М-м наверно, ты прав.
Не убедительно? Хорошо, другой пример. Хм Катька Погодина? Помнишь ее? Она умна, талантлива, но тем хуже! Можешь представить, какой заряд зла она понесет в мир?
Я с жаром закивала. Если речь о Погодиной, то я была полностью согласна со всем, что говорит сейчас Костик.
Точно! Давить таких мастеров! От них один вред человечеству!
Ну, вот видишь, обрадовался Костик. А я еще о ее папаше ни слова не сказал Онживое свидетельство того, какое разрушительное влияние оказывает патологический творческий гений на тысячи, десятки жертв Вон он, гад!
Посмотрев туда, куда он указывал, я застыла в ужасеза учительским столом сидел мэтр Погодин и смотрел прямо на нас.
Воплощенное зло!
Я хотела заткнуть Костику рот (не потому, что была с ним не согласна), но было поздно. Мэтр Погодин грузно встал из-за учительского стола и направился к нам.
Костик, наконец, заметил приближение противника и как будто даже обрадовался.
Здравствуй, Костя, не сулящим ничего доброго тоном произнес Погодин. Празднуем?
Меня он проигнорировал.
Нет, печалимся, в тон ему ответил Костик, стряхивая невидимые пылинки с лацкана пиджака. Давно не виделись, Михаил Петрович. Как дела у Кати?
Прекрасно, Погодин навис над столом всей своей тушей. Мне показалось, ты о ней что-то говорил?
Правду, Михаил Петрович. То, что есть на самом деле. Можно мне наконец сказать то, что я думаю, после долгих лет непрерывного вранья?
Я и не знал, Костя, что ты такой хронический врунишка, издевательски ответил Погодин.
Хотите, повторю для всех? охотно предложил Костик. В микрофон?
Не хочу.
Лицо мэтра, до того презрительно-добродушное, вдруг окаменело.
Я хочу, чтобы ты извинился. Немедленно. В микрофон не обязательно. А потом немедленно отсюда ушел. Или хотя бы заткнулся до конца этой вечеринки.
Видя, что на меня не обращают внимания, я быстро оглянулась по сторонам и с облегчением увидела, что к нашему столу спешит Антонина.
Я не буду извиняться, громко сказал Костик. Не вижу причины. Можно я доставлю себе такое удовольствие? Вы, конечно, будете грозить и топать ногами. Но мне вы все равно ничем навредить не сможете. Я оставил Чистое Творчество навсегда.
На лице Погодина, уже открывшего рот, проступило такое же ошеломленное выражение, какое, наверно, было в Удельном парке у нас с Людой.
Вы можете попробовать устроить гадости моим родителям, продолжал Костик. Но я вам так скажуесли из-за вас у них возникнут проблемы в Академии, я вам буду только благодарен. Чем больше мастеров будет отстранено от Чистого Творчества, тем лучше для человечества.
Погодин несколько секунд смотрел на него в упор.
Костя, да ты выпил, что ли? Что ты за ерунду городишь? спросил он, вдруг улыбнувшись. Какие еще проблемы? Мы с твоим отцом давние приятели. Противно слушать, ей-богу
Как и весь его предыдущий гнев, нынешнее добродушие Погодина выглядело насквозь фальшивым. Однако мне показалось, что в глубине души мэтр остался чем-то доволен.
Что случилось? к нашему столу подоспела Антонина.
Погодин повернулся к ней, и снисходительное выражение его лица мгновенно изменилось на начальственно-разгневанное.
Антонина, у меня к вам вопрос! Что делает на выпускном вечере не аттестованная ученица?
И мне в лицо уперся толстый палец.
Я почти ожидала, что Антонина вцепится Погодину в глотку. В ее свирепости есть по крайней мере одна хорошая сторонасвоих учеников она никому в обиду не дает. Но вместо этого она испуганно заморгала и промолчала.
Довожу до вашего сведенияэта девица в Академии Художеств учиться не будет.
И Погодин удалился, грозный и массивный, как ракетный крейсер. Я ошеломленно провожала его взглядом. Что он сказал?! На миг у меня закружилась голова. Зал сливался в одно сверкающее пятно, звуки отдалились и смешались
Мои поздравления, услышала я издалека голос Костика. Геля, ты только не думай, я не нарочно
И рявканье Антонины:
Константин! Ну-ка, пошли со мной, побеседуем Геля!
Что? я как будто проснулась.
Не обращай на Михаила Петровича внимания, понизив голос, сказала учительница. Сейчас для тебя самое главноепрактика. Если ты ее успешно пройдешь, вопрос с зачетом станет неважным.
Но никакой уверенности в ее голосе я не ощутила.
Глава 9. Отпечаток кровавой ладони и макаронное дерево
Выпускной удался. Таково было мнение практически всех наших преподавателей и выпускников. Восторг и море воспоминаний на всю оставшуюся взрослую жизнь. А у меня всех впечатленийдва корявых танца, столы с объедками, безумный разговор с Костиком и прогноз Погодина относительно моей дальнейшей безрадостной судьбы.
Ну так что ж ты опоздала-то? сочувствовала мне по телефону Маринка. Кто же к концу приходит? Пропустила все самое интересное!
Я мрачно врала, что у меня разболелся живот.
Поду-умаешь! Собралась бы с силами, наелась каких-нибудь таблеток, и пришла. Вот я бына костылях приползла! Выпускной-то раз в жизни бывает!
От таких утешений хотелось выть и скрежетать зубами. Еще хотелось кого-нибудь убить. Например, папу. Или так не вовремя подвернувшегося мне Сашу Хольгера, который после того случая пропал с концами и даже не позвонил (это-то как раз неудивительно). В моей семье тема Саши была закрыта. Родители старательно обходили ее молчаниемнаверно, решили продемонстрировать, что они меня простили, и какие они добрые и снисходительные.
«Ты сама себя наказала», только и сказала мне мама.
В чем я провинилась? Почему папа выгнал Сашу? Внятных объяснений я так и не получила. Мама высказалась в том духе, что Саша приличным людям больше не компания, что он разбил материнское сердце, что он социально опасен, и общаться мне с ним ни в коем случае нельзя. Папа ко всему этому добавил, что Сашапропащий человек, и что ему жаль его родителей (особой жалости я в его голосе не ощутила). И тоже ничего конкретного не сказал. Вообще родители вели себя так, словно я и сама должна все знать, а вслух об этом говорить неприлично.
Озадаченная и возмущенная, я решила, что так этого не оставлю. На следующий день несколько раз звонила Хольгерам. Трубку никто не взял.
Мам, ты не знаешь, у Хольгеров телефон не менялся? спросила я ближе к обеду.
Не знаю, а что? настороженно ответила она.
Хочу позвонить тете Наташе, убедиться, что с Сашей все в порядке, с вызовом сказала я. Что он нормально доехал один до дома.
У мамы при слове «Саша» опять сделалось испуганно-виноватое лицо. И в то же время очень замкнутое: «Ничего не знаю, ничего не скажу».
Да ты что, ГелечкаХольгеры давно уже переехали! Уже наверно полгода прошло. Ну ты даешь, вечно как проснешься
Правда? А куда?
Куда-то к черту на рога на юго-запад.
Точно?
Ну что я тебя, обманывать буду?
Не знаю, не знаю Куда же вчера ехал Саша? Он сказаля пойду, тут уже близко Нет, я была уверенаон ехал по старому адресу.
Я решила больше не допекать маму, а разведать все сама. Все равно пора в училищеДжеф к четырем велел нам с Галушкиной прийти на практику. Сашин дом почти по дороге. Задержусь на полчаса, не больше.
До квартиры Хольгеров я добралась без приключений, даже этаж не перепутала. Мне было немного неловковзяла и приперлась без приглашения. Но поддерживало чувство своей правоты. Сделав глубокий вздох, я недрогнувшей рукой нажала на кнопку звонка. Дверь никто не открыл. Впрочем, это еще ничего не значило.
Я внимательно осмотрела лестничную площадку и вскоре обнаружила два бурых пятнышка у лифта и одно у двери Хольгеров. Как будто вареньем капнули а может, и не вареньем. На дверной ручке остался такой же смазанный бурый след. А рядом на стене нечто куда более определенноечеткий отпечаток ладони.
Итак, Саша Хольгер здесь был. Тут он шел от лифта, тут опирался о стену окровавленной рукойон ведь не успел умыться. Я только начала промывать ему рану, когда явился папа. Значит, мама обманула меня. Хольгеры по-прежнему тут живут. Почему же никто не берет трубку? Я решила позвонить еще раз вечером, когда Сашины родители вернутся с работы.