Как-то даже слишком предсказуемо, она поскребла щеку.
Стоило бы здесь прибраться, заметил дедка Сенипул едко.
Нвах Улат-Пал свел на гостье мутные глаза. Что ты забыла здесь?
Пришла за тем, что ты украл.
А я думал будешь умолять назвать тебя Нереварином
Много чести!
Эй, Ахаз, Ашу-Аххе, Ранаби! заорал он. Приветствуйте гостью!
Толкнул спящего. Поднялся и, растопырив руки, пошел на Нереварина, готовый удушить или переломать кости в смертельном объятии. Или устрашить одним видом, чтобы девчонка, визжа, убежала прочь.
Одним скользящим движением Сул оказался между ним и Аррайдой. Глянул с презрением, склонив голову к плечу. Улат-Пал рыгнул.
Прочь! Щенок.
Огреб поддых. Согнулся пополам, тяжело, с присвистом дыша. Ашхан Уршилаку спокойно пережидал, пока Улат-Пал снова сможет двигаться. Призраки удержали взмахнувшего ножом Ахаза. Лин подставил ногу вломившемуся Ашу-Аххе. Аррайда кинула в Ранаби кувшином, в котором грелся на треножнике мацт. Ранаби заорал и свалился на Ашу, сбитый с ног Ханом-Амму, влетевшим в шатер последним.
Ты?!.. ашхан Эрабенимсунов грязно выругался, лицо его сделалось темно-серым от прилива крови.
Нельзя! Обижать не дам! пастух толкнул Улат-Пала плечом.
Они словно играли в «петуха», когда руки складывают за спиной, прыгают на одной ноге и толкаются плечами. Пал выхватил нож. Пастух икнул и отшатнулся. Аррайда не раздумывая прыгнула, роняя Улата в кучу-малу. Кто-то яростно взвыл, сверкнули молнии, и в сопящей куче наступила тишина.
Сул-Матуул помог Нереварину подняться. Притянул за плечо:
Цела?!
Да. Как остальные?
Живы и даже не поцарапаны, гордый дедка Сенипул соткался над поверженными врагами. Свяжите эти морды и выкиньте наружу. Лландрас, полог откинь, пусть проветрится.
Заколыхался над испуганным пастухом:
Ты храбро повел себя, Хан. Пора бы Айран-Амму появиться и сказать, что ты честно отвоевал свое наследство.
Хан-Амму прижал руки к груди:
Не надо. Пожалуйста.
Ну, не надо так не надо, Сенипул помотал перед ним ключом на шнурке. Не стой столбом, в сундук загляни.
Пастух, послушавшись, присел у сундука. С великим почтением вынимал он и называл каждую вещь.
Амулет. Огненное сердце Санит-Кила, великого ведьмака. Он дает отвагу в бою, смелость, которой мне не хватает. Если я хочу принять ответственность за мой народв моем сердце должен гореть этот огонь.
Сул-Матуул одобрительно наклонил голову.
Хан-Амму достал скруток сияющей ткани:
Мантия Одеяние Эрур-Дана Мудрого. Она позволяет обдумывать и принимать верные решения. Это не просто одежда, обернулся он, как новорожденного гуарчика, поглаживая ткань. Это знак того, каким следует быть правителю.
И без мантии ты рассуждаешь мудро, уважительно заметил Тьермэйлин.
Я видела Эрур-Дана в Пещере воплощения, Аррайда вспомнила воина в доспехе, сияющем так ярко, что больно было глядеть. Он гордился бы тобой.
Хан-Амму коротко кивнул, пряча повлажневшие глаза. И вытянул последнюю вещь.
Топор моего отца, проговорил будто в забытьи. Он дает силу держащей его руке. Дает доверие племени.
Но это доверие нужно оправдать, прозвучало словно эхом. Топор для руки ашхана, который защищает свой народ.
Хан-Амму оглянулся:
Вы тоже слышали? Я не боюсь. Больше не боюсь, Айран-Амму отец. Я принимаю на себя ответственность за племя Эрабенимсун. Я понял твой урок. И твой, он поклонился Аррайде, коснувшись ладонями пола. Как только меня назовут вождем, я нареку тебя Нереварином, даю тебе мое слово. А пока прими от меня.
Хан-Амму протянул ей на раскрытой ладони Огненное сердцеалый прямоугольный камешек с продольной полоской и завитками крепления, на золотой цепочке:
В тяжком походе, в невзгодах пусть с тобой будут наши сердца.
Суета сует. Тель Арун, Вос. Продолжение
До Тель Аруна отряд Аррайды добрался грязным, усталым, но без происшествий. Если не считать морскую болезнь. Залив Зафирбель с его тысячей островов показывал норов, и довольно не скоро судну с полосатым сине-белым парусом на единственной мачте удалось бросить якоря в спокойной гавани.
Аррайда внимательно наблюдала, как над горой по мере их продвижения открываются дома-грибы, не похожие ни на кубические постройки Вивека и Балморы, ни на островерхие домишки Сейда Нина и Пелагиада, ни на ракушки Альдруна и Гнисиса. Города телванни ни на что не были похожи. Кроме самих себя.
Из-за корпруса Аррайде некогда не удалось полюбоваться ни величественным Тель Фиром, ни прекраснейшей Садрит-Морой, и сейчас она наверстывала упущенное, во все стороны вертя головой, пока гуары шлепали лапами по выдолбленным в грибных ножках мостовым, оскальзывались и икали.
Тель Арун был аккуратным, чистым и маленьким. Несколько лавок, аптека, таверна, кузница и чуть подальшедворец из переплетенных грибов с округлыми и острыми шляпками-крышами, похожими на опрокинутые ладьи. Собственно Арун, жилище архимагистра Готрена. Одно из самых древних сооружений Тамриеля, едва ли не ровесник киродиильской башни Белого Золота. Разом высокий и приземистый из-за своей массивности, обведенный пандусами, огрубевший от старости.
Любуешься? Их выращивают из великих камней душ, в которые ловят дремору или атронаха, поделился Тьермэйлин. Так мне Эдвина рассказывала.
Аррайда вздохнула. Судя по письму, дожидавшемуся в порту, новая глава гильдии магов успела уладить дела с Готреном и отбыла в Вос. Они разминулись буквально на день.
Матуул посоветовал Нереварину вымыться и отдыхать, и ушел в город. А вернувшись, разложил на кровати одежду, роскошные ткани и драгоценности.
Это приданое крутобедрой аристократки телванни? хмыкнул зелейщик, вытирая полотенцом волосы.
Нет, Сул поклонился Аррайде, коснувшись пальцами пола. Это для тебя, моя госпожа.
Зачем?
Ты слишком он щелкнул пальцами, ища подходящее слово, дружелюбная. Это не внушит Савиль Имайн почтения. С подобными людьми надо показать власть, чтобы они поняли, что повелевая рабами, сами лишь прах у твоих ног. Об этом скажет твоя одежда. И кстати, это замечательный способ отвлечь от себя внимание. Люди сперва замечают оболочку, не суть. Если они пораженыслухи укроют тебя, как покрывало.
Вроде из диких мест, откуда столько знает? уважительно удивился Лин.
Пепельноземцы были великим народом. Когда-то они помогли Неревару под Красной горой. Теперь, Аррайда подняла голову, помогают мне. И я сделаю все, чтобы выполнить то, что он я им обещала.
Сул-Матуул кивнул и улыбнулся:
Лучше не скажешь.
Повернулся к аптекарю:
Ты тоже переоденься. Будешь советником-альтмери, карманным Окато. И хоть усы для маскировки отпусти, что ли, и не сдержавшись, фыркнул. Лин показал ашхану кулак.
Но в новой мантии, украшенной самоцветами, в зеленом капюшоне с галуном, надвинутом на глаза, и вправду стал совсем на себя не похож. Как, собственно, и охранники Уршилаку, сменившие практичную кожу на дорогое стекло.
Приходилось им соответствовать.
Это чем-то напоминало переодевание, когда Аррайда спасала сына Сарети Варвура. Но в этот раз маска была другой.
Шлем с золотой тонкой личиной, обернутый тончайшим шелком, скрепленным прозрачным аквамарином. И юбка, тянущаяся сзади и короткая спередииз такого же шелка, цвета моря, но не северного хмурого, а южного, теплого, солнечного, в которое падают вишневые лепестки. Ткани пропитаны духами. Поножи видны спередипластинки и колечки из двемерика с инкрустацией и эмалью, произведение искусства. И кирасанадежная и прекрасная. Странное сочетание воинственности и женственности.
И все же тебе не хватает суровости, Сул присел к столику, подпирая щеку кулаком, глядя на Аррайду долгим взглядом. Как думаешь, Неревар добивался своего только учитвостью и мудростью?
Думаю, нет
Стань владыкой, ощути себя им. Давай, губу вперед, взгляд в сторону, и фразы цеди коротко и с неохотой.
Так за личиной лица не видно.
Вот и хорошо, меньше шансов, что тебя узнают. Телванни нелояльны Триединым, но уверен, соглядатаев тут крутится много.