Стойка для растворов загромыхала колесами по кафельному полу, и на шум обернулись эти двое. Лицо девчонки не выразило никакого отношения и столь же равнодушно отвернулось к палате напротив, а вот Дюк вытаращился на меня, словно приведение увидел.
- Рик?!
И уже на реакцию Дюка вновь возвращает на меня свой взгляд подруга Тейта.
- Я за него, - откликнулся с широкой улыбкой и протянул руку для приветствия.
- Ты как тут, мужик? - удивление приятеля продолжает веселить.
Как я здесь - не столь поразительно, чем то, что здесь присутствует сам Дюк, к тому же в столь оригинальном качестве.
- Я после практического задания, отправили на полное обследование.
Мы с Тейтом младшим мои дела по академической службе не обсуждаем: конфиденциальность обязывает соблюдать дистанцию, но в общих чертах Дюк посвящен в мою деятельность вне учебы.
- И как ты, цел? - меня осмотрели снизу вверх, причем оба взгляда, синхронно и с каким-то очень похожим выражением на лицах. После такого зрелища, мне стало ещё веселее, и я с удовольствием подошел к ним ещё ближе.
- Уже в порядке, даже царапины все сошли. Познакомишь? - и я глазами стрельнул в сторону зеленоглазой девчонки, обнимать которую мой приятель так и не перестал.
- Конечно, Рик, - теперь улыбнулся и Дюк, - мужик, просто не ожидал тебя в этих стенах встретить, насторожился слегка. Ты точно в норме?
- Да, точно-точно! Чист, как стекло, и здоров, словно бык.
- Позволь тогда тебе представить Белиору Лашш, мою невесту.
На последнем слове бровь зеленоглазки заломилась вверх и зрачки прошил электрозаряд.
Ох, непростая эта куколка, совсем непростая, и слова приятеля для нее стали явной новостью. Осталось теперь досмотреть представление, чтобы понять, хорошие нынче новости или нет.
Глава 8. Малина Стэр
Виски гудели раздраженным улеем. Этот же звероподобный рой жужжал и в ушах, становясь то яростно-рычащим, то злостно-шипящим.
Кто бы прихлопнул всех дурно звучащих гадов, чтобы страдающей мне стало хоть чуточку легче.
Глаза продирались наживую, до слез ослепляя яркими вспышками. Световые гранаты ещё больше раздирали голову на части. Свистели пули словесных выстрелов, метались гулкими тенями звуки сторонних споров.
Тело не чувствовалось совершенно. Неужели очередное физическое истощение?
В углу доставуче пиликал чей-то разряженный телефон, тупорыло отсчитывались биоритмы на прикроватном мониторе пациента, и я потянула руку, чтобы его выключить, но конечность не отозвалась ни ощущением, ни действием.
Вурдалакову селезёнку тебе на завтрак!
Либо на самом деле истощение, либо паралич. А может, меня фарширнули миорелаксантом? Или какой другой химический продукт болтается в моей крови?
Но истинную силу я тоже не чувствовала - а должна бы, - хоть и пыталась нащупать ее даже в самых слабых отголосках.
Было пусто и глухо, как в бетонном колодце. Впрочем, нет, в застенках этой цементно-щебневой ямы нашлось бы место для эха, а все мои запросы к себе уходили вникуда.
Поэтому пока я склонялась к лучшему варианту из всех - физическое и магическое истощения. Они хотя бы краткосрочны и восполнимы.
А между тем пытка звуком продолжалась.
Рычаще-шипящая вакханалия где-то в районе моих предположительных ног бесила невероятно, и мне так хотелось шикнуть на нее, прогнать громким криком или жалостливым стоном - сейчас подошёл бы любой доступный вариант.
И уж не знаю, как подобный финт я провернула, да только звуковое буйство вдруг прекратилось и рядом со мной раздался робкий голос Белки:
- Линка? Линка, я тебя слышу
Хвала тебе, Великая Степь, я в надёжных руках!
Знать бы теперь, что приключилось и как быть дальше.
Последнее, что помню Фину Радовну и ее исцеление. Очередное пожелание книженции тоже помню, а вот срослось ли у нас с любовью или нет - не могу уловить.
Могла ли я залюбиться до полного истощения?
Это было бы столь феерично, что вошло бы в аналы больничного юмора. А выражением любовь до гроба отныне можно было бы не воодушевлять, а пугать радеющие сердца.
- Линка! Линка, ты меня слышишь? Я вот слышала твое мычание. Давай ещё!
Подруга сейчас была в ударе. Била сразу все рекорды по издевательствам над немогущими.
Неужто мне мычать ей в ответ?
Не больничное, а пыточное отделение!
И я замычала. По звуку это больше напоминало шумный выдох сквозь сжатые губы, то ли сиплый хрип, то ли хриплый сип, но я исправно старалась мычать.
И не зря
- Слышу, Линочка, слышу, - запричитала Белка мне на ухо, поправляя тонкими прохладными пальцами пряди моих волос. - Я же так за тебя испугалась, ведьма ты натуральная!.. Мне когда на посту сказали, что тебя в реанимацию увезли, да я да куда
Белка слезно всхлипнула.
А дальше - больше. Обжигающие капли кипящей лавой западали на мое лицо, запузырились, проедая кожные ткани до самых болючих мест, и я почувствовала каждый миг переживания госпожи Лашш.
- Плохо без тебя, Малина, возвращайся уже, - едва успокоившись, продолжила шептать подруга. - Я вся расклеилась, хожу в жилетки всяким доставучим рыдаю.
Так, а вот это уже интересно. Об этом хочется услышать в подробностях.
И я бы с радостью и воодушевлением продемонстрировала свое отношение к только что услышанному, например, выразительно поднятой темной бровью, удивлённо вспученными маренговыми океанами глаз или остро-цепкой хваткой в исполнении моих умелых ручек, но
Надеюсь, у меня все же временная неспособность к движению, потому как очень уж хочется услышать подробности!..
И в согласии с моим пожеланием, рядом раздается смутно знакомый мне голос, с приятно-бархатистыми интонациями, который шепчет не в мое, но в Белкино ухо, и я вовсе не обижаюсь на такое распределение общения, потому как прекрасно все слышу и так.
- Лира, моя зеленоглазая и такая упрямо-строгая! Отныне ты рыдаешь не в жилетки всяким доставучим, а исключительно в приятного во всех отношениях доставшегося тебе жениха. И он быть жилеткой, рубашкой, теплой пижамой, сексуальным бельишком и даже плюшевым мишкой для тебя всегда готов. Жених, Лира! И никаких всяких, и уж тем более доставучих. Я за всех вместе взятых! Я!
Уж не знаю, что там было написано на лице у Белки, которая теперь стала Лирой (ну да, где Белка и где Лира - сразу очевидно, в каком месте жених затаился), но мне страсть как чесалось взглянуть хоть одним глазом на этого бессмертного. Белка-то, может, и не рыкнет сразу напрямую, но пакость выдаст с гарантией и результатом на года.
Сказано - сделано. Контора ведьминская слов на ветер не бросает, особливо, когда ведьма этими словами повеления раздает.
Мысля нужная пошла, мышцы натянулись - веки распахнулись, и сквозь слезящиеся потоки больничного освещения, я разглядела жарко целующуюся подругу и того самого белобрысого типа, что приятельствовал с Его Бешенством.
Не приведи, Великая Степь, поминать последнего в суе, заявится же ещё в поле зрения!
Но и здесь ведьминская природа не подвела - хотя в данном случае с не подвела у меня лично имеются сомнения. Едва только мысль мелькнула в моем сознании, а взгляд отлепился от вышедшей из берегов приличия парочки, как на меня уставились серо-голубые глаза того, чье имя и произносить-то не стоило.
Сам Сэдрик пожри его вся Шиатория Файт сиял своим достоянием в проёме дверного полотна на входе в мою палату, держа за каким-то вурдалаком в руках стойку с капельницей и хмурил свой высокий аристократически-снобический лоб.
Глава 9. Сэдрик Файт
- Невесту? Невесту?! Какая я тебе невеста, Дюк Тейт?!
Вот как чувствовал, зеленоглазая брюнетка оказалась против подобного расклада и уже точила коготки о шкуру моего приятеля.
К непосредственному линчеванию она ещё не перешла, но боевые действия уже готовила.
А Дюк, этот голубоглазый блондин-пройдоха, врубил в себе мартовского кошака и на все восклицания неневесты лишь шире и удовлетвореннее улыбался. Будто девчонка сейчас не в зубы ему метила и не мечтала пустить его белокочанную костлявую тушку на лоскуты, а каждым своим словом, видом и движением впрыскивала в кровь наркотическое вещество эйфорического действия.