Астре не давало покоя странное чувство. Некто невидимый, неосязаемый появился здесь вместе со страхом Сиины. Это его мощь обрушилась на старую мельницу. Это он стоял в круге пепельного света и смотрел на Астре. Тот, что быстрее звука, прозрачней воздуха, сильнее шторма. Калека зналон рядом. И с ним ещё один, возникший в миг, когда дух Астре почти слился с окружением. Плотное кольцо, не позволившее калеке умереть, создал он. Хотелось верить в дух Иремила, пришедший на защиту семьи. Но прималь погиб далеко на севере, обернулся вихрем и бродил по равнинам в поисках носящего. А может, смешался со снегом в ожидании весны. Астре спас не он.
Пыль оседала на влажную грязь пола, истоптанного башмаками, тонула в сонном речном потоке, липла к развороченному нутру хижины. Воздух терял влагу, становился горячим. От мокрой одежды поднимался пар. Астре глядел на мир глазами прималя. Пространство вокруг зарябило, мириады крупинок сталкивались друг с другом, рождая тепло. Сверху упал ещё один обломок. Накренилась и ухнула в протараненную балкой брешь труба. Камни полетели в стороны. Вода выпрыгнула из ложа, залила часть досок.
Борьба песчинок усилилась. Это был уже не танец, как показалось Астре, а настоящая буря. Лоб покрылся испариной. Губы высохли. Становилось невыносимо жарко. Дети начали выть в голос, и тут что-то ударило воздух, разошлось по комнате ослепительным кольцом, впечатало детей в стены. И всё утихло. Вместо мельтешения частиц Астре увидел только густой пар, клубами поднимавшийся к небу.
Сиина наконец подняла голову. Чуть дыша проговорила:
Наконец-то.
Спрятала лицо в ладонях.
Не двигайтесь, предупредил Астре. Сидите в тени.
Пятно света почти касалось жмущихся по углам. Ближе всех к нему оказалась Яни. Она стояла, прильнув к двери, и не отводила глаз от подступившей к ногам смерти.
Не бойтесь, всё закончилось. Теперь нужно только переждать чернодень, попытался успокоить всех Астре.
Да что это в-вообще т-такое б-было? проговорил Генхард. Я в-в жизни стра-астей таких н-не видал.
Астре не мог объяснить то, что увидел. Он и сам не понимал произошедшего. Только одно знал точнопервое существо пыталось разрушить мельницу. Второе помешало ему. Теперь Астре не чувствовал посторонних. Словно лёд и пламя бились меж собой, пока не превратились в пар. Не осталось ни того, ни другого, лишь жаркое дыхание битвы спешно покидало мельницу через проделанную в потолке дыру. Жар спадал. Астре снял куртку, чтобы рубашка и жилет подсохли. Марх, глядя на него, сделал то же самое. Остальные сидели неподвижно.
Само небо нас ненавидит, прошептала Сиина, глядя в пол.
Тогда мы были бы уже мертвы, возразил Астре. Я хотел рассказать вам кое-что на корабле, но не стал. Теперь скажу.
Никто не ответил, но явно прислушались.
У Иремила есть брат на Валааре. Его зовут Зехма. Он тоже отшельник, но не прималь. Живёт где-то на восточной окраине острова. По крайней мере, лет пять назад жил. Мне кажется, мы должны поискать его.
И что же? Он примет толпу порченых с распростёртыми объятиями? слабо огрызнулся Марх.
Он хотя бы не самый чужой. Нужно попробовать. Податься нам больше некуда.
Да он нас в шею погонит!
Мы этого не знаем.
В том-то и беда, вздохнул Рори. Как бы не продал нас Валаарию.
Зехма знал о нас. Иремил иногда прятался у него, пока был на Валааре. Он, конечно, брата недолюбливал, но тот никогда его не предавал.
Ты не Иремил, отрезал Марх. С нас спрос другой. Мы чужие.
Ну, не спорьте, вклинился в разговор Илан. Есть у кого мысли получше?
В леса надо уходить. Тут пока ещё зимы нет. Успеем что-нибудь соорудить.
Нет, тихо возразила Сиина. Убьют нас здесь, Марх. Как бы ни прятались, найдут.
Она сжалась, глянув на проломленную крышу. Голос Астре отвлёк, но ненадолго.
Говорят, в Намуле порченых держат вместо диковинных зверушек, хмыкнул Илан. Может, найдём кораблик и туда?
Иди ты со своими шутками
Все задумались. Наступила тишина.
Не молчите только, всхлипнула Яни. Мне жутко.
Делайте, что хотите, сдался Марх. Но я вас предупреждал.
Глава 9 Тень над раем
Мир наш состоит из маленьких царей. Каждый думает, будто всё кругом: вещи, люди, событияпринадлежит ему и создано для его удовольствий. Каждый видит себя главным. Монарх довлеет над народом. Нищий пастух раздувается от важности перед женой. А жена шлёпает детей и пинает кур, чтобы хоть так показать превосходство. И нет уважения. И нет равенства. Ибо всюду маленькие цари.
(Материк Террай, государство Соаху, г. Падур, 8-й трид 1019 г. от р. ч. с.)
Всё кругом облито ржавчиной восхода. Мерзкий час, когда тьма уступает свету, и благородная чернота одежд выдаёт, а не скрывает. Чинуш не любил утро. И не любил день. Он хотел, чтобы миром правила ночь. Густая, пряная, как дым благовоний. Покорная тем, кто её не боится.
Тавар обещал вернуться затемно, и молодой наёмник с трудом сдерживал волнение, расхаживая перед дворцовой стеной из бледно-жёлтого кирпича. Невдалеке благоухал сад фиалковых деревьев. К облегчению мыша, ветер дул на юг, относя пыльцу в сторону моря. Из-за треклятой жакаранды Чинуш по два месяца не мог свободно дышать. Ближе к осени цветение было не таким бурным, и он переносил его легче, но всё равно чувствовал себя так, будто наглотался битого стекла.
Падур, сдёрнувший кисею ночи, резал глаза крикливой мозаикой фасадов, пестротой куполов и торговых палаток. С высоты холма он был как на ладони. По главной дороге ехали повозки. Оживали рынки. Воды причала светлели, облекаясь в дымную синеву.
На площади забили в колокол.
А-а-а, проклятье! Чинуш пнул стену. Где вас носит?!
Мелькнувший слева метательный нож задел ухо. Чинуш резко обернулся. Он снова провалил проверку.
Смерть всегда приходит вовремя, шепнул Тавар, подойдя вплотную и небрежно утерев кровь ученика. А к нетерпеливым в два раза быстрее. Счёт всё хуже. В этом триде у него уже восемь побед против твоих трёх.
Чинуш стиснул зубы. Заиграли желваки на скулах.
Вы не проверяли его ни разу с тех пор, как подох порченый уродец! Да он слабее щенка сейчас! Как вы можете меня попрекать?
Тавар ударил ученика по губам. Повисла тишина. Чинуш выровнял дыхание, поднял нож и метнул в воробья, скачущего с ветки на ветку по кусту барбариса. Стальная смерть настигла пташку мгновенно.
Я спокоен, сказал мыш.
Так-то лучше. А теперь пойдём. На оружейном рынке много интересных вещиц. Я присмотрел кое-что.
Тавар говорил о тайной встрече с главой Судмира, чья дочь вот уже шесть тридов жила во дворце в ожидании свадьбы с сыном Седьмого. В последние года властий урезал плату и привилегии Летучих мышей. Тавар не мог такого стерпеть. Он знал себе цену. Любил роскошь и не принимал отказов. Седьмой вёл разговоры о том, что рудники Соаху пустеют, и нужно время, дабы расширить торговлю и восстановить приток золота. Он смотрел в будущее, а Тавар жил одним днём, не загадывая на завтра. В этом и разошлись их пути. Теперь мастер колотил разом две лодки, чтобы в итоге уплыть на той, которая окажется крепче. Первую то и дело подтапливал Такалам. Он мешал Тавару как следует воспитать будущего властия. Потому пришлось строить вторуюнаводить мосты с Судмиром.
Вы нашли кинжал, который искали? спросил Чинуш, имея ввиду, состоялась ли встреча.
Нашёл, кивнул Тавар, проходя мимо стражников в ворота дворца. Но меня гложут сомнения. Я рассмотрел его вблизи и понял, что издалека он смотрелся лучше.
У него недостаточно хорошее лезвие?
Он остёр и готов к бою, но на рукояти мало золота. Мне обещали, что он будет богаче.
Так вы не купили его?
Я не спешу со сделкой. Пусть добавят обещанных украшений, а там можно будет торговаться. Но, судя по последним новостям, он может и не пригодиться.
Что вы имеете ввиду? нахмурился Чинуш.
Есть ещё шанс заполучить назад мой нож. Мертвец ему не хозяин. Думаю, я смогу вернуть его и заточить по-своему.
Это означало, что Судмир предложил недостаточно денег. Убийство Седьмого и переворот пришлось отложить. Тавар собирался воспользоваться душевной слабостью Нико после смерти Такалама и перетянуть его на свою сторону.