Толи делоФанья
Девушки с Островов были совсем другиерумяные, круглощёкие, «сдобные».
«Вот пусть он с ней и гуляет, разозлилась Аррен. Бегать мне за ним, вот ещё».
Пылинки танцевали в лучах, золотые, медвяные. Кровлю надо бы подлататьда вот отца дома не было: уплыл он на Холодные острова, и до сих пор ещё не вернулся. Покупал пушнину, сало, соль; продавал безделушки, толчёный перец, вино.
Исполнилось Аррен четырнадцать лет, и друг, сказать по правде, у неё всего один. Друг у неё был только один, и наверно, поджидал её у могилы Старого Тролля, а она дулась на него, и не могла простить. Нельзя сказать, что хорошо она поступилаведь обещала придти и встретится с ним. К тому же был праздник, и по всему выходило, что они оба его пропустятКъертар, ибо будет поджидать её в условленном месте, а Арренпоскольку никакая сила не вытащит её с чердака.
Обида была такой сильной, что у Аррен на глазах выступали слёзы.
Сказать по чести, злилась она не на поцелуй. Но как он мог улыбаться пухлощёкой Фанье, и в глаза его смеялись, как всегда? Это же была Её улыбка, улыбка Аррен, она так ждала его огоньков в глазах! А теперьчто же получается тогда? Не возился ли он с ней просто со скукиа потом не смеялся ли над нею в компании других девчонок?
«Чтоб тебя, чтоб тебя, чтоб тебя! бессильно повторяла она и сжимала кулаки. Чтоб тролль тебя разодрал да шкуру сушиться повесил!». Обида была тем сильнее, что она понималаведь, в сущности, Къертар её не предал. Да, они проводили кучу времени вместе, в поисках гнёзд чаек или старинных кладов, но он ведь и не обещал, что однажды сделает предложение Аррен, дочери безумной Эйларгерлы
И тут вдруг всплыла у неё перед глазами сцена из прошлого: переулок, в котором ужасно воняловидно, где-то поблизости сдохла кошка, у выхода из тупичкатрое парней, а рядом с нейтолько Къер. И рожи у парней препаскудные.
Кулаки у Къераободраны, и вид такой, что парни вдруг засомневались, а очень ли им это надо? Над верхней губой у её защитника расплывался огромный синяк, волосы слиплись от кровидлинная царапина пролегла над бровью. Но не это самое страшноевыражение лица у Къера было такое, что Аррен поняла: если бы у него в руках был нож, а эти подонки подошли ближе
И испугалась, жутко испугаласьне за себя, а за него. А потом на переулке послышался грохот: должно быть, конь понёс, возок опрокинулся, и парни по шумок испарились. А Къер так и стоял, тяжело дыша, а потом вдруг обмяк, словно из него вытащили вязальную спицу, повернулся к ней и улыбнулся.
Или, вот ещё был случай: когда у Ифтильды пропало колечко (подарок одного шалопая), всё, конечно, свалили на Аррен. Собственно, после этого её и перестали пускать на ночлег, и устроили натуральную травлюпо всему городу в неё летели тухлые капустные листы, при её появлении все начинали перехихикиваться, а едва она отвернётся, повышали голос до преувеличенно громкого шёпота: «Блаженная!».
Тогда они с Къером решили пойти, поискать земляникивообще-то, земляника на острове не росла, её завозили с Южных островов, и выращивали рядом с заморской картошкой. Неподалёку от города, в излучине реки, был брошенный хутороктри домишка и огороды. Земляника там вымахала здоровенная, словно её поили колдовским зельем.
Едва вышли из города, как наткнулись на Ифтильду с компанией.
Верни колечко, оборванка! обидно крикнула бывшая подружка, а парни кругом захохотали.
Тогда Къер вышел вперёд, и спокойно, как-то по-взрослому, сказал:
Такой дуре ряженной, как ты, и кольцо не поможет. Век в старых девах проходишь.
Ифтильда открыла рот и закрыла, побледнела.
Даже парни остолбенели от наглости. Впрочем, семью Къера уважали: насмешки сами собой, как-то поутихли. А Ифтильдавот уж чудо из чудес! однажды догнала её в узком переулке и даже извинилась. Сбивчиво, отчаянно краснея. Впрочем, больше они всё равно не общались.
А Къер ей потом сказал, когда они сидели и удили рыбу в камышах возле плакучей ивы:
Знаешь, если тебя оскорбляют дураки, это всё равно, как услышать похвалу от умного.
Картины прошлого поблекли, и она вновь вернулась на чердак.
Девочка уткнулась лицом в колени и зарыдала.
Ели она не нужна и Къертару
Будь он проклят, проклят, проклят!
До сегодняшнего дня она и не задумывалась о свадьбепервая посмеялась бы, скажи кто об этом, а то и засунула насмешнику за шиворот комок грязи. Но теперь Выходить замуж за Къертара она по-прежнему не желала (сама идея свадьбы вызывала у неё серьёзные сомнения), но вот видеть, как он улыбается этой Фанье
В глубине души, Аррен, конечно, знала: Къертар её не бросит. Но тем сильнее была обидапонимать, что останешься лишь другом для того, кого ещё недавно и не мог помыслить кем-то иным. Обида разъедала, и слёзы теклигорькие, хотя и немного себялюбивые.
А ведь праздник уже начинался
Пусть он ждёт, ждёт сколько угодноона не выйдет к нему навстречу.
Вот так и рассорились они с Къером из-за сущей ерунды (как оно всегда и случается с наилучшими друзьями): а впрочем, может, и не ерундысмотря с какой стороны посмотреть. Обычно они ссорились по раз тридцать днюи тут же мирились, ибо не могли прожить друг без друга.
Но на этот раз всё было по-другому.
На миг раскаяние посетило девочкупраздники в Пристани бывали редко, неправильно было, лишь Къертара этого удовольствия из-за глупой ссорыно она лишь сжала кулаки. Если так, то на праздник не будет смотреть и онаэто казалось справедливым.
На улице становилось шумнодолжно быть, начинались приготовления к веселью. Даже слишком шумнокрики, галдёж, звон оружия? Аррен оцепенела. Оружие? Откудав мирном Келардене? Может, приехал погостить один из Королей? Она утёрла слёзыразмазала их по лицу. И даже почти решила спуститьсяпосмотреть, из-за чего сыр-бор.
И в этот миг на лестнице послышались тяжёлые шаги. Толстуху Фавру она узнала сразуещё до того, как открылись двери. Немного глуповатая, но неизменно благодушная старуха была, казалось, чем-то встревожена. Тяжело отдуваясь, она опиралась на косяк.
Аррен, дочка, наконец, сказала она. Иди спрячься в Общинном Доме.
Зачем? растерялась девочка.
Слушай, что тебе говорят! буркнула толстуха. Дольше проживёшь. Сказывают, война пришла. Тролли идут.
Аррен окаменела.
Вот-вот подоспеют. Иди уже, бестолковка!
Как Аррен оказалась на улице, она не помнила.
Она не узнавала родного городаповсюду опрокинутые локти с едой, яблоки втоптаны в грязь, все спешно вооружаются, лица у всех угрюмые. Да какое там оружие в Келардене? Войны-то уже лет двести как не было!
Аррен кинулась к Бельку, капитану городской стражи.
Бельк, Бельк, задыхаясь, выпалила Аррен. Скажи, откуда идут тролли?
Бельк даже не заметил еёон ругался с одним из старейшин. Ругались они яростно, лицо стражника побагровело, став цвета тёртой свеклы. Тогда Аррен бросилась к знакомому Хеврумолодому воину, кузену рябой Тисвильды. Воин, в отличие от капитана, был довольно бледнымказалось, его вот-вот стошнит. Он стоял на расквашенном яблоке, и вёл себя довольно странното возьмётся за рукоять меча, то отпустит.
На шее пульсировала жилка, а щека у него подёргивалась.
Хевр, всхлипнула она, и сердце заколотилось, как сумасшедшее, откуда идут тролли? С какой стороны?
Чего ты, мелкая? удивился тот. А ну-ка марш в Общинный Дом.
А потом смилостивился:
Да как и в прошлый раз, с Гор спустились, через Погост пойдут. Видать, уже там
Мостовая покачнулась, и мир перед глазами Аррен потемнел.
Глава 2. Под ногами у троллей
Она бросилась к дому Къертавысокому, трёхэтажному особняку, где жило несколько семей. Над ним трепетал флаг с изображением рыбыдядя Къерта принадлежал к дворянскому сословию, хотя и очень бедному, как и все на островах.
Мать Къерта встретила её у порогавысокая, пожилая, но всё ещё красивая женщина с правильными чертами лица.
Малышка, удивилась она. А где Къер, ты его не видела?
Аррен дёрнула головой и отступила назад.
Она прислонилась к стене, и ужас овладел её существом. Ведь лучший друг наверняка ещё ожидал её на Погосте, удивляясь, почему она не идёт Аррен сжала кулаки и прижалась разгорячённым лбом к холодной каменной стене. Ласковый взгляд матери Къера жёг её, как огонь.