- Тогда убей меня, - прошептала жрица.
Закнафейн хотел ответить, но промолчал и просто покачал головой с ничего не выражающим лицом.
- Прости, - прошептала она едва слышно. - У меня нет твоей храбрости.
Жрица увидела, как вздрогнул Закнафейн, но не знала, что за этим стоит.
Оружейник бросился мимо неё, вниз по переулку и наружу в мензоберранзанскую ночь.
Даб'ней сделала глубокий успокаивающий вдох, затем потёрла пальцы, собираясь исцелить Аратиса Хьюна.
Но было уже слишком поздно.
ГЛАВА 19Когда высохла кровь
- Он умер, - упрекнула мать Соулез Даб'ней, которая теперь официально стала Даб'ней Армго, жрицей дома Баррисон Дель'Армго, и больше не работала на Бреган Д'эрт, формально или как-то иначе.
Легче ей от этого не стало.
Даб'ней облизала губы, но ничего не ответила вслух, не зная, что хочет услышать мать Соулез. Один из четырёх воинов в отряде, к которому она была приписана, действительно погиб от ран, поскольку когда Даб'ней проверила умирающего Аратиса Хьюна, оказалось, что для воина Армго тоже было слишком поздно.
Однако Даб'ней дали явные и недвусмысленные инструкции: она должна была лечить только Утегенталя. Мать Соулез несколько раз повторила жрице, что её ограниченный набор заклинаний предназначен только для драгоценного оружейника. Другие воины были расходным материалом, и теперь одного из них израсходовали.
- Наш великий оружейник смог оценить Закнафейна, а один из лейтенантов Джарлакса погиб, - слабо ответила Даб'ней на упреки недовольной матери Соулез.
- Никогда не говори про этой бой, - приказала ей мать Соулез тоном, не подразумевающим возражений и обещавшим суровое наказание в случае ослушания.
Даб'ней опустила глаза в пол и кивнула. Она, конечно же, понимала. По всем показаниям Закнафейн начал одолевать Утегенталя. Если бы не произошло какой-то драматичной перемены, Закнафейн До'Урден выиграл бы тот поединок. Мать Соулез, разумеется, не хотела, чтобы все об этом узнали.
- Оставь нас, - сказала она Даб'ней, когда в помещение вошла другая жрица, Мез'Баррис.
- Он злится из-за отступления, - сообщила Мез'Баррис матери, как только Даб'ней ушла.
- Ну разумеется. Тебе следует позаботиться о твоём партнёре и проследить, чтобы он не погиб из-за собственной гордости. Если верить пяти свидетелям поединка, он легко мог проиграть. Мы недооценили этого оружейника До'Урденов. Надеюсь, это не касается и матери Мэлис.
- Утегенталь молод, - возразила Мез'Баррис. - Закнафейн закончил Мили-Магтир ещё до его рождения. У него нет такого же опыта в настоящем бою.
Мать Соулез рассмеялась и взмахом заставила её замолчать.
- Однажды мой прекрасный Утегенталь разделается с Закнафейном, - согласилась она. Она заметила, что дочь хочет ответить, но что-то мешает высказать ей свои мысли.
- Ты считаешь, что мы должны избавиться от Закнафейна сейчаслюбым способом, который только подвернётся, - предположила мать Соулез.
- Он превращает семью матери Мэлис в грозного противника, - ответила Мез'Баррис.
- Перспектива, дочь моя. Мы не готовы к войне с домом До'Урден.
- Но ведь мы бы могли их уничтожить!
- Разумеется, но поступив так, мы раскроем верховной матери Бэнр и другим из правящего совета нашу настоящую силу. Многие считают, что напугают врага, показав свою истинную мощь. Но они ошибаются. Не забывай об этом, дочь моя. Показав огромную силу своего войска ты также показываешь границы этой силы, позволяя другим выяснить, как можно навредить тебе. Пока что мы позволим матери Мэлис сохранить свою игрушку, но дадим понять Закнафейну, что его друг Джарлакс ничего не сделал, чтобы помешать западне, хотя и знал о ней.
- Джарлакс узнал, когда всё уже закончилось, - ответила Мез'Баррис, но вздох и недовольная гримаса матери Соулез напомнили ей, что правда состоит в том, во что они заставят поверить остальных, а не в том, что произошло в действительности.
В этом прежде всего и заключался путь дроу.
- Джарлакс и его банда бродяг слишком хорошо устроились с верховной матерью Бэнр, а личная дружба Джарлакса с Закнафейном... может стать проблемой. Я не хочу, чтобы мать Бэнр вмешалась в любое возможное противостояние между нами и домом До'Урден.
Она замолчала и фыркнула, стиснув губы и сощурив глаза.
- И мы обе понимаем, как сильно мать Бэнр, мать этого жалкого Дантрага, хочет, чтобы Утегенталя убрали из уравнения.
- Тебя давно предупреждали, что будет цена, - сказал Закнафейну недовольный Джарлакс несколько десятков дней спустя, когда вернулся в город, чтобы узнать, что его самый давний спутник и доверенный лейтенант мёртв.
- Его тоже, но он не отвёл свой клинок, - ответил Закнафейн, баюкая в руках кружку с элем. - Только мой собственный меч сделал это. А ещё он напал со спины, как настоящий трус.
- Думаешь, твоё чувство чести сослужит тебе здесь хорошую службу? Я удивлён, что ты до сих пор жив.
- Чувство чести и тщательная подготовка против тех, кто его не разделяет, - прояснил Закнафейн.
Джарлакс сдержал отповедь и вспомнил тот раз, когда стал свидетелем поразительной тренировки Закнафейна, во время которой оружейник безустанно трудился над единственной, слишком длинной на первый взгляд комбинацией, включающей в себя блок через плечо, за которым следовало несколько уколов за спину, прикрывающих убийственный рубящий удар.
- Однако я предупреждал вас, вас обоих, что такой поединок обойдётся победителю недёшево, - настаивал Джарлакс.
- Вычти это из золота, которое ты получил за Даб'ней Тр'арах, - был саркастичный ответ. - Прошу прощения, я имел в виду жрицу Даб'ней Армго.
Джарлакс не нашёл, что сказать. Но Закнафейну знать об этом было необязательно.
- Мы не можем вступить в войну с домом Баррисон Дель'Армго, - наконец произнёс он. - Они намного сильнее...
- Мы? - просто оборвал его Закнафейн, и вопрос прозвучал обречённо для них обоих.
Оружейник осушил свой стакан одним огромным глотком, затем оторвался от стула и покинул «Сочащийся миконид», чтобы никогда больше не вернуться.
ЧАСТЬ 4Одержимые
За такой короткий период времени я столь многому научился у верховного магистра Кейна. Я научился контролировать своё тело и даже изучать его такими способами, которых раньше даже представить себе не мог. Это сосуд моего сознания, который я могу исследовать глубже, чем когда-либо прежде. Я могу управлять мускулами, чтобы превратить руки в кинжалы или выстоять против ураганного ветрадаже могу активировать индивидуальные мышцы и выдавить яд змеи или кинжала из раны, в которую его занесли.
Я изучил углы атаки и обороны, превосходящие те, которым научили меня в академии дроу или даже те, которым научил отец. Пожалуй, ещё важнее то, что я научился предвидеть точный рикошет от угла блокирования, и теперь простой поворот бёдер позволяет жалящему мечу пройти мимо, будучи направленным точной защитой моей сабли или даже моей руки.
Время, проведённое с магистром цветов, было полным чудесных открытийкак внутри, так и снаружи. Я стал совсем иначе относиться к миру вокруг, к друзьям поблизости, к моей жене, к моему будущему ребёнкус намного большим большим восхищением, как будто негативные импульсы ревности, страха и инстинктивного гнева больше не могут пробиться сквозь нарастающий стыд, который я испытываю, даже думая о них. Жизненное путешествие стало одновременно более прекрасным, лёгким и проникновенным.
Этоболее широкая картина мира и мультивселенной вокруг наси есть тайна вечной невозмутимости магистра Кейна, его неизменной доброжелательности и скромности. Он знает своё место, и совсем не в уничижительном смысле. Напротив!
Так что, вспоминая проведённое с магистром Кейном время и долговременные эффекты полученного опыта, я могу с уверенностью заявить, что самый важный и дорогой урок который я выучилэто благодарность.
Я благодарен каждый день. Стремиться к этому каждое мгновение означает искать совершенства души, подобно тому, как всю свою жизнь я искал воинского совершенства, совершенства тела. Теперь я научился объединять эти две вещи... нет, четыре вещиразум, тело, сердце и душув едином порыве. Чтобы поднять руку для отражения удара копьём, необходимо понимать движение и обладать достаточной скоростью и реакцией мышц, но подобная тренировка без дисциплины и понимания моральных последствий такой битвы, даже духовного итога подобного поединка, превращает воина в... Артемиса Энтрерии хуже того, в старого Артемиса Энтрери.