- Может, лекаря? - спросил я сам у себя. Нет, нельзя! Его-то не обманешь, он девочку с мальчиком не спутает. И тогда...
"Не нужно лекаря", - сообщил между тем кот. - "Похоже, рауш неглубокий, сейчас она очнётся".
- Рауш? - удивился я.
"Рауш-наркоз", - уточнил Василий. - "Производится доской по темени или копытом по лбу!"
Пациентка между тем завозилась, приходя в себя, подняла руку и, не открывая глаз, с протяжным стоном прижала компресс ко лбу:
- О-о...
"О-о! Фантастишь!" - не преминул при этом спошлить Толик.
Интересно, она слышит этих квазиживотных? Кажется, я подумал это "вслух", поскольку Василий возмутился:
"Я бы попросил! На нашем месте вполне мог бы оказаться ты! Даже в кобыле, ясно тебе, шовинист?"
- Извини, Вась, конечно... так она...?
"Нет, не слышит... осторожно!"
Я едва успел увернуться от оплеухи компрессом и слетел с края топчана. Девушка, было, собралась вскочить и, наконец, окончательно разделаться с подозрительным мной, но, похоже, испытала такой зверский приступ головной боли, что рухнула обратно, прижав руки к голове, с очередным стоном, перемежаемым сочными ругательствами. Или у неё голова закружилась.
"По-каковски это она?" - заинтересовался Василий, принявшийся за капитальное умывание, поскольку "на него брызнуло".
Я же с опаской отобрал у травмированной фурии тряпку, снова наполнил её ледышками и вернул на лоб.
- Не тошнит, голова не кружится? - осведомился я, припоминая, что так спрашивают доктора при сотрясении мозга.Про потерю сознания спрашивать не стал.
- Кто ты? - пробормотали мне в ответ.
Молодец она, всё же! Очнулась и никаких: "ой, где это я? что со мной?..." Сразу: быка за рога, компрессом по морде!
- Я уже представлялся. Меня зовут Бушуй, сын Бушуя. И я преданный вассал вашего высочества, принцесса Клисса!
***
"Вот те... овощ огородный, не прополотый!" - изрёк ошарашенный Толик. - А там, в донжоне кто?"
А Василий ничего не сказал, только, как будто, забыл, что сел умываться: так и застыл, глядя на девушку с поднятой лапой и высунутым языком.
- Так, значит, там у замка... вы собирались...? - прошептала Клисса.
Видно даже громкий разговор вызывал у неё нешуточную боль.
- Мы производили разведку внутренних помещений, собираясь спасти вас, - с готовностью ответил я, хотя и у самого вертелись на языке десятки вопросов.
- Сколько у вас людей?
- Людей? Я один и... вот...
- Что вот? Не пытайтесь меня обмануть, я не дура! - принцесса всё-таки прибавила громкости. - Вы сказали "производили", а это значит, что вы не один.
- Я не один, но мои помощ... мои коллеги не люди.
- А кто? Побеждённые Боги?
- Нет, не они. Это Василий и Толик, кот и пёс.
- Что-о? - Клисса даже подскочила на своём ложе страданий и удивлённо уставилась на моих коллег. Или ей стало лучше?
- Вы так не волнуйтесь, ваше высочество, они очень хорошо выдрессированные и понимают человеческую речь.
"Сам ты выдрессированный!" - пробурчал Толик.
"Кто бы тебя самого научил речью пользоваться? Битый час не можешь ей втолковать..." - поддержал приятеля кошак.
- Ах, да, вы же комедиант! - поняв, что у меня нет в кармане готового к штурму замка отряда, принцесса слегка успокоилась и осторожно прилегла, теперь на бок. - Не сомневаюсь в их дрессуре, но насчёт понимания речи, это сказки!
- У вас будет возможность убедиться, - ответил я, поскольку проведение демонстраций и экспериментов мне показались на этот момент лишними. - Лучше скажите, кто же та неведомая девушка, которую все считают вами, и пленение которой удерживает ваше высочество от возвращения на родину?
Клисса помялась, но не верить в мои благородные намерения у неё не было никаких причин: Предатель или шпион уже транспортировал бы её связанную по рукам и ногам в замок.
- Это моя служанка, я к ней очень привыкла, - наконец ответила она. - Когда нависла опасность войны, и мы поспешили домой, она переоделась в мою одежду, а я в мужскую. В тот день мы с начальником охраны отстали от отряда. Не случайно, а чтобы в случае чего... Так и произошло. Когда началась стрельба, я послала лейтенанта на помощь его людям, а сама...
- Понятно, ваше высочество! Непонятно только, отчего ваша служанка так вам дорога?
"Врёт она!" - заявил вдруг Толик. - "Я чувствую, когда врут, голос меняется. То есть, в конце, вроде, правда, а про служанку она врёт".
"Мне тоже так кажется", - поддержал товарища Василий.
Тем временем принцесса решила перейти от умолчаний к полуправде, а может, и к чистой правде, поскольку заявила, медленно перейдя в положение "сидя":
- Ладно, я скажу, ведь на ваше слово можно положиться?
Я промолчал, только кивнул со всем возможным, почерпнутым в исторических фильмах, изяществом.
- Лика мне не служанка, хотя часто играет эту роль. Мой отец в юности... в общем, она моя сестра. Её мать умерла родами, моя через несколько лет тоже заболела и умерла. Мы с сестрёнкой очень похожи и с самого детства воспитывались вместе, играли, учились, дрались и таскали друг друга за косички на равных. Нас даже наказывали на равных, хотя я всегда оставалась "принцессой", а она носила придуманный папой титул "подруга принцессы".
- Что же? Мотив понятен, - ответил я. - Но с другой стороны, пока ваша сестра и подруга играет вашу роль, никто не ищет и не преследует вас. Начиная же с того момента, как мы её освободим, - хотя я ещё не знаю, как - вас и её начнут искать и, извините за тавтологию, преследовать. Не лучше ли оставить всё, как есть, отправиться на родину, что само по себе трудная задача, а потом вернуться сюда с отрядом коммандос и освободить вашу сестру?
- Вы так сложно говорите! - невпопад пожаловалась Клисса, - А у меня всё ещё голова раскалывается от вашего удара, мысли путаются... Чем вы меня там, в конюшне огрели? И отряд... кого, я не поняла?
Или она решила уйти от ответа или просто взяла тайм-аут на обдумывание. Я решил поддержать её игру:
- Отряд специальных, ловких людей. И я вас не огревал, лёрский дворянин не может ударить женщину! Это была Ксюша, моя лошадь.
- Похоже, она у вас тоже дрессированная. А с виду такая смирная! И что за странные имена у ваших животных?
"Ха, дворянин!" - тут же телепатировал Толик. - "Мы с Васей породистые, а Вовец, оказывается - дворянин!"
Василий, правда, промолчал. Возможно, скомплексовал на почве своей явно не стопроцентной породистости.
- Имена? Это цирковые псевдонимы, - бухнул я первое, что пришло в голову. - Так всё же: зачем нам освобождать, как её? Лику, чтобы потом бежать сломя голову? Когда она для того и играет вас, чтобы вы могли спокойно скрыться?
В этот раз принцесса ответила прямо:
- Понимаете, я никак не могу вернуться к отцу, оставив другую его дочь в плену, даже если именно этого требуют интересы Лёра.
Подумала и добавила, озабоченно щупая мокрый лоб:
- Как вы думаете, Бушуй, у меня синяк будет?
***
Как можно было предположить и раньше, лоб пострадавшей в столкновении с конским копытом, оснащённым хоть и облегчённой, но всё же стальной подковой, превратился в сплошной синяк, пока ещё однородный по окраске, но уже обещавший разлиться всеми цветами радуги. Это ещё я лёд сразу догадался приложить. Не лучше выглядела и остальная поверхность лица, оно довольно сильно опухло, глаза превратились в узкие щёлочки. Под глазами также обозначились солидные бланши. Не принцесса, а подвальная бомжиха. Зато головные боли уменьшились уже к вечеру следующего дня, что наглядно свидетельствовало, что у представителей королевской семьи Лёра крепкие головы.
Владельца гостиницы информировали, что его постоялец молодой господин Силк поскользнулся на лестнице, и теперь лежит ушибленный в своём номере. По выздоровлении же сей дворянин подумывает разнести по досочкам чуть не убившее его заведение, а сами доски сжечь, чтобы больше никто не повторил его злосчастную судьбу. Но если уход за больным будет соответствующим, он, возможно, и смягчится и сносить гостиницу до самого основания не станет. Запугало ли хозяина само это заявление, озвученное доверенным лицом господина Силка комедиантом Бушуем, либо страшная, разноцветная физиономия самого пострадавшего, свирепо щурившегося со своей постели и едва бормочущего невнятные угрозы, но уход и питание он нам обеспечил по высшему разряду. Стоило мне выглянуть из своего или соседнего номера, куда я также стал вхож, как передо мной, откуда ни возьмись, появлялся паренёк жаждущий выполнить любые мои поручения.