Заброшенный дом! воскликнул Дик. Может, в нем водятся призраки?
Огромный дом, на который они набрели в чаще леса, был выкрашен в мрачный коричневый цвет. Часть крыши провалилась. Широкая веранда просела. Большинство окон было выбито. Безрадостное запустение царило вокруг.
Джинни глубоко вдохнула воздух.
Мне здесь не нравится, сказала она. Давай уйдем, Дик.
Но Дик завладел ее рукой и с мужской настойчивостью тянул к этим полуразвалинам.
Заглянем туда, уговаривал он, поприветствуем призрака. Интересно ведь, что мы обнаружим.
Джинни пробовала остановить его, но волей-неволей, почти бегом, последовала за ним.
Дик, мне страшно. Так темно и угрюмо. Как в моем ночном кошмаре
А-а, это только сон. Не будь ребенком, Джинни. Пойдем, посмотрим, что внутри.
Джинни неохотно поднялась за ним на веранду, которая закачалась и начала потрескивать под ногами. Через дверной проем (дверь отсутствовала) они заглянули внутрь. Там владычествовали тьма, запах покрытой плесенью штукатурки и источенной термитами древесины, постукивающие звуки крысиных зубов, странные поскрипывания и шорох.
Джинни вздрогнула:
Умоляю, Дик! Мне так страшно! Я знаю, что это противоречит здравому смыслу, но, пожалуйста, уйдем отсюда.
Было бы хуже всегодать страху завладеть тобой. Пойдем!
Дик подтолкнул ее, и они вместе вошли в дом.
Внутри было совсем темно. Но они смогли рассмотреть дыры в штукатурке, пятна гнили на стенах, разрушенную лестницу, ведущую наверх, иверевку, которая свисала с заржавленного крюка на потолке.
Это была старая, потертая веревка, но, казалось, она плавно скручивалась и извивалась, как будто живая, как будто изголодавшаяся и ждущая. На конце ее была петля.
Мой сон! в ужасе закричала Джинни. Все так и случилось: этот старый домэта комнатаверевка. Дик! Она с усилием дернула руку, пытаясь освободиться. Бежим отсюда!
Но Дик держал ее крепко.
Не глупи, сказал он. Вот способ излечиться от твоей болезни. Подойди, потрогай веревку, убедись, что это обычная старая веревка, которую кто-то подвесил здесь и забыл снять.
Нет, нет же! Посмотри, как она извивается!
Ясное дело. Здесь сквознякразбиты все окна.
И Джинни почувствовала, как какая-то сила почти приподняла ее, перенесла через скрипучие половицы и поставила под раскачивающуюся петлю, напоминавшую открытую кровожадную пасть.
Джинни, мягко и нежно сказал Дик, вот старая табуретка. Стань на нее и продень голову в петлю. А затем сними ее. Сделай так и тебя больше никогда не будут преследовать кошмары. Ты перестанешь бояться их. Я обещаю тебе.
Нет, я не могу, Джинни затряслась и вдруг, с неожиданным решительным усилием, вырвалась из рук Дика. Я не могу!
Ты должна, Джинни, на этот раз это был голос Мэрион. Каким-то образом Мэрион и Берт материализовались в дверном проеме, как два неясных очертания, прорезающихся из деревянной заготовки. Через мгновение они оказались рядом с Джинни, окружив ее и подталкивая к петле. Она стояла внутри этого круга, отчаянно дрожа, как дикий зверек, попавший в западню.
Это для твоего же блага, девочка, голос Мэрион звучал ласково, едва ли не убаюкивающе.
Это поможет тебе преодолеть заболевание. Так посоветовал доктор. Дик, подставь табурет. А ты, Берт, приподними ее.
Вскоре они втроем водрузили Джинни на табуретку, набросили петлю на шею и туго затянули веревку. Сгрудившись вокруг девушки, как гадкие, безобразные тени, они удерживали ее так, что она не могла пошевелиться и лишь непроизвольно дрожала всем телом.
Вы хотите убить меня, сказала она, взглянув на них сверху своими огромными глазами, выделявшимися на фоне побледневшего маленького лица. Вам нужно убрать меня со своей дороги. Поэтому вы хотите убить меня. И Алису вы тоже убили. Я читаю это в ваших глазах.
Да, проклятая надоедливая девчонка, взорвалась Мэрион. Я подложила ей успокоительное в кофе перед тем, как она отправилась купаться. Но мы не собираемся убивать тебя, детка. Ты сама убьешь себя. Ты легко поддаешься переменам настроения, у тебя склонность к самоубийству. Прошедшей ночью тебя мучили кошмары. Сегодня ты пошла гулять, обнаружила этот старый дом, нашла веревку, привязала ее к крюку на потолке и сделала все, как было в твоем сне. Ты сама убила себя. Нам следовало бы присматривать за тобой, но тот нас ускользнула и в припадке меланхолии покончила с собой.
Дик, убери табурет. Ты, Берт, потихоньку опускай ее. Все должно выглядеть естественно. Пусть схватится за веревку рукамикожа должна быть содранав борьбе за жизнь инстинктивно так делают все. Она скоро успокоится.
Дик выхватил табуретку. Берт опустил Джинни и отнял руки. Джинни повисла на веревке, цепляясь за нее своими маленькими руками в надежде удержать тело на весу, но петля все глубже и глубже впивалась ей в горло
В комнату ворвался запоздалый луч солнечного света Тело Джинни медленно развернулось кругом, отражаясь на стене судорожно бьющейся тенью. В груди застрял последний комок воздуха.
Так, а теперь подставьте табуретку назад.
Но это произнес не кто-то из Фаррингтонов, а мистер Дауни, стоявший в дверном проеме с дробовиком в руке. Рядом с ним был шериф Лэмб, крупный, чаще молчаливый мужчина, лицо которого сейчас выражало явное неудовольствие.
Я сказалподставьте табуретку назад!
Голос маленького мистера Дауни прозвучал, как выстрел захлопывающегося капкана Берт подставил табуретку под ноги Джинни. Стоя совершенно прямо, она спокойными движениями пальцев освободилась от петли. Затем сошла на пол.
На какое-то мгновение, сказала она, я испугалась, что вы уже не появитесь, мистер Дауни.
Теперь интонации её были далеко не детскими.
Что вы, мы были на месте, ответил мистер Дауни. Как раз там, где вы нам указали. Но мы задержались, потому что слушали под окном и нам пришлось огибать дом, чтобы войти через дверь. Вы не должны были находиться на линии между нами и этими.
Джинни холодно взглянула на троих Фаррингтонов, которые замерли нелепыми тенями в бессильной попытке пошевельнуться.
Вы убили Алису, обратилась она к ним. Я всегда знала, что вы должны были убить ее. Я любила ее, но она была простодушна и глупа, и я знала, что никто не женился бы на ней, если бы не ее деньги. Поэтому я поклялась себе, что выведу вас на чистую воду. Так как вы убили ее в чужой стране, единственный способ, при помощи которого я могла уличить вас, было попытаться заставить вас убить меняв присутствии свидетелей, конечно.
Это было рискованно. Отчаянно рискованно. Но я изучала психологию в колледже, а мистер Даунипервоклассный частный детектив, и я полагала, что так или иначе я смогу добиться своего. Я притворилась, что меня посещают сновидения, для того, чтобы вы решили, будто я действительно нервный ребенок. Вчера вечером, когда вы хотели заставить меня съесть ядовитые грибы, я поняла, что мне надо что-то придумать. Поэтому я постаралась вбить эту витавшую в воздухе идею вам в голову. Я не хотела, чтобы вы попытались утопить меня или сбросить со скалыя могла не воспрепятствовать вам, если бы вы сделали это. В конце концов все произошло так, как я надеялась, что произойдет. Вы были настолько доверчивы, вас было настолько легко обвести вокруг пальца! Видели бы вы себя, когда я уронила тарелку с грибами на пол! И уж, конечно, те грибы, которые я съела, были безвредными.
Джинни не засмеялась, вспомнив об этом эпизоде. Она лишь повернулась к мистеру Дауни и полицейскому Лэмбу и сказала:
Уведите их, пожалуйста.
Фаррингтоны вышли в сопровождении двух людей с ружьями. Замыкала процессию Джинни Уэллс. В помещении, подхваченная воздушными потоками, извивалась и скручивалась ненасытившаяся веревка-удавка
Как упоминалось ранее, Фаррингтоны были очень милой семьей, если не обращать внимания на некоторые их плохие привычки.
Но Джинни Уэллс как раз и обратила.
Джек РИЧИБомба 14
Большая квадратная коробка в одиночестве красовалась возле окошек для выдачи багажа. Это была уже четырнадцатая по счету за последние шесть лет, и нам надлежало проследить, чтобы от нее никто не погиб. Мы с Питом наблюдали за людьми в толпе, отгороженной веревками. Это тоже входило в нашу работузамечать, кто из окружающих облизывает губы чаще других.