Но сначала нужно показать, как нерадивый хозяин затупил моё оружие. Насколько никчёмным сделал лезвие. Раз он так слаб, завтра на рассвете ты заберёшь то, что хочешь.
Чинуш понялречь идёт о броши первенства.
Я буду готов, сказал он с довольной ухмылкой.
Но следующим утром Нико, бездейственный, утонувший в омуте переживаний, собрался и ударил Чинуша до темноты в глазах. В тот миг Тавар отказался от сына Седьмого и решил пустить ко дну подтопленную лодку.
Слухи расползлись по дворцу сотнями юрких змей, и вскоре над Чинушем глумился весь отряд. Тавар предстал перед властием, но вышел сухим из воды, объяснив суть поединка. Мутное озеро его мыслей скрывало чудищ. Мыш чувствовал ненависть и презрение мастера ножей. Он не решался просить прощения или наказания.
На дворец опустился колпак ночи. Ветер приятный, свежий. Чинуш сидел на крыше ротонды и вспоминал неудачный поединок. Шорох заставил его резко лечь, прижаться к прохладе черепицы.
Спустись, тихо сказал Тавар.
У Чинуша ёкнуло в груди. Он скользнул по колонне, спрыгнул на мягкую траву и оказался перед мастером.
Мой старый нож совсем заржавел. Толку от него не будет.
Тавар медленно пошёл по дорожке, обрамлённой стриженными кустами. Сладко пахло валерианой. На стене темнели силуэты дозорных.
Вы решили купить кинжал? выдохнул Чинуш.
Да, но я пришёл поговорить не об этом. Первую лодку скоро спустят на большую воду, но она ненадёжна, и лучше бы избавиться от неё, пока кто-нибудь не утонул. Я поручаю это тебе.
Глаза Чинуша загорелись. Он горячо кивнул.
Подготовься и не спеши. Сегодня ты увидел, какое там крепкое дерево. Не руби сгоряча. Если нужно, используй огонь и смолу. Утопи её как можно дальше от Соаху. Сделай всё тихо.
С этими словами он сунул Чинушу крохотные флаконы с ядами.
В ночь перед отплытием Нико потребовал дать ему хорошенько выспаться и не будить раньше времени. Кто бы знал, что он пойдёт против воли отца и покинет порт на никчёмной развалюхе! Чинуш снова попал впросак, но поклялся выполнить поручение мастера. Вместе с другими наёмниками он ступил на борт галеона и отправился к Намулу, куда держал путь «Пьяный Ульо». Охота началась.
Глава 10 Несвободные
Самые бесстрашные люди для меняморяки. Они воюют разом с водой и небом, а если в чернодень океан разбушуется до штормане боясь выходят на палубу и выравнивают ход судна. Защитой им служат лишь тучи, готовые в любой миг оборваться или засквозить прорехами, откуда польются смертельные лучи. Оказавшись в полной темноте, как находят они путь по одним картам и компасам? Как не боятся отдавать себя во власть стихии?
Однажды старый прималь рассказал мне о видении, которое приходило к нему не раз и не два. Он видел солнце, поднимавшееся над горизонтом после заката. Словно фонарь оно светилось в чернильном небе, серебря мягкими лучами волны океанов и луговые травы. Всякий мог любоваться им долго, не отводя глаз. И звёзды в том сне были другие. Лучше всего прималь запомнил два ковша. Он даже зарисовал их в точности. С тех пор каждую чистую ночь я, выходя на улицу, искал похожие созвездия, но не нашёл. И всё-таки, рассказ этот не казался мне выдумкой. Он рождал в уме новые и новые вопросы. Я до сих пор гадаю, отчего переменился узор звёзд, и правда ли, в прошлом ночи были светлее. А главноемогло ли видение прималя относиться ко времени, предшествующем чёрному солнцу?
(Воды Медвежьего моря, корабль «Пьяный Ульо», 9-й трид 1019 г. от р. ч. с.)
Торжество Нико продлилось недолго и оборвалось фразой капитана:
Эх, а хорошая игра была, кучерявый щенок! Теперь эти собаки твои, надо делать пересчёт.
Ты о чём? не понял Нико.
Перевозка и корм денег стоят. Раз они твои, плати за них сам.
Кирино бахнул кулаком по столу.
Проклятье догонит тебя! Откажись от бумаги!
Нико готов был согласиться. Он мельком глянул на людей в клетях. Двое молодых мужчин, три женщины и девочки-близняшки. Все чумазые, одеты в тряпьё. Юноша не чувствовал к ним жалости. Только отвращение и страх. До этого ему не приходилось отвечать за других. В запале игры он не подумал, что рабы не просто вещи.
Отошедший от дурмана го, но не переставший просчитывать ходы, разум выдал несколько возможных путей. Если подписать рабам вольную, их скинут за борт. Этой нищете нечем платить за дорогу и еду. Такаламу хватило бы добродушия рассчитаться за них, но Нико не настолько глуп. Продать другому торговцу? Нет. Никто не купит. Они боятся Кирино. Отказаться в пользу ноойца? Да, это проще всего. И разумней. Нико сжал руки в кулаки. Но так никогда не поступил бы Седьмой.
Бери то, что отвоевал. Пользуйся. Владей. Не кидай в пасть врагам даже огрызок со своего стола. С этими рабами Нико уже маленький властий, и нужно научиться управлять ими, и стоит позаботиться о них. Ведь в будущем ему придётся стать хозяином для всего народа Соаху.
Какой дурак откажется от выигрыша? Эти уважаемые люди свидетели нашему договору.
Кирино вдруг успокоился, сдержанно хмыкнул и поднялся. Важный, будто павлин. С глазами горящими и хитрыми, как у кошки перед броском. Нико не понравился взгляд ноойца. От него похолодело в груди.
Сунув за пазуху скрученную бумагу, юноша отправился вслед за капитаном в каюту. Как скрипел он зубами, платя за рабов!
Тошнота накатила с новой силой. То и дело кто-нибудь из путешественников перегибался за борт, опорожняя желудок. Зрелище было отвратительное, но спускаться в душную каюту, пропахшую плесенью, не хотелось.
До вечера Нико слонялся по палубе. Потом увидел, как матрос бросает рабам сухари. Как пленники дерутся за еду, словно звери. Как взрослые бьют детей, а те плачут, но лезут, чтобы собрать с пола крошки.
Эй, Нико подошёл и раздражённо пнул клеть. Самые прожорливые что ли? Отсажу вас отдельно и заморю голодом, если не будете делиться.
Ему ответили злобными взглядами.
Оглохли?
Мужчины позволили остальным взять по сухарю. Послышался жадный хруст. Кто-то закашлял.
Не в силах терпеть вонь, Нико отошёл от клетей.
Тупые, как собаки, выругался он.
Животные и невольники не имели для него отличий. Те и другие дурно пахли, не отличались умом, смотрели дико и враждебно. Их даже держали в одной части корабля. Но рабы нравились юноше в разы меньше гепардов и псов редкой породы. Людское непокорство пугало. Он привык к подобострастию и благоговейному ужасу, а его новые слуги выглядели волками, готовыми разорвать хозяина на куски.
Посидев какое-то время на ящике под навесом и промаявшись тошнотой, Нико успел пожалеть о том, что не отправился в путь на галеоне отца. Там о нём бы позаботились, а тут вся забота состояла в кормёжке три раза в день и вечернем чае с травяным привкусом. Большинство путешественников развлекалось выпивкой. Нико держался в стороне, игнорировал издёвки и смех. На голодный желудок вино могло сыграть с ним злую шутку. Особенно теперь, когда многочисленная стража Кирино не спускала с него глаз.
Эй, господин. Есть будешь тут или внизу? спросил Чилитузкоглазый вихрастый парнишкасын капитана.
Опять разносчиком бегать заставили? вяло отозвался Нико. Пожалуй, тут поем. И принеси нормального чаю, а не эту мочу.
Ох ты ж, цаца! скривился Чилит. Пей, что дают. Я тебе не служка, ясно?
Из тебя служка никудышный. Чем опять провинился?
Папашу спроси! Он мне за каждый вдох оплеуху вешает.
Чилит развернулся и потопал обратно, почёсывая тощую спину.
Как и ожидалось, любопытные не выдержали долгого молчания. Под навес, где сидел Нико, принесли кто коврик, кто подстилку, кто скамью. Расселись, заключив юношу в круг, и стали ждать ужин. Нико фыркнул про себяназойливые стервятники.
Ты где так играть научился, парень? спросил торговец пряностями, с кряхтением устраиваясь на подушке.
От него несло потом и резким запахом духов. Нико опять затошнило. Он постарался незаметно повернуться в сторону.
Где учился, там уже не учат.
Эй, эй, торговец покачал толстым пальцем и указал на стоявших рядом загорелых наёмников с секирами на изготовку. Мои малыши подрежут твой язычок, если высунешь его слишком сильно.