Понимаешь,говорил Виталик,мы с тобой сейчас находимся в абсолютном дворе. Это такое странное, совершенно волшебное местоабсолютный двор. В любом городе мира можно найти такой двор, смотриэту детскую горку я видел в Ташкенте, Киеве, Свердловске... И эту скамейку, и белье на проволоке между домами... Сначала я думал, что это дворы-близнецы. И в них живут такие же люди, а в окнах их квартир полощатся на сквозняке такие же занавески, как крылья ангелов. И синий-синий вечер, уютный и чуть тревожный, как этот странный запах, горько-сладкий, слышишь? Это жгут листья... А потом я понял, что это не близнецы. Это один и тот же двор. Он сразу везде. Абсолютный. И здесь случаются разные чудеса. Если ты мне не веришь, то мы можем подождать здесь вместеи что-нибудь чудесное непременно произойдет...
Герлица слушала его, моргая, а потом ехидно произнесла:
Послушай, тыклассный парень. И красивый. Я, в сущности, готова тебя любить. Я могу прямо здесь сделать тебе минет, если хочешь. Но у меня к тебе маленькая просьба...
Какая?насторожился Виталик.
Не читай мне монологов,сказала герлица и отпила из горла.Понимаешь, ты так откровенно выпендриваешься, что даже неловко. Мне ведь давно не четырнадцать лет.
Она была права лишь в одномей было не четырнадцать, а шестнадцать. Но то, что она сказала, вышибло из-под Виталика щербатую хроменькую скамейку. Он молча отобрал у нее бутылку, шваркнул ее об урну, со всей силы пнул пустую сигаретную пачку и пошел прочь.
Стой, псих!кричала герлица, но Виталик не остановилсяему было больно.
Вог и теперь напоминание об этой боли привело его в чувство, но удовольствия, как вы понимаете, не доставило.
Так что же ты хочешь сказать? Говори и убирайся!сказал он грубо, потому что с бесами иначе нельзя, на шею сядут-с.
Эта Настенька и спутники ееэто же «физтехи». Думай!
«Сосед» заложил грязные пальцы за щеки, скроил чудовищную рожу и скрылся.
Ну да, они«физтехи». Следовательно, друзья Хозяина, он тоже «физтех».
«Физтех»фабрика гениев. Московское учебное заведение, расположенное в г. Долгопрудном. Это забавно, как забавно и то, что в гости к податливым «кулечницам»студенткам института культурынужно ездить в г. Химки. На пронзительной ночной электричке, где, хлопая дверями, бродят небритые призраки контролеров с пятнами зеленоватой плесени вместо нумерованных блях. Ну что ж, гений так гений. Значит, будем нарочито гуманитарны. «Физтешка» и гуманитарийбарышня и хулиган в сущности. Точнее, хулиганка и барышень. Красиво может получиться.
В кухне Уна беседовала с закутанным. Он больше не был закутан и внешностью своей поражал. Невысокий, сутулый, с тощими руками, он сидел, свесив голову на длинной узловатой шее к самой груди. Лоб у него сам по себе был низок, но из-за лысины, простиравшейся до затылка, казался огромным. К тому же лысина эта была покрыта горизонтальными морщинами, какие бывают только на лбу. Эти морщины на лысине непрестанно шевелились. Виталик глядел на них, как загипнотизированный.
Мир, вывернутый наизнанку,говорил обладатель морщин, вращая пальцем в ухе, как штопором,...система такая же логически упорядоченная. В том-то и ужас, что настоящий хаос человеческой фантазии недоступен.
Но Кафка?сказала Уна. Ей нравились такие беседы и фамилию «Кафка» она произнесла вкусно.
Кафка?Собеседник закудахтал, как давеча на лестнице, и поскреб ногтями рыжую клеенку на столе.Не смешите, пожалуйста! Человек мстительно разделывается с собственными врагами, помещая их в идиотские ситуации. И это, по-вашему, абсурд? Нет уж. Там, где проглядывает хоть какая-то система, абсурдом и пахнуть не может.
Одушевленная абстракция перестает быть таковой,наугад вклеил Виталик.
Если угодно. Впрочем, все этодетский сад.
НоХармс?сладко молвила Уна.
Человек с морщинистой лысиной мучительно фыркнул в кружку, облившись чаем.
Значит, истинный хаос по силам только сумасшедшему?продолжала Уна.
Да вы поймите, что в одной системе с человечеством абсурд невозможен. Хаос лежит не за пределами понимания человека, а вне всяких пределов. Столкнувшись с хаосом, человек либо уничтожается сам, даже не успев ничего осмыслить, либо хаос перестает быть, подчиняясь людскому хамскому желанию во всем разобраться. А наши сумасшедшиеони все слишком нормальны...
Вы ему верьте,донесся голос Настеньки из комнаты.У него на этаже в общаге еще один с ума сошел. На почве сессии.
Неужели?спросила Уна.
Натурально.
Какой ужас!
Да ну, какой это ужас? Сессию он все же сдал,сказал Середа и опять закудахтал.
В прихожей и в тамбуре возле сортира, где, очевидно, произошло сражение, было натоптано и таяла принесенная с улицы слякоть. Надо было вытереть пол, и Виталик занялся этим.
В разгар его возни с тряпкой (как и было задумано!) из комнаты вышла Настенька и, наступив Виталику на руку (нарочно!) громко сказала:
Ишь, какое полезное животное. Уна, твое?
Пользуйся,с широким жестом сказала Уна.
А оно не против?
Оно никогда не против.
Ну что ж, животное, давай знакомиться. ЯДикая Женщина Анастасия. Мудак на кухнеСергей Геннадьевич Середа. А в комнате за компьютероммой муж Рогожин.
Меня зовут Виталик,сказал Виталик, поднимая глаза.
Дикая женщина смотрела на него пристально, очень серьезно.
Заканчивай свою бодягу и мой руки, я буду тебя кусать.
Ты не слишком его!прикрикнула Уна.Он у нас хворенький. Пожалей бедолажечку.
Больных нужно отстреливать,взвизгнула Настя и отскочила к стене.
Я совершенно не заразен,возразил Виталик и пошел полоскать тряпку.
Случай, безусловно, тяжелый, но... Дрянная девчонка явно ждет, что я спасую и буду от нее прятаться по углам, подумалось ему.
Потом Виталик снова вышел покурить. На этот раз он смотрел в окно, уперевшись лбом в «ХУИО», на снег, желтый от фонарного света.
Спустя минуты три (ну еще бы!) вышли покурить и Уна с Настей.
Ба! И ты здесь?удивилась Настя (очень натурально).Да ты везде! Хочешь побыть моим животным? Я тебя хочу.
Видите ли,заговорил Виталик,тот, кто вклинивается между мужчиной по фамилии Рогожин и женщиной по имени Настасья, непременно оказывается идиотом.
Уна захохотала, а Настенька залепила Виталику яростную плюху.
Не смей говорить плохо о моем муже!завизжала она.
Да ты не поняла!еще громче засмеялась Уна.
Все равно. Этона будущее. А сейчас я его укушу. Закатывай рукав!
Рукав у него и так был закатан, хотя давать себя кусать он и не собирался. Но в этот момент, немилосердно скрипя дверью, на лестницу вышел и Середа. Виталик отвлекся на него всего на долю секунды и тут же был укушен в предплечье.
Настя стискивала зубы все крепче и крепче. Середа, увидев расширенные глаза Виталика, сбегал за Рогожиным.
Что ты!.. Ему же больно,глухо забубнил Рогожин. Он приплясывал около, невыразительно жестикулируя. Виталик вдруг поразился тому обстоятельству, что Рогожин был одет в байковую рубашку с оборванными пуговицами, похожую на детскую распашонку.
ЫВЫ ОФОВО,сказала Настенька.
Середа глядел на это с живым интересом, и когда у Виталика поплыли от боли круги перед глазами, коротко сказал:
Брэк!
Настенька разжала зубы. Виталик пошатнулсяпо руке медленно текла кровь.
Ужас, смотритебледный какой!сказала Уна.
«И все забегали, ухаживая за заболевшим Шариковым»,отдуваясь, сказала Настя, уперев руки в боки.Ты почему не кричал? Я думала, тебе не больно... Рогожин, это существо не кричало!
Ты должна извиниться,глядя в пол, сказал Рогожин.
Не подумай даже,сказал Середа.Вы, юноша, только что с честью прошли обряд инициации. Носите эти шрамы как медали и демонстрируйте их другим с гордостью!
Виталик ушел в дом. Он заперся в сортире и там тихонько повыл. Полегчало.
Остаток вечера Дикая Женщина с Виталиком не разговаривала. Она приставала к мужу.
Подари мне его на день рождения,ныла она, показывая на Виталика пальцем.
Дорогая, твой день рождения только в августе,отвечал Рогожин монотонно.