно, когда-то обитатели дома охотились, но теперь перестали.