Еще одна волна боли, сломанные ребра задевают легкие и сердце. У меня кружится голова, а к горлу подкатывает тошнота Я кричу и бьюсь в агонии, грудь будто разрывается Почему я все еще нахожусь в сознании?
Все мысли исчезают. Остается только боль. Боль. Кнутом скользящая по ребрам и дробящая кости. Ничто не стоит этого, ничтоничтоничто
Я открываю рот
И все прекращается.
Острые болезненные спазмы еще сотрясают мое тело, но их интенсивность с каждым разом все меньше и меньше.
В голове постепенно проясняется. Теперь я чувствую не только свое тело, но и холодный пол подо мной. Темнота отступает.
Я медленно открываю глаза.
Почему они остановились?
Я перевожу взгляд наверх, дрожа всем телом, и понимаю, что теперь нас в камере четверо.
Дверь открыта. Темноволосая женщина лениво прислоняется к дверному косяку, на ее изможденном и красивом лице застыла улыбка.
Веселимся? спрашивает она. Ее голос наполнен садистским удовлетворением. Она входит в комнату и захлопывает за собой дверь, запирая ее заклинанием.
Долохов делает шаг назад, глядя на нее с каким-то благоговением. Зато Люциус встречает ее властный взгляд, как равный, он лишь улыбается ей.
Ты опоздала, в его голосе нет и намека на упрек.
Она пожимает плечами, все с той же дьявольской улыбкой.
Кое-что подвернулось. По дороге сюда мы с Рудольфусом случайно повстречали семью магглов. Они выгуливали свою собачку, она медленно облизывает губы. Боюсь, это было сильнее нас.
Я с трудом сглатываю.
Долохов посмеивается. Люциус же приподнимает брови, глядя на нее, продолжая улыбаться такой же безумной улыбкой.
Ну, конечно. Только стоит помнить, что делувремя, потехечас, Белла.
Она усмехается своему шурину, а потом переводит взгляд на меня. Не знаю какодному Богу это известно! я выдерживаю ее взгляд. В ее глазах коварство, власть и могущество.
Не слишком успешное начало, с издевкой произносит она. На ней всего лишь царапины. Она заговорила?
Пока нет, но скоро обязательно заговорит, отвечает Люциус, глядя на меня. Она ведь раскололась вчера, и достаточно быстро, скажу я вам.
Внутри меня поднимается такая волна злости, что я не успеваю остановить себя.
Вы чуть ли не клещами вытягивали из меня каждое слово, и Вы знаете это
Он быстро направил на меня свою палочку, и я прикусила язык, прежде чем я сумела сказать что-то еще.
Ты будешь говорить, когда тебе скажут, произносит Люциус, а я содрогаюсь от боли. Злобный, высокомерный, мстительный ублюдок.
Она слишком гордая, и только Богу известно, почему, его голос сочится насмешкой, а сам он ухмыляется мне. Он говорит с Беллатрикс, но слова предназначаются мне. Можно подумать, что маггла лишь отчасти смущена присутствием таких чистокровных, как мы.
Я не маггла начинаю было я, но Люциус заставляет меня опять прикусить язык. Зубы больно впиваются в плоть, я чувствую во рту вкус крови.
Беллатрикс зловеще посмеивается.
Ну, тогда, для начала, тебе нужно сломить ее дух, ее глаза сверкают от возбуждения. Физическая больпрекрасный инструмент, мне ли не знать? Нет ничего более эффективного, чтобы быстро сбить с девчонки спесь.
Оназло. Извращенное. Абсолютная и законченная психопатка.
И, конечно же, безжалостно продолжила она, так будет веселее!
Долохов смеется. Противный, грубый и резкий звук. Люциус слегка улыбается и говорит ей, кивая на меня:
Приступай.
Я смотрю на него, ужас сковывает грудь, не давая вздохнуть, и, кажется, что сердце сейчас остановится.
Но он только шире улыбается, когда читает эти эмоции на моем лице.
Давай, Белла, он растягивает слова, будто забавляется. Покажи нам, как надо действовать.
Не могу поверить! Если он хочет причинить мне боль, то почему не сделает это сам?
Трус, шепчу я.
Он видит меня, в то время как другиенет. Улыбка мгновенно исчезает с его лица, когда он читает по моим губам.
Беллатрикс подходит ко мне, наклоняется и заглядывает мне в лицо. Я выдерживаю ее безумный взгляд, стараясь выглядеть безразличной.
Ты, кажется, вспотела, с презрением говорит она. Здесь слишком жарко для тебя? Я почему-то думала, что эта камера находится на северной стороне.
Она обратила на это внимание? Мне так жарко, мои волосы прилипли к влажной шее.
Наверное, на тебе слишком много одежды.
Нет. О, Боже мой, нет!
Я застываю. Паника охватывает меня.
Я смотрю на Люциуса, ожидая, что он остановит Беллу, как ранее остановил Долохова. Но, нет, он молчит. И, чуть нахмурившись, смотрит на Беллатрикс.
Она выпрямляется.
Вставай, грязнокровка, приказывает она. Это невежливо, сидеть в присутствии тех, кто выше тебя.
Она так похожа на Люциуса. Может быть, он женился не на той из сестер Блэк? Господи, какой дьявольский союз тогда бы был!
Как вы думаете, почему я до сих пор на полу? тихо произношу я. Я не вижу здесь никого, кто «выше» меня.
Она продолжает улыбаться, глядя на меня.
Боже мой, с притворным сочувствием в голосе говорит она. У девочки, оказывается, были соображения по поводу ее положения. А, впрочем, неважно, я найду способ это исправить.
Она направляет на меня свою палочку.
Я вздрагиваю, потому что по спине проходит волна боли. Потом еще. И еще.
И опять.
И с каждым разом становится все больнее и больнее.
Вставай, Гермиона. Оно того не стоит.
Я заставляю себя подняться на ноги. Я едва могу стоять, но боль ушла.
Я смотрю на них. Беллатрикс победно улыбается. Долохов смеется надо мной. Лицо же Люциуса словно застывшая маска.
Она, конечно, упрямая, говорит Беллатрикс. Но, если ее раздеть, то справиться с ней будет проще, она поворачивается к зятю. Хочешь сам это сделать, Люциус?
Он кривит рот в отвращении.
Уволь, Белла. Я только полчаса назад поел.
От этих слов по-настоящему больно. Оникак пощечина. Не знаю почему, но мне это неприятно. Он так старается заставить меня почувствовать себя настоящим дерьмом.
Как хочешь, Беллатрикс пожимает плечами, поворачиваясь к Долохову. Антонин? Я знаю, тебе это нравится. Ты можешь это сделать.
Долохов подходит ко мне, ликующе потирая руки. Я буквально чувствую, как мой желудок сворачивается. Я отшатываюсь назад, но он лишь посмеивается, наслаждаясь этой игрой.
Отойди от меня, не трогай меня, я не хочу, чтобы
Я спиной наталкиваюсь на стену. Вжимаюсь в камень, а Пожиратель Смерти стоит передо мной так близко, что я чувствую его зловонное дыхание. От этого хочется блевать.
Я собираюсь сполна насладиться этим, он практически облизывает губы в предвкушении.
Я не дам ему сделать это!
Не позволю им!
Его рука проникает под мою футболку и ложится на мой живот. Все мои мышцы невольно напрягаются. Я не выдерживаю. И пинаю
Он отскакивает назад, издавая громкий рев, и хватается за пах. Беллатрикс визжит от смеха. Я смотрю на Люциуса, чтобы увидеть его реакцию на «неповиновение» с моей стороны.
Уголки его губ едва заметно приподнимаются, как будто он подавляет желание рассмеяться.
Ах ты, маленькая сучка! ревет Долохов, прерывая их чрезвычайно веселую реакцию. Он делает движение в мою сторону, но Люциус хватает его за руку, прежде чем тот успевает дотянуться до меня.
Ну-ну, Антонин, не принимай это близко к сердцу, успокаивающе говорит он. Ты должен понять ее. В конце концов, какая уважающая себя женщина позволила бы тебе приблизиться к себе без должной оплаты?
Беллатрикс усмехается, пока Долохов краснеет от негодования.
Она направляет на меня свою палочку, и я падаю на пол. Я пытаюсь пошевелиться но мышцы слабые и вялые.
Это, определенно, то же самое заклинание, которое Люциус наложил на меня в лесу.
Ненавижу. Больше чем заклинание связывания, потому что сейчас мое тело все еще может двигаться, если кто-нибудь захочет этого. Они могут повернуть и положить меня так, как им удобно, и у меня не будет выбора, кроме как подчиниться.
Я падаю на бок. Думаю, это гораздо лучше, чем упасть на спину. По крайней мере, так я хоть могу видеть всю камеру.
Я смотрю на Люциуса, отчаянно желая, чтобы он предпринял что-нибудь, что угодно, чтобы помочь мне. Но он даже не смотрит на меня. Куда угодно, но только не на меня.