Я нёсся большими длинными прыжками, за одно перемещение с ноги на ногу оставляя за собой по два-три метра пространства. В конце улицы на переходе загорелся красный свет, но я лишь прибавил ходу, перед самым перекрёстком приземлился на обе ступни, одновременно сгибаясь в полёте подобно тугой пружине, чтобы направить своё тело вперёд под нужным углом. И оттолкнувшись одновременно двумя ногами, перелетел все шесть метров разделяющей две стороны улицы проезжей части. Приземлившись на ноги, я, не сбавляя скорости, продолжил бежать вперёд.
Лишь раз мне пришлось притормозить перед действительно широкой проезжей частью, которая была в городе единственной. Эту полуминутную задержку я использовал, чтобы перевести дыхание, и рванул в путь с новыми силами.
Я бежал, перемахивая небольшие преграды и обруливая случайных прохожих, сворачивал в переулки, непрерывно прокручивая в голове карту, которую постарался запомнить сразу при просмотре голограммы. И мне почти удалось пройти это расстояние наикратчайшим путём.
Правда, уже в Чайнотауне я немного заплутал и упёрся в тупик. Пара минут ушла на то, чтобы вернуться на финишную прямую, и вот уже впереди замаячил голубой лимузин убитого. В два прыжка я пролетел оставшиеся несколько метров и, уперев руки в колени, согнулся пополам, жадно глотая ртом воздух.
Бросив взгляд на коммуникатор, удовлетворённо отметил: двенадцать с половиной минутэто на два с небольшим километра. Причём днём, когда мешают машины и люди, при том, что дорогу я видел только на карте. Я толком не тренировался и прибыл на планету полтора года назад. Землянин же, которого мы ищем, наверняка держал себя в хорошей форме, передвигался в короткий час, когда на улицах нет ни людей, ни машин, и знал каждый поворот на пути, который ему предстояло преодолеть. Да, для того, чтобы сбегать туда и обратно, полчаса ему должно было хватить за глаза.
После возвращения в отель у него ещё должно было оставаться достаточно времени, чтобы собраться, добраться до подземной линии, ведущей на космодром, пройти все процедуры и в пять утра вылететь на Землю. Но рейс отложили, и сейчас он, наверняка, сидит в зале ожидания и избавляется от улик.
Надо сказать, что возле батарейки я ожидал встретить бессмертных или, на худой конец, репликантов SynTec, но ничего подобного не увидел. Вместо них меня поджидал лишь стриженный налысо, по марсианской моде, лейтенант Фредди, которого я про себя называл Крюгером. Лейтенант был высоченным и худющим коренным марсианином, хотя и не бессмертнымего родители прилетели на Марс полвека назад, в числе первых настоящих колонистови очень походил на персонаж из древнего фильма ужасов.
Я не особенно интересовался его семьёй, хотя и знал, что у лейтенанта есть братья и сёстры, трудившиеся на более высокооплачиваемой службе. Впрочем, сам Фредди занимался куда более важным делом. Вместе с женой-репликой он растил то ли пятерых, то ли уже шестерых детишек-гибридов. И получал приличное пособие под обязательства отдать детей на работу в SynTec. По сути, корпорация обеспечивала их семью всем необходимым. Такая практика была стандартной для Марса: рабочих рук катастрофически не хватало, каждый репликант стоил технократии несколько десятков тысяч, и это лишь эмбрион, доставка ребёнка на Марс обходилась уже в несколько миллионов, доставка эмбриона с вынашиванием одной из бессмертныхдешевле, но и гарантий никаких. Реплики всё-таки не совсем люди, несмотря на международный стандарты и до сих пор действующий протокол совместимости ЕМС.
Сами реплики тоже не могут рожать всё время, они всё-таки созданы для работы, да и вообще процедура подсаживания эмбриона выглядит достаточно бессмысленнойничего не мешает репликантам беременеть естественным способом. Даже от человека. Гены реплик доминантные, и если уж эмбрион выжил, это гарантирует почти стопроцентную выживаемость ребёнка. Вдвойне ценен естественный эмбрион гибрида, если он окажется жизнеспособным, то достигнув взрослого состояния, уже наверняка будет совместим с натуральным человеком.
По этой же причине естественное потомство реплик и людей для Марса самое ценное и всё равно является редкостью, потому что сообщества остаются здесь достаточно замкнутыми, даже несмотря на небольшую численность.
Бессмертные живут в своих закрытых филах, не признавая намеренного вмешательства в геном. Детская смертность в ульях запредельная даже по меркам древности, но зато каждый выживший имеет естественную приспособленность к марсианским условиям. Это позволило бессмертным всего за несколько поколений очень серьёзно измениться внешне и внутренне; конечно, их тела не могут производить витамины, как это происходит у репликантов, но зато они способны производить потомство естественным путём (в первую очередь за счёт увеличения размеров собственных тел и сокращения срока беременностивсе бессмертные рождаются фактически недоношенными), что для натуральных людей является труднодоступным, в условиях низкой силы тяжести плод развивается быстрее и достигает больших размеров, родить такого ребёнка без кесарения становится практически невозможно. Естественные роды и на Земле-то теперь редкость, а на Марсе среди натуральных людейпочти чудо.
Репликанты заняты на внешних работах и живут в секторах компактного проживания, им и размножаться-то особенно некогда, а если они и находят на это время, то спариваются преимущественно друг с другом, земляне ими брезгуют, а бессмертные откровенно презирают, не считая за людей вообще. SynTec заплатит репликантам за ребёнка только разово, если реплики сдадут младенца в филумногие так и поступают, это, в общем-то, и есть основной источник человеческих ресурсов для Марса.
А земляне землян на Марсе мало, за всё время колонизации на планету переселилось всего несколько десятков тысяч человек. Космические перелёты хоть и удешевились многократно за последние сто лет, но до сих пор стоили баснословно дорого. Взрослые люди за счёт технократии прилетают только в исключительных случаях, если это действительно редчайшие и ценнейшие специалисты. А чтобы добраться до Марса самостоятельно, нужно быть миллионером. Так что земляне тоже проживают компактно и вступают в браки обычно между собой.
И только потомки землян, внешне напоминающие бессмертных, более лояльны в брачных отношениях. Хотя и они в большинстве уходят в филы. Кому удаётся, находят пару из новых эмигрантов, и лишь совсем немногие, такие, как Фредди, отваживаются на брак с репликой. Для реплики же такой бракзолотое дно, SynTec даст пособие на всех детей, не отбирая у родителей прав на воспитание; при этом человек имеет, как правило, более высокие доходы (SynTec вообще считает плату репликантам за работу благодеянием, и если бы технократия не была в такой жёсткой зависимости от Земли, они наверняка вообще лишили бы репликантов гражданских прав). Реплики юридически не ограничены в правах, но по факту сильно сегрегированы; реплика же, состоящая в браке с человеком, получает всю полноту гражданских прав не только де юре, но и де факто.
Отдышавшись, я подошёл ближе, поприветствовал Фреда кивком головы и протянул ему рукумарсианину пришлось немного наклониться, чтобы ответить на рукопожатие. Он, конечно, не был таким огромным, как бессмертные, живущие на планете уже более ста земных лет, но всё равно выше меня на целую голову.
Ну, что тут у нас? спросил я.
Да, в общем ничего особенного, машина вышла из Улья Тагина в полночь, в 24.11 прибыла на место, бессмертный был один, он покинул машину и ушёл всё, закончил доклад Фредди.
Негусто разочарованно пробормотал я.
Так точно, отрапортовал Фред.
Скинь мне данные, я поднял руку с коммуникатором и только тут заметил блестящую точку непрочитанного сообщения и нескольких пропущенных вызовов.
Поскольку браслет был заблокирован он внешних сигналов, звонить могли только из управления. Я срочно развернул оповещения: 3 пропущенных вызова из приёмной и сообщение на русском: «Олег, б какого х ты не отвечаешь? Сам же просил набрать, когда Натан пойдёт на конференцию!!!»
Видимо, Настя звонила мне, пока он ставил следственный эксперимент, пытаясь пробежать половину города за 10 минут. Я беспомощно огляделся по сторонам, и мой взгляд упал на батарейку-вещдок: