Продолжай, благосклонно кивнул Руфий.
Брюссельской капусты, объявил советник.
Идиот, вздохнул Руфий, рассматривая на ногтях маникюр.
Стражники поставили царевича на ноги.
Я сын царский! закричал Борис.
Чей? Руфий зевнул, скучающе посмотрел на Бориса. Чьих детей я только не видел на этой площадке: королей, халифов, президентов, султанов, министров.
Берендея!
Тогда почему не пришел в терем и не представился, как положено? насмешливо поинтересовался царь.
Так хотел сделать, не успел, Борис раскаивающе посмотрел на Руфия.
Ночью хотел прийти, через сад?
Борис кивнул.
Ты всегда напролом прешь?
Всегда, радостно согласился царевич.
Больше не будешь. Стража, отрубите ему голову, Руфий, улыбаясь, взмахнул белым платком.
Не имеете право, это нарушение международных норм! Царевич я!
Чем докажешь? включился в допрос старший советник.
Руфий неодобрительно покосился на выскочку:
Какие еще доказательства?
У меня охранная грамотка есть.
Где она? Руфий стряхнул с эполета невидимую пылинку.
В блинной.
По площади прокатился веселый смех. Кто-то из толпы выкрикнул:
Лучше скажив пивной!
Сколько надо повторять, Руфий недовольно поморщился, я устал, палач, руби голову. Суды на сегодня закончены.
Слушанье судебного дела закрывается, объявил лысый советник.
Стражники подхватили под локти бледного Бориса и потащили на помост, к культуристу в красном колпаке.
Руфий поднялся.
На казнь смотреть не хочу, не эстетичнокрики, толпа, кровь. Пятнадцать кочанов капусты, царь с досадой поморщился, одернул мундир. Как я выгляжу?
Превосходно, ответил старший советник.
Прелестно, проворковал лысый.
Батюшка царь, смилуйся! прокричал из толпы женский голос.
К помосту сквозь строй стражи пыталась прорваться молодая женщина, это ей почти удалось. Солдаты отлетали от неё, словно соломенные снопы.
Говори, царь взмахнул рукой, прекращая безобразие.
Кто такая? напустился на женщину старший советник.
Хочешь получить пятнадцать суток за нарушение общественного беспорядка? уточнил младший.
Батюшка-государь, отец милостивый, Ульяна я, богатырка-поляница, владелица «Ярилы», затараторила Уля.
Это как? насурьмленные брови Руфия удивленно взметнулись.
Блинная так называется, Уля улыбнулась, блины, они же как вёдрышко.
Ясно, что хочешь?
Уля показала на Бориса:
Жених он мой.
Вот как? Уже интересно, Руфий улыбнулся и сел в кресло, пальчики нетерпеливо забарабанили по коленям. Ты продолжай. Итак, он сын царский?
Не знаю, Уля покачала головой, он жениться на мне обещал. Говорил, что царевич.
Руфий посмотрел на бледного Бориса. Парня поставили на колени, голову положили на плаху. Палач поигрывал топориком, ожидал последнего распоряжения.
Что скажешь, сын Берендея?
Мы мы поспорили, выдавил Борис.
По делу отвечай, прикрикнул лысый советник.
Да.
Вот я и говорю, царь-батюшка, вмешалась Уля, что согласно нашего закона: если женщина хочет взять жениха из-под топора
Про законы мне можешь не говорить, перебил Руфий. Я сам закон.
Не путай, старший советник погрозил Уле пальцем.
Я и говорю, что его царь-батюшка согласен, Уля молитвенно посмотрела на Руфия.
Почему знаешь?
Сына женитьне под топор уложить, резонно заметила богатырка.
Руфий рассмеялся.
Ты, девка, не промах. Хорошего муженька присмотрела, с перспективой.
Люб он мне.
Люб? Руфий усмехнулся. Не верю в любовь с первого взгляда. Что скажешь, царевич?
Чтоб я, да женился? фыркнул Борис.
Последнее желание осужденногозакон, Руфий взмахнул платком.
Рубите голову, распорядился старший советник.
Чтоб я, да женился тут же! закричал во все горло Борис. Я это хотел сказать. Ульяна с радостным воплем кинулась к царевичу, вырвала его у стражников, отпихнула в сторону палача. Заключила Бориса в крепкие объятия.
Ты что, дурачок, раньше сказать не мог? Ждал последнего момента, богатырка поцеловала царевича. Теперь ты мой, навеки.
Руфий оставил кресло, подошел к краю помоста.
Подойдите ко мне.
Борис и Уля, крепко держась за руки, встали перед царем. Руфий обвел взглядом горожан.
Видите, какой я царьсправедливый и милостивый?
Видим! Славим тебя, батюшка! закричали на площади.
Руфий улыбнулся, помахал платочком.
Да, я такойдобрый и хороший, капусту свою топтать разрешаю, он сердито посмотрел на сладкую парочкуУльяну и Бориса. Счет, красна-девица, тебе позже вышлю.
При чем здесь я? Он топтал, вы его папаше и высылайте.
Молодец, богатырочка, Руфий потер ладони, неплохая идея. Его отцу тоже счет выставлю. Пусть Берендей раскошелится. Что, царевич, понял наконец, что твоя голова, как и мои кочаны, на плечах не крепко держится?
Понял.
Раз понял, держи, Руфий торжественно снял с руки два перстня, протянул Борису. Повернитесь к людям и обменяйтесь перстнями.
Царь встал между женихом и невестой, поднял их окольцованные руки.
Отныне и на веки вечные объявляю вас, согласно вашего обоюдного желания, Руфий не смог удержаться от улыбки и сарказма, объявляю вас перед честным миром мужем и женой.
Горько! Горько! заскандировали на площади.
Поцелуйтесь, дети мои. Так и быть, право сеньора на первую ночь уступаю, Руфий довольно оскалился. Запрокинул голову, посмотрел в карие глаза невесты и зябко поёжился. Шутка, пробормотал царь, вырывая руки.
Вы царь, а не сеньор, сказала Уля.
Повезло тебе царевич, у нее характер, как и язык. Руфий взобрался на помост.
Горько!!!
Борис несмело потянулся к девушке.
Тоже мне, мужик, усмехнулась Уля. Она схватила царевича за уши и притянула к своим сахарным устам. Борис испуганно застонал.
Горько!!! весело ревела площадь.
Не знаю, повезло ему, что казни избежал или нет? пробормотал Руфий, глядя сверху на целующуюся парочку.
Оскар надвинул на глаза берет. Из всех людей он один не кричал: «Горько». С удивлением размышлял о превратностях судьбы, о старом камне и о его все ещё действующих пророчествах «Значит, Ваня погиб, Оскар дотронулся до берета, но не снял, а этого дурня оженили»
Вспомнился утренний неприятный инцидент, когда приехал на паромную станцию и стал торговаться с паромщиком о цене за перевоз, кто-то увел коня. Осталась уздечка, привязанная к борту парома.
Чему бытьтого не миновать. Оскар стал выбираться из толпы. «Теперь, когда конкуренты самоустранились, у меня прямая дорога на царство. Осталось вопрос с яблоками решить». На решение этого вопроса у него были свои, особые, соображения
«Хорошо живут садовники в царстве Руфия, особенно если они главные», думал Оскар, стуча медным витым кольцом в высокие деревянные ворота. Во дворе злобно забрехали собаки. Оскар не прекращал стучать.
Иду! Иду уже! донесся голос. В воротах приоткрылось небольшое оконце, достаточное для того, чтоб в него заглянула толстая, лоснящаяся, что-то жующая морда.
Чего ломишься?
Мне главный садовник нужен, Оскар вежливо улыбнулся.
Я не главный, а старший. Ты кем будешь?
Царевич Оскар, царевич отвесил галантный, на западный манер, поклон.
Вроде похож, морда ухмыльнулась. Вас в последнее время, как собак. Одного сегодня едва не казнили.
От плахи до девахи один шаг, Оскар заговорщицки подмигнул.
Рожа гукнула, хлопнуло окошко, послышалось лязганье отодвигаемых запоров.
Уймитесь, окаянные! Закройте пасть! На место! гаркнул старший садовник на беснующихся собак, после чего скрипнула, открываясь, половинка ворот. Входи, не бойся.
Перед Оскаром возвышался очень круглый, если угоднопузатый, человек. Широкое, с обвисшими щеками и подбородком лицо обрамляли рыжими кустами бакенбарды, сходясь на провисшей от тяжести нижней челюсти в вытянутую, трапециевидную, завитую и напомаженную на манер древних халдеев бороду. За спиной хозяина, у крыльца, высунув красные языки, лежали три огромных черных пса. Оскар, задрав голову, посмотрел на четвертый ярус скромного домика старшего садовника. В верхнем окошке трепетало пламя лампы. Скромненько и со вкусом.