Я слышал разговоры отца с Тиваном по этому поводу. Отец когда-то хотел предложить Ракли разводить коней на продажу. «Лишние силфуры никому не помешают», считал он. Однако Тиван тогда ему так и ответил: «А ты не боишься, что тогда силфуров у нас станет значительно больше, чем людей в Вайлатуне?»
Я бы все равно никуда не пошла, призналась Леома.
Ну, тыпонятное дело, махнул рукой Вайн и послал ей воздушный поцелуй, чтобы она не обиделась. А многие бы ушли. Хотя бы для того, чтобы каждые десять дней гафол не платить.
А мы и так не платим
Это мы не платим, повысил голос Вайн, явно раздраженный тем, что ему приходится говорить о таких вещах при посторонних. А те, кто живет между Обителью и замком, точнее, между Обителью и Стреляными стенами, очень даже платят. Гверна, ты платила?
Еще бы, ответил за мать Хейзит и вспомнил, как сам иногда передавал мешочек с силфурами одному и тому же анахабану, который всегда в одно и то же время каждые десять дней присаживался за ближайший к выходу из таверны стол и всегда заказывал черничный крок. Напиток ему приносила Велла, потом Хейзит или Гверна подходили с деньгами. Анахабан прятал гафол за пазуху, благодарно кивал и продолжал сидеть, допивая кружку, а иногда даже заказывая вторую. Никто не знал, как его зовут, да и мало кого это интересовало. Так продолжалось до зимы, а зимой наступила пауза. Анахабан не появлялся. Потом вместо прежнего в таверну наведался новый, помоложе и понаглее. Гверна сперва не хотела воспринимать его всерьез, однако парень развернул у нее перед носом верительную грамоту, в которой утверждалось, что «податель сего собирает причитающийся гафол на общественные нужды и в пользу казны замка», снова свернул и оглядел посетителей таверны. Гверна предложила гостю присесть и подождать. Парень показал кривые зубы и сказал, что распивать ему нечего и некогда и что, мол, ни до чего хорошего посиделки не доводят. Когда он пришел в следующий раз, его обслужила Велла, которая заодно без труда развязала ему язык и вскоре выяснила, что его предшественника обчистили и убили лихие люди и что найти их до сих пор не представилось возможным. На вопрос Веллы, как он после этого ужасного случая не боится ходить по тем же местам, парень кивнул на дверь и пояснил, что его там стерегут двое из гарнизона замка. Когда эта история дошла до Гверны, она расстроилась, но не потому, что кто-то, кого она знала, погиб, а потому, что дополнительная охрана означала одно: гафол будет увеличен. Так вскоре и произошло.
Гафол рос, продолжила за сына сама Гверна, в помощь франиманам были отряжены вооруженные виггеры, однако на какие нужды наши деньги использовались, знали, пожалуй, только в замке. Потому что нам, обычным жителям, трудившимся с утра до ночи, никакого толку от них не было. Где это видано, чтобы людей убивали среди бела дня!
Ты о чем это? удивился Вайн.
Гверна в двух словах пересказала ему историю про убитого анахабана. Тангай кивал, будто тоже ее слышал, хотя в свое время его едва ли занимали подобные вещи.
Мне кажется, заметила Леома, что смена власти в замке может пойти всем на пользу. Когда это было, чтобы честных людей убивали из-за каких-то силфуров! Ни один того не стоит.
Один не стоит, а сотня-другая, может, и стоят, поправил ее Тангай.
Хочешь сказать, что согласился бы убивать ради денег? воззрилась на него потрясенная хозяйка.
«Не удивлюсь, если он сейчас ей ответит, что ему этим уже приходилось заниматься», подумал Хейзит. Однако Тангай сделал невинное лицо и предложил сменить тему, раз она принимается так близко к сердцу.
Между прочим, добавил он, указывая на раненого, вон лежит один из тех, кому, мне кажется, вы обязаны тем, что отныне замок и его правители будут вести себя по-другому. Гийс, твой пращур еще не покинул нас ради лучшей доли?
Гийс сверкнул на него глазами, в которых читалась нешуточная ненависть, и посмотрел на отца. Тот спокойно спал, лежа на спине, и не догадывался, что стал предметом нового разговора.
Жить он будет, уверенно сказала Гверна. Кто-то успел оказать ему первую помощь сразу после ранения и тем спас его.
А ты как на это смотришь? снова перевел Тангай внимание присутствующих на Гийса. Ты теперь с ним? Или но-прежнему с нами?
Вита Тангай! возмутилась Велла. Как вы можете?
Что именно, дитя мое?
Как вы можете так говорить тому, кто спас нас, кто был с нами
Что спас, не уверен. Что былда. Но видишь, ты сама, дитя мое, относишь это к прошлому. Тангай был ничуть не смущен. Жаль, что мы не знаем, как и зачем этот Демвер по кличке Железный здесь появился. Да еще один-одинешенек, без свиты, которой у него наверняка в достатке. Если даже у анахабанов, как вы тут интересно рассказываете, появились сопровождающие, то ему тем более полагалось бы средних размеров войско. Не знаю, как вам, а мне на ум напрашивается вывод, что он занимался здесь чем-то таким, о чем не хотел ставить в известность своих собратьев по новой власти.
Мне показалось или я только что услышал, как моего отца обвинили в предательстве? Гийс угрожающе поднялся из-за стола. Было очевидно, что он исполнен решимости раз и навсегда расквитаться с обидчиком.
Тангай преспокойно продолжал что-то тщательно пережевывать и даже не взглянул в его сторону. «А старик уверен в себе, подумал Хейзит. Вот бы и мне так же научиться не терять присутствия духа».
Мы всегда рады гостям, повысил голос Вайн, лицо которого впервые покинула добродушная улыбка. Но если вы сейчас же не прекратите выяснять отношения, я попрошу вас обоих покинуть мой дом.
Сказано было просто и понятно.
Велла помогла Гийсу принять единственно правильное решение, резко потянув его за рукав вниз, чтобы он сел. Тангай пожал плечами и улыбнулся всем. Элла строго посмотрела на мужа, как будто тот тоже был в чем-то виноват. Гверна демонстративно встала из-за стола и опустилась на корточки возле раненого. С одной стороны, лучше бы его не было вовсе, но раз уж на то пошло, что он теперь с ними, она готова сделать все от себя зависящее, чтобы он дотянул хотя бы до внятного рассказа о том, что же с ним на самом деле произошло.
Никому больше не хотелось разговаривать. Гийс хмурился и без охоты гонял вилкой по тарелке твердые шарики сырой редиски. Велла переглядывалась с Эллой, и обе украдкой улыбались друг другу, понимая при этом, что опасность внутренних раздоров отнюдь не миновала. Вайн, которому резкий окрик дался непросто, крутил в руке ложку для раздачи овощей и отстранение) смотрел в окно. Тангай старался делать вид, будто ничего не произошло, однако наглости ему все-таки недоставало, и потому очень скоро он скуксился и повесил нос. Леома не нашла ничего лучшего, как присоединиться к насущным заботам Гверны, занятой раненым. В доме нависла та самая тягостная тишина, которая, насколько мог по опыту судить Хейзит, всегда заканчивалась внезапно и не всегда добром.
Поэтому он даже не вздрогнул, когда в запертую дверь избы снаружи кто-то отчаянно забарабанил.
Кто-то из своих, хмыкнул Вайн, грузно поднимаясь из-за стола. Хейзит смекнул, что до сих пор тот мог видеть через окно большую часть дороги и наверняка заметил бы приближение чужаков. Пойду открою, сидите спокойно.
А если это шеважа? предположила Велла.
Дикари не стучат, поучительно заметил Хейзит.
И то верно, невесело улыбнулся Вайн. Только бы нам не пожалеть о том, что это не дикари
Пока все пытались понять смысл его слов, Вайн вразвалочку подошел к двери и поднял засов. Дверь сразу же распахнулась наружу, а внутрь вкатился меховой ком, вставший на ноги и превратившийся в розовощекого паренька. Пар изо рта и из-под сбившейся набекрень шапки свидетельствовал о том, что, пока они тут трапезничали, зима снова успела вступить в свои права.
Вита Вайн, начал было паренек, но смутился, увидев такое количество незнакомых людей.
Что стряслось, Эйн? Тебя отец послал?
Да, отец мы дрова кололи вита Вайн, там мерги идут! Он неопределенно махнул рукой. Целый отряд Отец говорит, не к добру это. Послал вот вас предупредить. Мы уйдем подобру-поздорову, схоронимся, пока не пронесет.