Вот зараза! Обломок долбанного корня, так его и растак! Аж до крови впился!
Гаррисон ещё потирал раненое место, когда его, сидящего, внезапно накрыла тень. Гаррисон посмотрел вверхи застыл.
Тайди, ты чего?
Мистер Тайди стоял прямо над ним, приподняв руку, в которой засел здоровенный заострённый булыжник. Почти не моргал. Но растягивал губы в странной улыбочке.
В древности, медленно произнёс Тайди, чтобы получить силу врага, победитель съедал его сырое сердце
Ты чё городишь, Тайди?
Гаррисон попытался встать, но мистер Тайди выплюнул:
Сидеть!
И, видимо, что-то такое было в его лице, отчего Гаррисон оцепенел, побледнел и понял, что ему только собирались сказать.
Сейчас не древность. И мне не нужна твоя сила. Только твои сны.
Мистер Тайди облизал сухие губы. Улыбнулся пошире.
Мне нужно съесть твои мозги, старина. Ничего личного.
Ты Т-ты чокнулся!..
Поверь, так будет лучше для нас обоих. Ещё чуть-чутьи нас догонят, тебя отдадут на опыты Сколько ты выдержишь в стерильной лаборатории, а? Вот-вот
Скрюченные пальцы на булыжнике побелели.
Лучшебыстрая смерть. Съем твои мозги, закопаю тебя, да убегу. Мне повезёт! Никто не узнает о моих новых способностях. А ты поможешь другу. Так что Прощай, Гаррисон.
Рука пошла вверх, чтобы с размаху нанести убийственный удар.
Но Гаррисон, которому хотелось жить, успел быстрее.
А-а-а-а!
От воплягромкого, будто у армии, перешедшей в наступление, у мистера Тайди заложило уши. Камень уже опускался, когда Гаррисон мячиком подхватился с земли и, отводя удар левой рукой, заехал ему в лоб кулаком правой.
Боль. Вскрик.
Темнота.
Постояв минуту над поверженным экс-другом, Гаррисон сплюнул, покачал головой и устремился в заросли. Скоро он тенью растворился в лесу.
Мистер Тайди валялся без сознания долго. Когда пришёл в себядезориентированный, с гудящей головойон какое-то время безотчётно полз в никуда, похожий на полудохлую, полураздавленную гусеницу. Силы покинули его у корней дубаузловатые, приподнятые над землёй, они образовали некое гнездо, где можно было укрыться. Милое, уютное гнездо, пахнущее палой листвой и влажными грибами.
Мистер Тайди свернулся калачиком. Закрыл глаза.
И, не ведая, что творит, погрузился в сон.
Так его и нашли.
***
Лампа ослепляла, как солнце, но при этом ни капельки не грела. Пахло знакомой дезинфекцией и чем-то ещё. Чем-то острым.
Потом наверху возникли фигуры в очках, аккуратных шапочках и масках.
Глядя на них, мистер Тайди зевнул и закрыл глаза. Следом засвистел-зашелестел шёпот:
Практически не бодрствует Долгая фаза сна «Поколение Z» Уже месяц здесь Феномен Феномен Феномен
Нужно проверить Нужны ещё испытания Нужна операция
Мистер Тайди опять приоткрыл веки. Улыбнулся блику, что нёс на себе отточенный скальпель, и опустил веки вновь.
Тело расслабилось, поплыло по незримым волнам
Кошмар был прекрасен.
Вакансия твоей мечты
Работы нет? хрипло повторил Джек, чувствуя, как стремительно холодеют пальцы.
Секретаршатонкие очки под стать губам, нервный крысиный носокинула его неприязненным взглядом.
Нет. Сказала же! Вы глухой?
Я Погодите минутку Ведь объявлениеДжек лихорадочно закрутился на месте, хлопая по карманам в поисках заветного листа.
Вакансия закрыта. Опоздали, отчеканила секретарша и потянулась за табличкой: «Обед».
Мисс Подождите Мисс!
Джек метнулся к ней, попытался просунуть в окошко найденный наконец листок.
Пять вакансий! Здесь сказано: «пять»! Неужели все
Окно конторки захлопнулось, чуть не прищемив ему пальцы.
Джек отпрянул. А спустя секундурванулся обратно, ударил кулаком по стеклянной, прозрачной перегородке.
Эй!
Как ни в чём не бывало, секретарша подводила глаза, противно округлив ярко накрашенный рот.
Ещё удар.
Эй!
Даже не вздрогнула.
Зубы стиснулись так, что заныли челюсти.
«Работы нет!»
Стерва.
Стерва!
Джек вихрем развернулся на каблуках и пошёлпочти побежалк выходу. Всё внутри скрутилось в тугой клубок; неистовое жжение подбиралось к глазам, и он знал, что будет, когда оно наконец подберётся.
Джек резко остановился, зажмурился.
Он. Не имеет. Права. Раскисать.
Не имеет!..
Джек оскалился, зарычав недобитым зверем, в клочья разодрал бесполезное объявление и вывалился на улицу. Споткнулся, едва не сбив с ног какого-то хлыща в красном пальто, и, не разбирая дороги, двинулся вперёд. Лицо полыхало.
Очнулся он в переулке: незнакомом, однако, таком же тесном, мокром и загаженном, как и любой другой переулок Линдона. В голове звенело. От голода, разочарования И злости.
Джек привалился к влажной, пахнущей плесенью, стене. Вытянул перед собой руки. Медленно сжал пальцы, рассматривая кулаки Мощные, в переплетениях крупных вен, они заметно дрожали, как, бывало, подрагивали высохшие кулачки престарелых.
Дрожащие, бесполезные руки. Руки, что не в силах вытянуть счастливый билет.
Джек сполз по стене и скорчился меж двух мусорных баков. Пальцы крепко вцепились в волосы. Перед глазами замелькали вспышки картин.
Зябкое утро. Решётки ворот с острыми пиками наверший. Две сотни грязно-серых кепи, лихорадочных глаз и стиснутых в нитку ртов.
На балконе дома за воротамивысокая, подтянутая фигура. Блестит отпаренный шёлковый цилиндр. Трепещет в руке веер из «рабочих билетов». Ни пятьдесят, ни сто Тридцать бумажек счастьядля тридцати отчаянных везунчиков.
Ну, кто сегодня будет работать в доках? Кто заработает на ужин для Салли-Мэри-Нэнси, купит шоколадку для Томми-Элли-Джесси? Кто?
Вспышка.
Веер взлетает в воздух. Рты синхронно раскрываются.
Нескончаемый, рвущий барабанные перепонки, вой. Сломанные пальцы, свёрнутые набок носы, оторванные уши. Крик, хруст, кровь
А над всем этиммагнат: шёлковый цилиндр, презрительная усмешка, толстая сигара. И пепел, что стряхивается на дерущихся внизу работяг.
Вспышка.
Джек вздрогнул. На лицо скатилась капля дождя, потомещё одна, и ещё Небо темнело к ночи, от стены уже веяло могильным холодом, а в затёкших ногах началось колотьё. Надо возвращаться.
Джек поднялся, чувствуя, как дёргается щека.
«Проклятый Линдон. Проклятая безработица! Ненавижу вас! И Дауэр, и Бакигемский дворец, и себя Всё, всё ненавижу!..»
Хотелось задрать голову и проорать это в темнеющее над зловонным переулком небо. Проорать да остаться здесь, только бы не домой, чтобы снова увидеть потухший взгляд Лайзы, впалые щёки Роба и Вэнди Его маленькой Вэнди, что мучилась диабетом, и без работы её нельзя было спасти.
В глазах всё-таки защипало. Джек яростно стёр слёзы кулаком и пошёл из переулка.
Тихий, коварный убийца-холод подступал всё ближе. Инеем выбеливал волосы, выстуживал теломедленно, неотвратимо, исподтишка
Сопротивляться холоду было не впервой. Поэтому Джек поднял воротник поношенной куртки, сунул руки поглубже в карманыперчаток у него давно не былои, выпуская облачка пара, зашагал в свете газовых фонарей.
Эй, малый!
Джек резко остановился, оглянулся через плечо.
Где в этом чёртовом лабиринте Барнаби-стрит? Даю пенни за информацию, дваесли проводишь!
Отпаренный шёлковый цилиндр. Белые перчатки. Левая рука небрежно подкидывает часы-брегет, поблескивающий в полутьме.
Чистое серебро?
Ну так что? Не стой, как чурбан! притопнул ногой незнакомец.
Неместный. Одинокий.
Богатый.
Джек облизал вдруг пересохшие губы. Непроизвольно поправил шарф, прикрывающий половину его лица. Мельком огляделся по сторонам. В голове метались и звенели мысли: точь-в-точь новенькие пенни в свинье-копилке, что так и не получила Вэнди на Рождество.
Ни припозднившегося кэба Ни полицейского
Богатый
Ну?
А ещёглупый.
Не волнуйтесь, сэр. Я знаю короткую дорогу, помедлив, отозвался Джек.
И шагнул к нему, вытаскивая из кармана крепко сжатый кулак.
***
Его нашли на следующий день.
Лайза раскладывала по тарелкам гуляш, в тесной комнатке витал сытный мясной запах, и домочадцы несмело улыбались, чувствуя на щеках непривычный румянец.