Я буду кричать! пригрозила испуганная Дейнси, отступая вглубь комнаты.
Под руку ей попалась сковорода, стоявшая на ночном столике. Дейнси схватила ее и перевернула, забыв про находившиеся там разбитые яйца. Те с брызгами полетели на пол.
Убирайтесь! потребовала она, размахивая сковородкой.
Дейнси, да что с тобой? спросил Коннор.
Он сделал шаг вперед, но под натиском мелькавшей в воздухе сковороды поспешно отступил и поднял обе руки.
Где семья Чиличанк? Ты должна мне сказать.
А то вы не знаете? с упреком сказала Дейнси. Небось, ваш дядюшка с ними заодно!
Заодно в чем? спросил ошеломленный Коннор.
Да в том, что хозяина с хозяйкой арестовали! заплакала Дейнси, и слезы потекли по ее пухлым щекам.
Арестовали? повторил Коннор. Так они арестованы? Городской стражей?
Нет, всхлипнула Дейнси. Теми монахами.
Услышанное столь поразило племянника барона, что он не мог говорить.
Арестовали? наконец спросил он. Ты в этом уверена? Значит, их не просто пригласили в Сент-Прешес, чтобы уладить какой-то пустяк?
Молодой хозяин пытался спорить, сказала Дейнси. Говорил, что онваш друг, и все такое, но они только смеялись. А когда господин Греди хотел схватить свой меч, один монах ну, костлявый такой, как вдарит ему, и молодой хозяин упал как подкошенный. И тут появился старый монах, злющий-презлющий
Отец Добринион?
Нет, старше его на целую коровью жизнь, ответила Дейнси. Старый, весь высохший, и лицо в морщинах. А сутана была как у Добриниона, только позатейливее. Красивый наряд, даже на таком противном, сморщенном старике. Но лицо у него отвратительное
Дейнси, строгим голосом произнес Коннор, пытаясь вернуть ее к главному.
Так вот, старик сильно накричал на молодого, а потом как взглянет на господина Греди и говорит, что если он еще какую глупость сделает, то ему руки повырвут. Этот шутить не будет. Молодой хозяин тоже это понял. Весь побледнел и задрожал.
Коннор доплелся до постели и уселся в полном оцепенении, пытаясь хоть как-то разобраться в услышанном. Где-то пару лет назад в трактире вдруг появился невероятно толстый монах из Санта-Мир-Абель и завел разговор с Петтибвой. Но тогда все проходило спокойно, хотя этот человек говорил о Джилл и чем-то расстроил обычно веселую Петтибву. Тем не менее, монах вел себя довольно учтиво и был обходителен с хозяйкой.
Они хоть сказали, зачем сюда явились? спросил Коннор. В каких прегрешениях обвинили твоих хозяев? Ты должна сказать мне, я настаиваю.
Они расспрашивали насчет хозяйской дочки, ответила Дейнси. Сначала они подумали, что это я, и двое молодых монахов уже хотели меня схватить. Но старик сказал им, что они ошибаются, да и хозяин с хозяйкой тоже сказали, что я им не дочка.
Коннор подпер рукой подбородок, отчаянно и безуспешно стараясь переварить слова Дейнси. Джилл. Они искали Джилл? Но зачем?
Потом они стали говорить, что хозяева, наверное, прячут свою дочку, и пошли шарить по всему дому, понаделав беспорядку, продолжала Дейнси. А после всех троих увели.
Коннор Билдеборох был человеком находчивым и изобретательным. Друзья и доверенные лица имелись у него повсюду: от дворца и монастыря до «Дома Бэтлброу»наиболее знаменитого в городе борделя. Он принадлежал едва ли не к самому могущественному и влиятельному роду.
Он понял: настало время прибегнуть к помощи друзей и добыть хоть какие-то ответы.
Если церковь с такой силой ополчилась на семейство Чиличанк из-за Джилл, то он сам тоже может попасть под подозрение. Времена были опасные, и Коннор, проживший все свои тридцать лет среди тех, кто властвовал и повелевал, прекрасно знал, насколько серьезными могут оказаться подобные интриги.
Ты, Дейнси, оставайся здесь, сказал он девушке. Дверь держи на запоре и никому, кроме меня, даже не отвечай, кто бы ни позвал.
А как же я узнаю, что это вы зовете?
У нас с тобой будет особое слово, загадочно произнес Коннор и понял, что завладел вниманием Дейнси.
Лицо ее просветлело и разгладилось, сковородка вернулась на ночной столик, а сама Дейнси плюхнулась на кровать рядом с Коннором.
Ой, как интересно-то, с восторгом сказала она. А что за слово такое?
Коннор ответил почти не раздумывая:
Это слово«нубожемой».
Он хитро улыбнулся, увидев, как густо покраснели щеки Дейнси.
Еще не забыла это слово?
Дейнси захихикала и покраснела еще гуще. Разумеется, она хорошо знала это слово и частенько повторяла его, когда они с Коннором оставались вдвоем в ее комнатке.
Коннор слегка пощекотал ей подбородок, затем поднялся и подошел к двери.
Ни с кем не говорить, на прощание велел он. Если хозяева вернутся
Их-то уж я впущу, вставила Дейнси.
Разумеется, впустишь, сухо ответил Коннор. И скажешь Греди, чтобы разыскал меня. Не забудешь?
Дейнси радостно закивала.
Нубожемой, подмигнув ей, произнес Коннор, выходя из комнаты.
Дейнси еще долго сидела на постели и хихикала.
Ты думаешь, что это игра? закричал Маркворт, вплотную приблизившись к несчастному Греди Чиличанку.
Глаза старика, налитые кровью, так и сверлили пленника.
Греди приковали к стене за запястья, причем кандалы находились настолько высоко, что молодому человеку приходилось стоять на цыпочках. Здесь, в одном из подвальных помещений Сент-Прешестесной и приземистой комнатенке, было жарко от полыхавшего в очаге огня. Рядом лежали мехи, чтобы раздувать пламя.
Я терпеть ее не мог, выдавил пленник, брызгая слюной и обливаясь потом. Я не просил у родителей сестру!
Тогда говори, где она? гремел Маркворт.
Если бы я знал, то сказал бы, ответил Греди.
Ему удалось совладать со своим голосом, но не с волнением.
Вы должны мне поверить!
Отец-настоятель Маркворт повернулся к находившимся вместе с ним в застенке Фрэнсису и Данделиону. Последний был облачен в плащ с капюшоном, что вполне соответствовало мрачной обстановке этого места.
Ты ему веришь? спросил у Фрэнсиса Маркворт.
Кажется, он говорит искренне, честно ответил брат Фрэнсис.
Он сознавал, что лицемерит, поскольку просто не хотел продолжения допросасамого жестокого из всех, когда-либо виденных им. Фрэнсис был готов поверить Греди и надеялся, что Маркворт сделает то же самое.
Лицо узника просветлело, и тень улыбки тронула уголки его рта.
Кажется? недоверчиво переспросил Маркворт. Дорогой мой брат Фрэнсис, считаешь ли ты, что в столь важном деле мы можем довольствоваться видимостью правды?
Конечно же нет, отец-настоятель, бессильно вздохнув, ответил Фрэнсис.
Маркворт кивнул закутанному в плащ Данделиону.
Мы должны быть уверены, сказал он и отошел от пленника.
Вслед за ним отошел и брат Фрэнсис.
Данделион тут же оказался возле Греди и ударил его своим тяжелым кулаком по проступающим под кожей ребрам.
Прошу вас, пробормотал Греди, но удары продолжали сыпаться на него один за другим, пока слова узника не превратились в нечленораздельные стоны.
Когда закончишь, сходи наверх за кочергой и положи в очаг, пусть погреется, велел Данделиону Маркворт. Мы должны проверить искренность этого молодца, а заоднопреподать ему урок послушания церкви.
Нет! закричал Греди, но еще от одного сильного удара у него перехватило дыхание.
Маркворт не оглядываясь вышел из помещения. Брат Фрэнсис, наоборот, задержался и оглянулся. Греди Чиличанк оказался не единственным, кому сейчас преподали урок.
Снова удар, и снова жалобный стон. Фрэнсис поспешил прочь, догоняя Маркворта.
Отец-настоятель, вы же не станете на самом деле пытать этого дурня раскаленной кочергой? спросил он.
От взгляда Маркворта лицо брата Фрэнсиса побелело.
Я сделаю то, что сочту нужным, спокойно ответил он. Пойдем. Мне кажется, старый Чиличанк того и гляди упадет без чувств. Попробуем магический камень, может, удастся влезть к нему в мысли.
Маркворт умолк и изучающе посмотрел на брата Фрэнсиса. На лице молодого монаха явно читалось сомнение.