"Бандероли тебе на почте швырять, а не живых... котов. Едва в перелёт не отправил. Вот бы я во внутренний двор загремел!
Подумав, что Василий по натуре довольно мнителен, и его "удовлетворительно" означает на самом деле "хорошо", я облегчённо вздохнул:
- Извини, в следующий раз...
"Какой такой следующий раз?" - не преминул возмутиться кот.
- Ладно, ладно! Давай уже, ступай!
"Даю...!" - ответствовал Василий и, кажется, отдалился, поскольку я его слышать перестал.
Недалеко эта телепатия действовала, метров на пятнадцать, что ли? Если "кричать", то несколько дальше. Мы с Толиком вернулись на исходную позицию. Я пристроился на какой-то завалинке и укутался в плащ, поскольку снова заморосил дождь. Собака накрыл полой, и от дождя и оттого, что в темноте он и, правда, довольно заметен. А может, мои глаза просто адаптировались. И потянулись часы ожидания. Два раза прошёл патруль охранников. Дождь, наконец, перестал, в разрывах туч показалось звёзды, восток слегка посветлел. Предвестником осени на небо выполз Орион. Вдруг Толик встрепенулся:
"Пошли, зовёт наш мурчало."
И тут только я тоже услышал доносящееся со стены приглушённое мяуканье. Мы поспешили оказать Василию помощь в эвакуации. Около крепости оказалось ещё светлее, в одной из бойниц маячила мордочка разведчика. Не напороться бы на случайного свидетеля.
"Лови моток" - сообщил мне кот.
И когда я поднял голову, бечёвка упала мне прямо на лицо. Сегодня не понадобилась, а оставлять её там? Вдруг обнаружат и устроят засаду?
"Ну, давай!" - скомандовал на этот раз кошак, и я, согнувшись, подставил ему спину. Предварительно, правда, собрав на ней весь плащ. Сверху зашуршали о камень когти, и на спину мне рухнул наш перекормленный. Я охнул, но на ногах удержался. Василий спрыгнул на землю, я поправил плащ, и мы не суетливо, но целеустремлённо отправились домой. Подняв ни свет, ни заря привратника гостиницы, я потребовал завтрак, но его, оказывается, ещё только начали готовить. Поэтому мы удовлетворились вчерашним холодным мясом с хлебом и горячим вином. После ночи под дождём - самое то! Поднявшись в номер, мы с Толиком в спокойной обстановке выслушали доклад нашего засланца.
Оказалось, что Василию удалось даже проникнуть в донжон, где на втором этаже и оказались покои, а может быть и камера пленницы. Во всяком случае, у одной из дверей спал сидя на стуле солдатик, с ключом на гвоздике и сигнальным свистком на шее. Правда, штатная алебарда стояла в углу, а спать на посту, тем более, сидя, да ещё и на стуле, никакими уставами не было предусмотрено. Однако охранник явно предполагал в случае проверки успеть проснуться и имитировать состояние бдительности. Похоже, обезвредить такого часового не представило бы труда. Только вот Василий пролез в донжон через открытое окно первого этажа, где пройти человеку нет никакой возможности: бывшая бойница, оно слишком узко. А ключ от крепко запертой наружной двери донжона, скорее всего, в караульном помещении в одной из приворотных башен. У начальника караула или разводящего. Или проверяющего. Или... ну не читал я местных уставов караульной службы!
А ещё есть свисток. Им часовой-охранник может вызвать караул в случае необходимости. Но какой необходимости? Нападение на пост, это одно. А если принцессе просто необходимо вынести горшок? В общем, нужно дальше наблюдать, будь я даже супергерой по местным стандартам, всё равно ничего один поделать не смогу. В караулке шесть человек, по крайней мере, Василий слышал голоса шестерых. Двое уходят в патруль вокруг крепости, другие двое периодически обходят донжон и внутренние постройки. Там спит челядь, человек десять, и с раннего утра работает кухня. Ну, не знаю, что делать, думать нужно!
Решив, что гениальное озарение вполне может придти ко мне во сне, я решаю вздремнуть минимум до обеда, оставляю напарников в номере, а сам отправляюсь навестить Ксюшу. Снова набежали тучи, хоть уже светает, но опять стало темно, как ночью. В конюшне едва светится масляная лампочка у входа. Обеспокоенные моим ночным приходом, фыркают кони постояльцев. Под потолком заметалась летучая мышь, тени от её крыльев заскакали в причудливом танце по стенам и проходу. Показалось это мне или в дальнем углу шевельнулась какая-то посторонняя тень? Уже чудится после всего лишь одной бессонной ночи! Присмотрелся - вроде никого там нет. Но с каким-то облегчением пошёл в другую сторону, к своей лошадке.
Ксюша узнала меня, едва слышно ржанула, закивала в полутьме головой. Аккуратно взяла своими мягкими губами припасённый для неё кусок хлеба. В поилке вода, в кормушке овёс, похоже, её тут не обижают. Мне, точнее Бушуевой матрице показалось, что у лошадки хлопает подкова на правой передней. Это не дело, нужно перековать! Я нагнулся, даже встал на коленки и замер от прозвучавшего за спиной молодого голоса:
- И даже не думай шевелиться, гадина! Моя шпага около твоей левой почки.
Вот попал! Острая сталь прорвала одежду и слегка вонзилась в кожу. По ней потёк тёплый ручеёк крови. Именно там, около левой почки. Я замер, прикидывая шансы. Внимание нападающего слегка ослабляется, когда он слушает...
- Кто ты? - прохрипел я. - Что тебе нужно?
- Я... буду задавать вопросы! - ответили из-за спины. Совершенно, классически, впрочем. - Кто ты такой и зачем за мной следишь?
- Я Бушуй, комедиант, я за вами не следил.
- Врёшь! - напор острия усилился, кровь потекла обильнее. - Кто тебя послал? Барон? Император?
- Да никто меня не посылал! - стоял на своём я. - Что вам от меня нужно?
- Не хочешь сознаваться? жаль, а мог бы сохранить свою ничтожную жизнь. Что же? Умри, шпион!
- Стойте, стойте! - вполголоса забормотал я. - Конечно, мне хочется сохранить... слушайте, меня послал...
С этими словами я с низкого старта ринулся вперёд под Ксюшу, которая всё время нашей беседы с неведомым оппонентом тревожно топотала. Я рассчитывал, если враг бросится за мной, перескочить в соседнюю свободную загородку, а там видно будет. Произошло, однако, слегка иное: яростно зашипев, враг действительно устремился за мной, но затем раздался глухой удар и... Я уже взлетел, было, на дощатую перегородку, когда понял, что меня никто не преследует. Тёмный силуэт распластался рядом с беспокойно ржащей и нервно перебирающей ногами Ксюшей. Похоже...
***
Под покровом уже теряющей силу темноты я, поминутно ожидая встретить или устремившегося в туалет раннего постояльца или кого из обслуги, поволок бесчувственное, но неожиданно лёгкое тело в свою комнату. И там уже окончательно удостоверился в причине его недомогания. Она была буквально написана на лбу моего соседа, того брюнетистого юноши, что оккупировал мой любимый номер. Это была весьма заметная ссадина по форме напоминающая отпечаток копыта лошади. Ксюши, естественно. Напарники проснулись, пока я ещё топал в коридоре. Толик распахнул дверь, а Василий соскочил с кровати и принялся распоряжаться:
"Осторожно, голова! Заноси! Клади её на кровать!"
- Её? - удивился я от неожиданности, возможно несколько неаккуратно уронив застонавшее тело на матрац и брякнув на пол подобранную в стойле шпагу. - Что, опять женщина?
"Ну, ты даёшь, Вован!" - делано восхитился Толик. - "Надо же, девочку от мальчика отличить не можешь!"
"Не опять, а та же самая, что на площади, да Толь?" - нейтрально заметил, а заодно и спросил Василий, заскакивая на топчан и принюхиваясь.
"Она, она, голубушка!" - подтвердил собак. - "Чем это ты её, Вов?"
- Ксюшиным копытом! - злорадно ответил я. - Вот же отметина на лбу, не видите, следопыты-нюхачи!
"М-да, правда, молодец, лошадка!" - только и сказал Толик, осмотрев ссадину.
"Ты от Ксюши лучше далеко не отходи", - глубокомысленно заметил Василий. - "Иначе, кто тебя от врагов в следующий раз отобьёт? Вдруг мы с Толей не успеем?"
Толик хохотнул, я тоже не выдержал и прыснул, и на этом пикировка закончилась. Спустился на кухню за льдом, где и получил его полмиски, грязного, пополам с опилками. Ничего, мне не для коктейлей. Обернул несколько ледышек в свой носовой платок и аккуратно водрузил компресс на лоб девушки. Теперь, мне было даже непонятно, как я мог принять её за юношу? Усики, конечно. Но сейчас они отклеились и съехали на щёку. Я снял их с лица и хозяйственно положил на стол. Девушка опять застонала.