Вопли затихли, сменившись жалобными всхлипами. Девушка перестала сопротивляться, и Мэйо принялся с жаром целовать ее тонкую шею. Он провел ладонью по возбуждающе прекрасным изгибам тела черноволосой прелестницы, стыдливо отвернувшейся и вздрагивающей, но вынужденной безропотно принимать его настойчивые ласки.
Я не беру женщин силой и потому сделаю так, что ты сама неистово возжелаешь меня, страстно выдохнул поморец в маленькое ушко, почти касаясь губами бронзовой серьги.
Господин, умоляю васедва сдерживая слезы, пролепетала кухарка.
Увы, сейчас мне пора, Мэйо ослабил хватку и она перепуганной пташкой выпорхнула из его объятий. Дела вынуждают
Нереус взял со стола яблочный пирог и кувшин с разбавленным красным вином.
Покинув кухню, юноши вернулись в сад. Они расположились в тенистой аллее, с жадностью набросившись на еду и пугая птиц веселыми, громкими возгласами. Насыщенный событиями день медленно подходил к концу.
Утолив голод, Мэйо поднялся на ноги и тут же заметил вдалеке отца, идущего в окружении рослых невольников. Рухнув в траву, поморец тихо произнес:
Мертово племя, враги уже близко
Я предупреждал, но ты не захотел слушать.
Еще не все потеряно. Пока жива надежда, отчаянью не отравить сердца. Скорей за мной, я чую сладкий дым над лагерем союзников.
Стараясь не привлекать внимания, юноши крадучись устремились в центральную часть сада, где обычно любила отдыхать Пинна, супруга Макрина.
Она и теперь сидела в деревянной беседке, слушая стихи, которые наизусть читала девушка-рабыня. Другие невольницы заплетали в косы подкрашенные толченым свинцом волосы госпожи и массировали ее изящные ступни. Стройная и гибкая, еще не утратившая чарующей привлекательности, в голубом, расшитом золотом платье, родительница Мэйо могла затмить мраморной красотой многих женщин гораздо моложе себя.
Когда из кустов вдруг показался ее обнаженный сын в компании раба, Пинна удивленно изогнула тонкие брови, а смущенные невольницы мигом опустили взгляды.
Не помутился ли рассудком мой первенец, решив сюда явиться в столь непотребном виде? с нотками недовольства произнесла жена сара.
Давно ли моя нагота смущает вас, матушка? парировал Мэйо, неторопливо заходя в резную беседку.
Я помню тебя малюткой в колыбели, но сейчас вижу перед собой прелестного молодого мужчину, она гордо улыбнулась и указала на лавку. Присядь, поговорим немного. И твоему рабу позволю не стоять.
Польщенный заботой госпожи Нереус подогнул ноги и покорно опустился возле ее кресла. Мэйо плюхнулся на скамью, притянув к себе на колени миловидную рабыню:
Вот наряд, который я носил бы, не снимая.
Ты снова огорчил отца.
Подумать только, как быстро расползаются слухи! он ласково поглаживал крепкие бедра девушки, запустив ладонь между ними, и казался целиком поглощенным этим занятием.
Фирм получил по заслугам.
Ты правда так думаешь? Мэйо на мгновение отвлекся от рабыни.
Да, но я хотела поговорить не об этом
Внезапное появление мужа вынудило Пинну замолчать на полуслове. Штормовой волной он ворвался в беседку, свирепо потрясая однохвостой плеткой:
Где же еще скрываться этому негодяю, как не под подолами мамаши?!
Этот негодяйтвой сын, властно сказала Пинна, И негоже бить его на глазах у рабов.
Ты знаешь, что он сотворил сегодня?!
Высмеял какого-то сановника? При дворе все занимаются тем же, но никого из них почему-то до сих пор не высекли.
Мне пришлось договариваться с Силаном, чтобы он не упоминал имя нашего Дома в связи с этим делом. Сорок золотых клавдиев, Пинна! И их потерю возместят мне сорок полос на шкуре гаденыша.
А почему не сто? Или двести? Лучше сразу запори его до смерти. Хочешь, чтобы мальчик провалялся в постели до самого Дня Веда?
Хочу, чтобы он начал наконец думать головой, а не яйцами! Макрин снова повысил голос.
Все учителя и наставники хвалят Мэйо, Пинна с нежностью посмотрела на супруга. У него большие успехи в правоведении и политической риторике. Свободное время он уделяет естественным наукам, читает исторические трактаты и философские поэмы. Наш сын регулярно принимает участие в диспутах. А какие стихи он написал о восшествии на престол зесара Клавдия! Тебе не кажется, что ты слишком строг, и требуешь от мальчика как от взрослого мужа?
Взрослый муж не сидел бы тут с голым задом. Защищая его, ты поощряешь новые выходки. Клянусь трезубцем Веда, если он еще что-нибудь выкинет, то на месяц отправится грести навоз в конюшни!
Ты не посмеешьпопробовала возразить Пинна.
Даю слово перед Богами и людьми! В моем доме нет места для городского посмешища! Макрин помолчал, а потом сердито обратился к сыну. Скажи спасибо своей доброй матери, щенок. Приказываю тебе удалиться к Рхее на неделю. Скоро День Веда, к нему изволь выучить «Двенадцать гимнов Покровителю Морей» да без ошибок. На праздник соберется весь город. И ты тоже обязан присутствовать.
Глаза Мэйо сузились от недовольства:
Предпочту подольше наслаждаться деревенской глушью, чем внимать заунывному вою разодетых пустобрехов, именующих себя жрецами. Только дурак поверит, что их мерзкие делишки доставляют удовольствие Богам.
Замолкни! взъярился сар. Не хватало еще прогневать Земледержца! Я объявил свою волю, а теперь убирайся прочь или дам распоряжение гнать тебя плетьми до ворот!
Юноша снял с колен побледневшую от страха рабыню и легкой поступью подошел к родителю.
Я правильно понял, отец, ты хочешь, чтобы я запомнил гимны и принял участие в церемонии?
Никто, кроме Нереуса, не заметил в тоне Мэйо высшей степени раздражения. Лицо молодого нобиля оставалось спокойным, но тело напряглось, как перед опасным прыжком, и руки сжались в кулаки. Островитянин съежился: за пять лет он еще не видел господина настолько разозленным и не понимал, почему на хозяина так повлияла, казалось бы, вполне обычная просьба главы семьи.
Да, сухо ответил сар. И, надеюсь, тебе хватит ума, выглядеть подобающе на празднике.
Обещаю, мой вид будет достоин самого Веда, сквозь зубы процедил Мэйо.
Жестом позвав Нереуса за собой, он быстрым шагом направился к дому. Невольник едва поспевал за господином. Они прошли половину аллеи, когда геллиец решился наконец задать беспокоящий его вопрос:
Что сделало тебя таким мрачным?
Лучше бы сегодня страдало мое тело, чем мучилась душа, горько выдохнул Мэйо.
Запомнить гимнысущий пустяк, на празднике хорошо накормят и
Это не праздник, а настоящее безумие! перебил его нобиль. Раз в десятилетие толпа жрецов собирается на берегу и топит в море тридцать самых красивых девушек города. Я уже видел, как все происходило, и мечтал, чтобы Боги ослепили меня в тот миг!
Раб содрогнулся от страшных слов хозяина:
Нельзя так говорить! Ты навлечешь на себя гнев Веда!
Серьезно? Думаешь, Бог подаривший нам соленую и чистую воды, рыб и прочих морских зверей, быстрых лошадей и высокие сосны, ждет, когда кучка разодетых в мантии уродов окрасит его море кровью? Боги добры и милосердны, Нереус, а все зло в этом миреот людской глупости и жестокости.
Сошлись на внезапную болезнь, посоветовал геллиец. И у тебя будет уважительная причина, чтобы надолго остаться у тетки.
Нет, твердо сказал Мэйо. Я не нарушу данное отцу обещание. Есть одна любопытная идея, но понадобится твоя помощь.
Прикажи и я исполню.
Хм А простой просьбы уже недостаточно?
Более чем, кивнул островитянин. Для тебя я сделаю все, что угодно, мой господин.
Два дня изнурительного пути подошли к концу. Щурясь от яркого полуденного солнца, Мэйо спешился возле лестницы, ведущей к скромному, по его меркам, особняку Рхеи. Насквозь пропитавшийся дорожной пылью, мокрый от пота и чрезвычайно утомленный поморец предупредил спутников, что желает отдохнуть в терме, а затем вздремнуть до ужина.
Передав свою лошадь и хозяйского коня местным рабам, Нереус обменялся парой фраз с охранниками, сопровождавшими Мэйо по приказу отца, и неторопливым шагом направился к морю. Островитянин хотел смыть грязь, понежиться на мягкой траве, в тени, пусть ненадолго, но предоставленным самому себе.
Раздевшись, он залез в воду и поплыл вдоль пляжа, любуясь чудесным видом на изумрудные холмы, защищенный скалами берег, бирюзовое море и рыбацкое судно, скользящее вдалеке