Уже догадавшись на какое действо попали, мы втроём устроились (как могли) на лежащей и подпёртой с обеих сторон кирпичами бочке и с интересом принялись ждать.
Зал, через большую каменную лестницу, медленно наполнялся крысами в красных мантиях, почти полностью идентичными с нашим знакомым делегатом. Ложа для прессы тоскливо пустовала.
Когда некоторые, самые ответственные делегаты расселись по своим местам, в зал торжественно вошла ещё одна крупногабаритная крыса с рыжим оттенком шерсти и заняла председательствующее место. По бокам от неё расположились ещё две особи помельче. Одна с древней печатной машинкой, другая с пластиковой бутылкой.
Коллеги! Заходим, заходим в зал! громко закричала крупногабаритная особь. Прекращаем, прекращаем жрать всякую дрянь и занимаем свои рабочие места! Живее, живее коллеги. Делегаты игнорирующие свои прямые обязанности будут лишены ведомственного столования!
Последний аргумент очевидно произвёл сильное действие и зал стал наполнятся куда быстрее.
Прошу заседание считать открытым! громко произнесла крыса с бутылкой и сильно застучала ею по столу. Председательствует достопочтенный Старейший из Первейших!
По залу прокатились вялые аплодисменты. Старейший неодобрительно окинул взглядом присутствующих и приподнимаясь произнёс:
Коллеги! Все мы, хранимые святостью старых заветов, блюдём их непреложные истины. Кто больше, а кто и меньше. Увы, но таковые тоже имеются.
По залу пронёсся неодобрительный гул.
Но мы, продолжал председательствующий, на них зла не держим. Мы их сочувственно терпим.
По залу вновь прошёл гул, да такой, что первый помощник Старейшего был вынужден опять забарабанить бутылкой. Второй же внимательно стенографировал всё происходящее, отчаянно стуча своей раздолбанной клавиатурой.
Председательствующий хлебнул из стоящего рядом стакана и продолжил:
Коллеги! На наше рассмотрение во втором чтении (смилуйся над нами Творящий) выносится законопроект главы фракции «Неприкрытых Популистов», под номером восемьсот семьдесят девять девяносто, о замене нынешнего состояния дел на другое. Слово имеет член фракции «Неприкрытых Популистов» из Комитета бытовых условий, Старейший пятый слева третий ряд. Прошу на трибуну.
Вновь раздались жиденькие аплодисменты и на бочку возле стола залезла демонстративно недовольная чем-то крыса.
Коллеги! начала свою эмоциональную речь она. Как мы уже не единожды утверждали, многие из нас Да что там многие, почти всежаждут прежних времён. И оно и понятно! Нам там было хорошо. Хорошо же есть противоположность плохому. И это тоже понятно. Будит ли кто ни будь из присутствующих, это утверждение оспаривать? Не думаю, коллеги. Коллеги, я так не думаю! Так вот о плохом. Плохого, коллеги, нам не надо. Что же нам надоспросите вы и будите правы. Ибо нам нужно, чтобы было хорошо!
Половина зала одарила оратора бурными аплодисментами.
И это понятно, жестом своей когтистой лапы расставил все точки над «и» пятый Старейший слева, а председательствующий настоятельно призвал всех к порядку.
Член фракции Неприкрытых Популистов продолжил:
Коллеги! Что там скрывать скрывать нам нечего. И мы это понимаем, коллеги. Понимаем что правду не сокрыть! На то она и правда. На неё накидку обмана не набросишь, тем более что они у нас драные. Это не допустимо, коллеги. Дошло до того, что этими (с позволения сказать) мантиями, уже невозможно прикрыть то, что прикрывать в приличном обществе полагается. Это предел, коллеги. И потому, мыфракция «Неприкрытых Популистов», требуем подобное положение дел немедленно прекратить, всё что полагается немедля прикрыть и поддержать наш законопроект под регистрационным номером восемьсот семьдесят девять девяносто, о замене нынешнего состояния дел на другое. Или говоря проще, о немедленных изменениях к лучшему. Комитет законопроект одобрил, коллеги. Прошу поддержать.
Делегат закончил и половина зала вновь взорвалась аплодисментами.
Перед тем как поставить на голосование законопроект восемьсот семьдесят девять девяносто, возвысил свой голос председательствующий, прошу озвучить поправки если таковые имеются!
Поправка номер один, от фракции «Благословенный Город», зачитал по бумажки первый помощник. Старейший второй справа пятый ряд, вам слово.
Я скажу с места, тяжело поднимаясь с пятой лавки, объявила не в меру упитанная крыса. Коллеги! Кто из нас не хочет вкусно есть? Правильно, хотят все. Хотят все, но не всем достаётся. А тем кому достаётся, скажу я вам, это уже не в радость. А без радости жить ущербно. Увы. Но что такое, коллегирадость, и что такое коллеги, вкусно? В мире где всё относительно, этот вопрос не простой.
Коллега, давайте уже по существу вопроса, нетерпеливо заторопил его председательствующий.
Теперь по существу, пообещал тучный коллега. Я, изменениям к лучшему не враг! Это подтвердит каждый. Но! Есть«но», коллеги. Где переходный период? Где, я вас спрашиваю? Ответьте! Хорошо, отвечу я, коллеги. Переходный период в законопроекте не прописан! Не прописан и всё тут! А любая внезапность, она ведь недруг радости. Так какая нам в том радость, коллеги? Такие переменны, скажу я вам, не каждый ведь выдержит. Прошу учесть мою поправку о переходном периоде и отправить законопроект на доработку!
Что вы несёте?! возмущённо обратился к нему председательствующий. Опять мазуту из ламп жрали? Стыдно коллега, стыдно. Поедать технические ресурсы в наше непростое время это это диверсия! Коллеги! Данная поправка объявляется мною бредом и на голосование выносится не будет. Идём дальше.
Поправка под номером два, сверяясь со своей бумажкой вновь объявил первый помощник, от внефракционного делегата, Старейшего первого справа десятый ряд. Вам слово.
Старейший из десятого ряда прошёл к бочке, забрался на неё и разрываемый негодованием истерично заголосил:
Коллеги! Законов подобного характера принято уже столько, что на них жалко тратить дефицитную бумагу! Пустые листы в мусоре попадаются крайне редко! Приходится писать и печатать поверх старых букв. Коллеги! Разобрать написанное на них уже невозможно. Я настоятельно требую конкретизировать законопроект точными цифрами отправив его в архив то есть на доработку.
В зале поднялся гул недовольства. Особенно недовольными были члены фракции Неприкрытых Популистов, которые кричали, что это не поправка, а позор и попрание основ парламентаризма.
Председательствующий, под стуки пластиковой бутылки призвал всех к порядку и за неимением других поправок, объявил голосование. Поправку отклонили, а законопроект, большинством голосов был всё-таки принят и отправлен на третье чтение. Сам же глава совета, голосовал против. Сказалась его сильная не любовь к главе фракции, внёсшей этот законопроект. Не довольно фыркнув он вновь обратился к присутствующим:
Коллеги, на обсуждение выносится законопроект восемьсот семьдесят девять девяносто один, о переименовании нашего города. Слово имеет член фракции «Благословенный Город» из Комитета вымученных формулировок, Старейший третий справа пятый ряд.
С пятого ряда вышла совсем тощая (в отличии от своего соседа) крыса и легко запрыгнула на бочку. Вдохновлённо окинув зал взглядом она начала:
Собратья! Друзья! Сотрудники! Все мы питаем тёплые и нежные чувства по отношению к нашему любимому (хоть и не всегда благодарному) городу. Питаем и нечему тут стыдится. Но друзья мои! С позволением сказатьколлеги! Не долго думая, при основании его, назван он былМетрополия. Красиво? Да. Величественно? Да. Но разумно ли?
Зал неодобрительно зашумел.
Да, я понимаю ваше возмущение, честно признался выступающий, но поймите и то, что у нас тут полное несоответствие. Где колонии? Где? Нету! Экспедиционный корпус отправленный нами (ещё кто знает когда) в целях рекогносцировки и состоящий из двух членов фракции «Воинствующих Доброжелателей», в полном составе фракции так и не вернулся. Ходят слухи, что они осели в фермерских землях и промышляют там самогоноварением. Позор скажите вы? Да. Позор. Но сейчас не об этом. Город оставленный без правильного названияэто грустный город. А грустный город провоцирует жителей его на не понимание их внутренней сути. Посему предлагаю переименовать его в Благословенополь! И да пребудет с нами благость его.