Я сделал ещё глоток, вернул пустой стакан на место и в несколько движений облегчил свой баланс на 50.000 в пользу Натана. Из коммуникатора шефа раздался короткий сигнал банковского оповещения, но он даже не взглянул на браслет. Вместо этого он налил в стакан жидкости ещё на полпальца, протянулся его мне и добавил:
Думаю, не надо тебе рассказывать, что в первую очередь нас интересуют записи с камер наружного наблюдения?
Ах, да! я хлопнул себя ладонью по лбу и, вынув из кармана принесённую бессмертными флешкарту, положил её на стол перед шефом, они сказали, что здесь все данные, со всех камер наблюдения в районе
Оперативно работают, восхищённо присвистнул Натан, не смотрел ещё?
Не, я покачал головой, я ж сразу к тебе да и они сказали, что там несколько тысяч часов
Хорошо задумчиво произнёс шеф и, поёрзав в кресле, добавил, короче, смотри мы всю текучку пока откладываем и займёмся этим делом вместе кстати, жрать охота неожиданно сменив тон, закончил он, озираясь по сторонам, как будто от его слов в кабинете могла появиться еда.
Да! быстро поддержал я шефа, я с трёх часов утра на ногах, было бы неплохо чего-нибудь перекусить
А Настя там? спросил он, указывая глазами на дверь.
Подняв вверх глаза, я попытался откопать ответ на этот вопрос в своей памяти, но не смог: я пронёсся в кабинет Натана так быстро, что даже не заметил, сидит ли его жена на своём секретарском месте или ещё не пришла.
Родственные связи и семейные подряды были для Марса нормой, огромные семейные кланы, разрастаясь, захватывали целые области управления и бизнеса, и никому такая практика не казалась предосудительной. Так что когда по согласованию с ЕМС в управление прибыл новый начальник, никто не удивился, что секретарём он назначил свою супругу: ну должна же жена переселенца где-то работать? Не метогрузовик же ей водить, в самом деле.
Кроме того, Настя была якутянкойони познакомились с Натаном в Якутске, где она проходила стажировку в дипмиссии Сибирской Федерациии потому внешне сильно напоминала китайские реплики человека. Репликанты, никогда не бывавшие на Земле, сразу посчитали её за свою и прониклись к новому шефу полиции симпатией. Ведь несмотря на то, что правительство всячески поощряло расовое смешение, люди есть люди, и социальные инстинкты заставляли большинство землян и коренных граждан относиться к репликам если не с презрением, то с настороженностью. Брак между человеком и репликой не то чтобы считался зазорным для человека, но всё равно был очень большой редкостью.
Уж неизвестно, кто первым пустил слух, что супруга шефа полиции репликант, но его популярность «в народе» от этого резко выросла. Натан и Настя опровергать слухи не спешили, и меня до сих пор терзали смутные сомнения, что эти слухи распустили сами супруги. Впрочем, я с Натаном об этом не разговаривал и ни с кем не разговаривал. Я вообще предпочитал держать язык за зубами, за что на Земле меня ценило руководство Алроса, а на МарсеТГРК.
Натан нажал кнопку интеркома и спросил в пустоту:
Нась, ты тут?
«Да», раздалось из интеркома.
Она всегда отвечала одним этим коротким словом. «Да, дорогой» звучало бы слишком фамильярно, а «Да, шеф»слишком официально; не придумав хорошего варианта, на работе Настя предпочитала отвечать на вопросы мужа чётко и односложно.
Нась, у нас тут очень большое и сложное дело, я лично буду участвовать в расследовании, и мы, короче, тут сейчас будем конкретно вот прям работать сообрази нам чего-нибудь пожрать и переложи куда-нибудь текучку дня на два-три
Хорошо, раздалось из динамика.
Шеф потянулся было к кнопке интеркома, но не успел:
Нат тут журналисты мне весь коммутатор оборвали, чего с ними делать? добавила Настя, пока муж не успел отключиться.
Посылай на х, предельно чётко выразился шеф.
А если придут эти Настя выдержала многозначительную паузу, но о ком она говорит, было понятно и так.
Да проспала ты всё, хохотнул он в ответ, приходили уже, работу нам принесли, которую мы с Олегом сейчас будет работать со страшной силой.
Поняла, ответила Настя, и интерком отключился.
Шеф откинулся в кресле и расслабленно произнёс:
Давай, посмотрим, чего там у тебя
Я протянул шефу накопитель, и Натан пристроил его где-то под столом.
Над столешницей раскинулась голографическая карта доброй трети города с красными огоньками зафиксированных камер.
Интерфейс, скомандовал Натан, и с левой стороны карты высыпался список строк активных фильтров, когда, говоришь, это было? кинул он в мою сторону.
Экспертиза говорит, в 24.19припомнил я.
Короткий час, скомандовал шеф, и россыпь огоньков поредела, но не сильно.
Подвинув стул, я переместился на другую сторону стола, подвинул шефа и присел так, чтобы карта была видна им обоим примерно под одним и тем же углом. Натан привстал, несколько раз подвинул карту, подыскивая нужный ракурс, и нажал на красную точку.
Карта сменилась плоским изображением улицы. Я на несколько секунд замешкался, отыскивая в кадре единственный знакомый ориентирвысокую дверь, задёрнутую белой защитной шторой. И лишь потом сообразил, что в кадре день, и дверь, которую я ищу, сейчас открыта:
Перемотать на 24.15!
Изображение сменилось тёмной улицей с редкой подсветкой диодных фонарей. По переулку шёл высокий мужчина в чёрном плаще, он остановился на перекрёстке, совсем на краю видимости, и стал нетерпеливо поглядывать на часы, дверь была чуть ближе к камере, человек чуть дальше, его почти не было видно, только мелькающая то и дело к лицу правая рука.
Так не пойдёт, шеф прервал трансляцию. Давай поищем ракурс получше.
Несколько минут мы перебирали фильтры и камеры, пока не нашли более подходящий вариант.
Видеозапись с этой камеры была не слишком отчётливой, зато ракурс идеальныйдверь чуть левее центра, человек, поглядывающий на часычуть правее. Чтобы получше разглядеть детали, нам пришлось погасить свет в кабинете и задёрнуть шторыза окном уже уверенно рассвелои только мы собрались приступить к просмотру, как в дверь глухо постучались. Шеф даже подпрыгнул, а в подсвеченной лишь мельканием голограммы темноте кабинета прозвучал растерянный девичий голос:
Вы тут чего в темноте-то сидите?
В полосе света, прорывавшегося из-за полуоткрытой двери, нерешительно замер женский силуэт.
Настя! крикнул шеф, Чё пугашь!
Вот трындец вы борцы с преступностью, раздражённо ответила Настя, если Вас баба может напугать до усрачки кто тут жрать просил?
В моменты эмоционального возбуждения Настя переходила на русский язык, который был куда как более богатый эмоциональной лексикой, как и я сам. Иногда нам с ней даже требовалось время, чтобы понять, почему окружающие переставали реагировать на наши слова. Натан такой особенностью речи не обладал, все-таки хоть он и знал наш язык в совершенстве, родным он ему не был, так что ругался он исключительно по-английски.
а мы уже и забыли, спохватился я.
Свет! скомандовала Настя, снова вернувшись к английскому, изображение над столом стало совсем бледным.
Зато стало видно, что Настя тащит с собой небольшой поднос с бутербродами:
Я тут сварганила вам по-быстрому сказала она, выставляя поднос на стол, но тут в её поле зрения попали стаканы.
Она остановилась, принюхалась и укоризненно произнесла, обращаясь к мужу:
Вы чё тут пьёте уже с утра?
Нась! отмахнулся от неё шеф, я ж говорюработаем! А тут такое делобез стакана не разберёшьсяты ж в курсе, что бессмертного убили сегодня ночью?
Да уже вся Солнечная Система в курсе! ответила Настя, и что, это повод нажраться ни свет ни заря?
Если честно, в момент чужих супружеских разборок я чувствовал себя довольно неловко. Так происходило всегда, если при мне выясняли отношения, но шеф решительно прервал разгоравшуюся полемику:
Нась, иди работай, ну я тебе серьёзно говорюмы делом заняты. К человеку, он кивнул в мою сторону, бессмертные приходили, он с непривычки перенервничал
И ты решил его успокоить то ли спросила, то ли утвердительно сказала Настя, но спорить больше не стала и спешно покинула кабинет.