Псы замолкли. Девочка их выпустила. Доброжелательно виляя хвостами, они кинулись к братьям, каждого обнюхали и вернулись к своему излюбленному местуна крыльцо.
Прошка, конями займись. Лешка, баньку приготовь царевичам, с березовыми веничками. В кваске прутья замочи.
Переночевать место есть? спросил Борис. Подмигнул выглянувшей в двери розовощекой девушке. Она подмигнула ответ, смеясь, скрылась в темноте коридора. Хозяин сделал вид, что ничего не заметил.
Место есть, вчера мушкетеры с гардемаринами съехали.
А пиво есть? с надеждой спросил Борис, снимая потный шлем и облизывая пересохшие губы.
Из погребка хотите?
Ага, из погребка, из него, родимого, Борис радостно рассмеялся. Вот онаживая вода, сказал Ивану.
Как тебя звать, хозяин? спросил Оскар.
Прохоровичи мы, трактирщик степенно разгладил бороду.
Перепутье далеко отсюда, Прохор?
Должны были увидеть. Дорога дальше от ворот в камень упирается, там и есть Перепутье.
К трактирщику подбежал работник Лешка.
Батя, баньку я раньше ставил, горячая она.
Здорово! Тело просит веника и пара, воскликнул Борис.
Отведи их, я за пивом схожу.
Пройдемте, гости дорогие, Лешка быстро зашагал к низкой черной избушке, над которой витал белый пар. Венички у нас свежие, березовые, с дубовой веточкой, для крепости духа и тела бодрости.
Жару, жару, поддай! кричал Борис.
Ванька, кинь еще шаечку квасу, не жалей! вторил Оскар.
И веничком, по плечам, по окаянным. Я говорю тебе, дурень, вдоль спины жарь, по хребту и ягодицы веничком припарь. Да не так сильно, убийца! Оскар, замени его, он смерти желает старшему брату! Ой, как хорошо!
Сильнее!
Борис, похожий на вареного рака, поднялся с лавки, кивнул Ивану:
Так, меньшой, твоя очередь, покажу тебе, как париться надо. Оскар, хватай его! Братья повалили Ивана на лавку, взялись за веники.
Не сахарный, не растаешь, рассмеялся Оскар, прикладывая веник к ягодицам.
Богатырем выйдешь, проревел Борис. Вот так его, вот так!
Хорошо-ооо! не выдержав, закричал Иван.
В маленькой баньке висел плотный клуб белого пара, в котором мелькали голые ноги и ягодицы, стоял густой запах хлебного кваса и березового духа. Иногда царевичи по одному выскакивали во двор, где в земле была вкопана огромная дубовая бочка, наполненная холодной колодезной водой, с криком окунались в неё.
Мать её, так и рас так! орал Борис.
Ядреный корень, всхлипывал радостно Оскар.
Жить хорошо и жизнь хороша, молился Иван.
Прошка принес и поставил на лавку три кружки и жбан с пивом.
Пора переходить ко второй части марлезонского балета, объявил он.
Заканчиваем.
Братья облились свежей водой из шаек, завернулись в длинные белые рубахи, доходящие до колен. Прохор протянул им кружки с пивом.
Хороша ты, русская баня, Борис опрокинул в себя кружку с пивом, вожделенно посмотрел на жбан.
Больше нет, улыбаясь, ответил Прошка.
В термах тоже неплохо, мечтательно произнес Оскар.
Принцы! Царевичи! донесся от дома звучный женский голос. Идите в дом, ужин готов.
Это хорошо, Борис причмокнул в предвкушении. Царевичи, гуськом, возглавляемые Прошкой, пошли к дому.
Огромный зал делился на две половины длинной, грубо сколоченной из дерева, стойкой покрашенной в красный цвет. За стойкой находились владения Прохораширокие полки, заставленные зелеными, пузатыми бутылями, бочонками, кувшинчиками, непонятными коробочками и рундучками; длинный стол, с холодными закусками; по углам висели аппетитно дразнящие нос связки колбас, окорока; над ними пучки чеснока, лука, душистых трав. В углу колыхалась бардовая портьера, отделяющая бар от кухни, которая источала не менее аппетитные запахи готовящейся еды. Из-за портьеры доносились веселые голоса поварих.
Вторую половину зала занимали широкие дубовые столы и лавки, чисто выскобленные, вымытые. Стены зала каким-то бродячим художником были раскрашены на мотивы народных сказок. На одной была нарисована избушка на курьих ножках, стоящая на опушке мрачного бора. От нее со всех ног улепетывали Аленушка и её братец Иванушка. Над детьми на бреющем полете неслась в ступе, размахивая метлой, Бабушка-Яга, прорисованная с особенной любовью. Нижняя челюсть вытянулась параллельно длинному, покрытому бородавками носу, открытый рот демонстрировал останки двух передних гнилых пеньков, в глазах горели красные, злые огоньки.
Другую, самую длинную стену, занимали сборные мотивы, можно было увидеть: терем-теремок, Лису Патрикеевну с Колобком на носу, Потапыча, задумчиво присевшего на пенек, зайца с красными пьяными глазами, стучащего в барабан, глупого Серого Волчищу, опустившего в прорубь хвост, Петуха с косой на крылатых плечах, стоящего перед аленьким цветочком, над которым летела жар-птица.
Весело тут, у вас, пробормотал Иван, устремляясь за братьями, оккупировавшими дальний столик в углу зала, как раз под волком с прорубью и щукой, стремившейся клюнуть на хвост. В противоположном углу, под избушкой на курьих ножках, сидел калика-гусляр. Только сейчас царевич заметил, что каликамолодой парень, его возраста. Длинные пшеничные волосы на лбу были перехвачены черным кожаным ремешком. Глаза скрывали пушистые девичьи ресницы, реденькая светлая борода и усы торчали в разные стороны, еще не определившись, как и куда расти. Он что-то тихо тренькал, настраивая инструмент, не обращая никакого внимания на братьев. Перед ним стояла деревянная миска, наполненная останками курочки рябы и большой глиняный бокал.
Едва все уселись за стол, из-за стойки почтительно вышел хозяин. С поклоном остановился перед столом царевичей, почтительно, но, не раболепствуя, осведомился:
Что будут кушать уважаемые гости?
Все, что есть, мгновенно отреагировал Борис.
Оскар подкрутил тонкие усики и скромно добавил:
Если честномы очень голодны.
Значит, в наличии имеются щи свежие с олениной, суп грибной
Щи, Борис сглотнул слюну, с олениной. Мясца, если можно побольше.
Исполним, Прохор улыбнулся. Каши: перловая, пшенная, гречневая, с гарнирами
Это главное, что на гарнир? заволновался Борис.
Утка тушеная, цыпленок табака, заяц в капустном соусе с грибами, отбивные из оленины, дикого вепря
Хватит! оборвал Борис, нет сил слушать, неси все и много.
А, главное? спросил Оскар.
Что, главное? не понял Прохор, щупая бороду в области пупа.
Попить, что предлагаешь?
Выпить или попить? хозяин улыбнулся. Пиво свежее, сам варил.
Уже пробовали, неплохое, не хуже баварского, польстил Оскар.
У меня лучше, со знанием ответил Прохор. Есть вина заморские, наливки, медовуха первого сорта, пшеничная.
Нам графинчик пшеничной и наливочки клюквенной, Борис вожделенно задвигал кадыком.
Заморские вина, какие ты имел в виду?
Португальское«Осенний букет».
Неси, разрешил Оскар.
Уже несем, Прохор вернулся за стойку и звучным голосом стал отдавать приказания на кухню.
Сервис, вздохнул Оскар, вот когда я был за границей, там было все совсем по-другому.
Это как по-другому? поинтересовался Борис.
Ну, Оскар развел руками, все: обслуживание, девушки молодые, улыбчивые такие, податливые, в фирменных шапочках; пепси-колу разносят, бюргеры, макдональдсы. Здесь же все по старинкестены серые, люди лапотные, законы гороховые
Жратва вкусная, перебил Борис.
менталитет у нас другой, это нас губит и отличает от Запада, закончил Оскар.
Менталитет, что это? спросил Борис.
Ну, это ментальность такая, признак духовности.
А я думал, как ментол в западных сигаретках.
Да, гадость еще та
Вот поэтому, Оскар, душа у нашего народа живая, а что живое, то и ранимое; сказочная. А на западе, мешочек у сердца подвешен, с заветными талерами, вмешался в разговор младший брат.
Талеры, дурак, это вещь осязаемая, не то, что душа.
Миром правят не деньги, а любовь, честность и достоинство.
Оскар громко расхохотался: