Слушаю, слушаю. Говори!
Беби Кто-токто бы он ни былбросает пять кусков всякому, кто на тебя укажет.
Кто сказал тебе?
Сказали Здесь объявился один пришлый
А я слышал, что даже не один.
Тебе пока дело только до этого. Крутой мужик. В городе сразу признали, что за птица. Первая вещьэтот носатый леденец всеми путями пытается тебя разыскать. У него даже есть афишки с твоей фотографией, представляешь? Прямо как у копов, осталось только по стенам расклеить. Так что, если ты не ударишь первым, ты мертвец.
Где он, этот пришлый?
Найдешь его возле «Баймми». Ты знаешь Стэна Этчинга? Я кивнул, и он продолжал:Ему и его рехнувшемуся братцу приказано тоже тебя разыскивать. С тех пор как они работают на Флетчера в Канарси, они здорово ему служат. Во всяком случае, они и теперь не сидят без работы. А их работаэто ты. Каждый бросился теперь зарабатывать на тебе, беби.
А ты, Дигги? Чего ты не бросился?
Ты оставь это. Еще я пойду Ты так здорово помог мне тогда, помнишь, когда у меня были эти клепаные проблемы
Скажи, действительно все так горячо?
Еще горячее Ты лучше не ходи в то место Сам знаешь, в какое. Они сейчас даже все отели обшаривают. Ты теперь большой одиночка, как волк в загоне.
Окей, парень, спасибо. А ты больше не выходи на меня. Отпихивай всякого, кто попытается втянуть тебя в мои дела.
Он оглянулся по сторонам и снова разлепил губы:
Беби будь осторожен, обещаешь? Я же чувствую, откуда идет эта вонь. Она идет сильно сверху, смекаешь? Ты, видать, что-то такое задел, отчего весь город может заполыхать.
Да уж
Я дал ему отойти подальше, постоял минут пять и неторопливо прошествовал мимо «Чейсси». В вестибюле заметил Мейни Голдена и его партнера Виллиса Холмса. Холмс направился к выходу и, подойдя к водителю кеба, стоявшего возле «Плоудан Хаус», о чем-то стал с ним разговаривать. Они оба, Голден и Холмс, некогда были копами, но вылетели из полиции после большого скандала, разразившегося в 1949 году. С тех пор оба числятся гангстерами. И это не какие-то дешевки, а опытные. Они хладнокровно держали под контролем несколько импортных контор и были достаточно мобильны и опасны, когда это требовалось.
После встречи с Дигги мне пришлось осуществить еще несколько хитрых контактов в районе Бродвея, так что к тому моменту, когда я увидел Марио Сайна, я уже был достаточно хорошо информирован об этом пришлом и понимал, до какой степени я близок к смерти.
Марио специализировался на крупных убийствах, и он не брался за дело, если оно стоило меньше десяти косых за раз. Это так, что поделать. И без работы сидит он редко. Словом, человек, специально созданный для мафии.
Марио, будто специально для меня, метался по городу, не глядя по сторонам и не оглядывяпсь назад. Впечатление было такое, что он хочет и никак не может найти туалет. Пришлось помочь ему. Когда он забежал в очередной холл, я ткнул дуло ему в спину и пропихнул к мужскому туалету в конце коридора.
Он был смущен, если только слово «смущен» может подойти такому персонажу.
Я позволил ему повернуться ко мне и одарить меня добрым взглядом и только после этого сказал:
Пока ты тут мечешься, в другом месте уже заработал бы тыщу, приятель.
После этого я ударил его в лицо рукояткой своего оружия, и когда он упал и слишком шумно начал задыхаться, мне пришлось добавить ему еще и по черепу, так что в конце концов он заткнулся.
Добегался! Прибежал, чтобы стать больным гангстером. Ну смотри, скоро расхвораешься еще больше, когда тебя обнаружат тут мои приятели с 16-го этажа.
Конверт содержал тысячу долларов в пятидесятидолларовых купюрах. Пачка прекрасно уместилась в моем кармане. В остальном содержимом бумажника не обнаружилось ничего такого, что могло бы меня удивить. Здесь хранились мои собственные фотографические изображения. Полицейского, кстати, изготовления. Кто-то из этих двух, Голден или Холмс, выкопали их, использовав старые связи. Но все же это не афиши, как сказал мне напуганный Дигги, обычные фотокарточки. Я разорвал их и смыл в унитазе. Кроме этого, обыскав Марио, я нашел еще четыреста долларов и переправил их, как говорится, из его мешка в свою кучу.
Вечер показался мне добрым.
Я взял тачку, доехал до Двадцать Третей улицы, прошел по городу пару кварталов и на другой машине вернулся назад. Третья машина дала мне возможность добраться до угла того квартала, где проживает, согласно моим сведениям, Кармен Смит.
Маленькому назойливому старичишке, сидящему за конторкой в холле ее дома, я сказал, что желаю видеть мисс Смит и что мое дело к ней достаточно важное для того, чтобы он решился набрать ее номер и разбудить ее. Сначала он не верил мне, тогда я пустил в ход одну из лучших моих улыбок, и он мне будто бы поверил.
Кармен ответила на вызов, попросила, чтобы я взял трубку и, услышав мой голос, сказала, чтобы я поднимался. Маленький старичок перестал нервничать, ибо она лично сказала ему, чтобы он меня пропустил, он оскалил зубы, проводил меня к лифту и даже показал, на какую кнопку нажимать. Я поблагодарил его и нажал рекомендованную кнопку.
Она ждала меня возле лифта, в крошечном холле, предваряющем вход в ее квартиру.
Так, сказала она. Ну ладно, привет! Я думаю, одно из двух: или ты рехнулся от страсти, или принес хорошие новости.
Ни то, ни другое. Просто я нуждаюсь в ночлеге.
Только-то! сказала она. Ну, тогда заходи.
Она была прекрасно одета, двубортный домашний халат так ловко сидел на ней, что она была как картинка из модного журнала. Кроме того, статическое электричество плотно прижимало ткань к телу, будто хотело рассказать, как свежа она во сне и проснувшись и что спит она без ночной рубашки и наверняка в очаровательной позе.
Как и положено всем красивым девочкам, Кармен после спа была безмятежна, что особенно хорошо подчеркивал привычный жест поднесения к губам столбика губной помады. Когда она прошла в гостиную, я увидел, что она не стала менее стройной и высокой, даже ходя босиком. А когда она включила настольную лампу, мгновенно осветилось достойное ее обрамление; квартира была из тех. в которых мы не столько оцениваем дорогую обстановку, сколько ощущаем ее как нечто, бесконечно радующее глаз.
Кармен с минуту насмешливо меня рассматривала. У меня появилось странное ощущение, что она знает обо всем, что случилось со мной сегодня. Вежливо улыбнувшись и показав мне на стул, она вышла и вскоре вернулась с выпивкой и сандвичами, не говоря ни слова, протянула мне стакан и села, очень обдуманно и весьма эффектно скрестив ноги. Только я подумал, что не прочь поцеловать ее, как она спросила:
Окей, гангстер. Так что ты от меня хочешь?
Ее усмешка перешла в короткий смешок, снявший то напряжение, которое было вызвано моим приходом.
Деточка, ты действительно могла бы кое в чем помочь мне.
Секс? Ты намерен получить свою порцию?
Не получить Отдать.
Она послала мне легкий воздушный поцелуй.
Ну хорошо, кроме шуток, мэн. почему ты все-таки сюда пришел?
Ты не поверила мне, но я действительно остался без ночлега и чертовски устал. Все это из-за того, что я попал в крутой переплет, котенок.
Улыбка потихоньку сползла с ее губ, и лицо стало хмурым.
Нелады с полицией?
Если бы Кое-что похуже. Я меченый. Один мой приятель утверждает, что появилась даже афишка с моим портретом и с ценой, объявленной за мою голову. Не особенно верится в это. но все же, радость моя, меня загоняют в угол.
Она не требовала каких-либо объяснений. Просто сидела и молчала, давая отзвучавшим словам утонуть в тишине. И в том, как она держала себя, было что-то сильное, надежное.
После пары сандвичей и нескольких глотков виски усталость чуть отступила, напряжение, сковывающее все мышцы, ослабло. И тогда только она продолжила разговор:
Плохо, парень?
Действительно плохо. Они вызвали войска.
Как?.. Какие войска?
Наемников Не поняла? Наемных убийц.
Она прикрыла глаза, будто размышляя о чем-то, потом встала, принесла мне еще виски и, протягивая пополненный стакан, сказала:
Если хочешь помощи, расскажи мне все.
Нет, что ты, какая помощь Но рассказать хочу. И я вкратце обрисовал ей всю ситуацию.