Суэдаткань, разделяющая миры испуганно выдохнул один из гезов. Она Рвётся!
И, похоже, он был прав, ибо совсем невдалеке от нас, в двух-трёх ярдах над землёй, возникли странные, рвано-красные царапины, словно поранившие сам воздух. Они непрестанно расширялись и буквально на глазах превратились в клочковатое окно, вытянутое в длину, которое заполнял зловещий, ало-багряный туман. Вероятней всего, оно скрывало за слегка колышущейся завесой, пространственно-временной проход, ведущий неизвестно откуда, однако известно куда. Да только окно это совсем не походило на те сработанные искусным чародействомаккуратные, величественные врата, виденные мной на богато иллюстрированных страницах, прочитанных когда-то книг. Хотя грубая, но мощная Магия, здесь, конечно же, присутствовала, ибо не существует обычной физической силы, способной сделать прореху в упомянутой ошеломлённым гезом, сверхпрочной субстанции. А, по мнению эльфов, Создатель именно еюсуэдой, разделил великое множество различных миров. Впрочем, сейчас меня волновало нечто совершенно иное. Кто именно появится из разверзшейся пасти перехода? Похоже, этот вопрос всерьёз озаботил и моих врагов, так же как и я напряжённо всматривающихся в жуткий, потусторонний зев. И наше ожидание не затянулось. Из магического окна выпрыгнул огромный, призрачный пёс, быстро отряхнувшийся и тем самым словно обретший плоть.
Булат едва слышно прошептала я, узнавая того, кто порой в детстве тайком присматривал за мной, во время самостоятельных прогулок в лесу.
Однако пёс в отличие от меня, не стал тратить драгоценные секунды на трогательные воспоминания. Совершив молниеносный прыжок, он в мгновение ока сжал могучие челюсти на глотке ближайшего геза, после чего отшвырнул его прочь, будто тряпичную куклу. Затем, не давая невольно опешившим врагам опомниться, он в прыжке разорвал горло следующему.
И только тогда, ругая себя за проявленную медлительность, я тоже вступила в схватку. Гез, с которым мне довелось скрестить меч, оказался Эрвилем. Наверное, это была Судьба
Эгей, дядюшка! задорно выкрикнула я, осыпая его целым шквалом замысловатых, коварных ударов. Может, всё же сдашься? Обещаю отпустить с миром. Ведь мы с тобой как никак действительно родичи.
Ещё Посмотрим, чья возьмёт, племянница, с трудом сдерживая мой натиск, с присвистом выдохнул он. Тем не менее, в голосе его свозила явная растерянность. Похоже, он не ожидал от меня такого немыслимого темпа и столь высокой степени выучки.
Как знаешь не сумев скрыть сожаления, зло бросила я, особым, изощрённым захватом вырывая из его руки меч и тут же, обратным движением своего клинка, напрочь пронзая сердце. Под курткой у Эрвиля была надета лёгкая кольчуга, но от таких сокрушительных ударов, она спасти, конечно же, не могла.
Он медленно осел на колени, глядя на меня снизу вверх, зрачками, расширенными от боли и тихо прошептал:
Поверь, я Действительно искренне сожалею обо всём случившемся с Лауринэль. Но теперь, увы, ничего уже не изменить И я Скоро встречусь с сестрой и скажу, что у неё выросла замечательная дочь, которая Больше брат моей мамы ничего не успел произнести. Искажённые страданием резкие черты его лица разгладились, и он уже мёртвый, медленно завалился на правый бок.
До крови закусив губу, я обернулась на теперь единственный, раздающийся рядом со мной звукклокочущее бульканье. Его как я и ожидала, издавал последний ещё живой гез. Но я не была готова к тому, что Булата там не окажется. Да Пёс-призрак исчез. А вслед за ним, под оглушительный грохот грома и полыхание ветвистой, изумрудно-сапфировой молнии, казалось раскалывающей само небо на части, на моих глазах пропало и магическое окно.
Брыська! Вот что сейчас главное! сбрасывая вполне понятное оцепенение, напомнила я себе, тут же сломя голову бросаясь к подруге детства.
А та так и лежала неподвижно ничком, с длинной эльфийской стрелой, нелепо торчавшей из худенькой спины.
Я бережно перевернула её набок здоровой левой рукой, и мой взгляд сразу наткнулся на серебристый наконечник, вылезший со стороны груди. Наверняка задел сердце, стиснув зубы, с горечью про себя отметила я, понимая, что шансов выкарабкаться, у Брыськи практически нет. Но всё равно, я, конечно же, собиралась попытаться её спасти. А для этого, мне надо было сначала отыскать своё снаряжение, отобранное гезами, среди которого имелась маленькая лекарская сумка, с перевязочным полотном, несколькими бесценными листочками тысячесила, целебной мазью и лёд-корнем, снимающим любую боль.
Искомое мной имущество быстро нашлось. Оно лежало в месте отдыха основной группы гезов, рядом с их тремя вещмешками. Но, едва наклонившись над сумкой, я едва не упала, внезапно ощутив страшное головокружение и тошноту, зачастую сопровождающие большую кровопотерю плюс испытанный болевой шок. Однако времени заниматься собой, у меня не имелось. Медленно выпрямившись, я дождалась пока окружающая обстановка придёт в норму и перестанет с бешеной скоростью вертеться перед моими глазами. Едва это произошло я на непослушных, ставших вдруг ватными ногах направилась к Брыське. Стараясь не упасть, я таки дошла, а потом осторожно присела с ней рядом и достала все необходимые лекарства. Но прежде чем воспользоваться ими, я должна была извлечь стрелу. Для этого мне пришлось обломить наконечник, после чего крайне аккуратно вытащить само древко. Как только сиё произошло, рана закровоточила, а Брыська слабо шевельнувшись, чуть слышно застонала. Теперь следовало снять с неё длинное, до пят одеяние, плетённое из какой то травы, чрезвычайно мягкой и прохладной на ощупь. Страдальчески кривясь, я принялась за дело одной рукой, однако мои неловкие усилия почти тот час прервал хриплый шёпот:
Не морочь себе голову, подруга Я всё равно умираю. Так что брось бесполезное копошение и давай поговорим. Хотя Брыська тяжко вздохнула, оно вроде, как и поздновато. Ну да ладно, что уж тут поделаешь.
Лучше поздно, чем никогда, подруга, тихо проронила я, послушно оставляя попытки помочь, ибо не хуже её чувствовала их абсолютную тщетность.
Подложи мне, пожалуйста, что ни будь под голову, немного помолчав, попросила она, не спуская с меня пристального взгляда огромных, зелёных глаз.
Это не проблема, с наигранной бодростью мигом откликнулась я, берясь за лекарскую сумку и используя её как подушку. Затем я участливо спросила:Тебе удобно?
Да, да, вполне, вполне с лихорадочной поспешностью пробормотала Брыська и, сделав робкую попытку улыбнуться, совершенно неожиданно произнесла:Финечка, прости меня. Ну ты знаешь за что.
Э-э, ну конечно. Однако и ты меня извини, дуру этакую. Поверь, я искренне сожалею о том, что из-за пустяковой ссоры наша с тобой дружба прервалась на столько лет. Это так глупо после короткого замешательства отозвалась я, до глубины души растроганная только что услышанным ласковым именем, которым меня раньше частенько называла Брыська.
Так глупо далёким эхом отозвалась Брыська, медленно извлекая из бокового кармана своего одеяния, маленького глиняного зайца с отколотым левым ухом, когда-то в детстве подаренным нам дедушкой Пнём. Собственно из-за него то и произошла вышеупомянутая размолвка, повлёкшая за собой годы никому не нужной вражды. Возьми Финечка, протягивая мне статуэтку, с печалью в голосе, предложила она. Пусть будет у тебя в знак нашего примирения. И, конечно же, на память. Только Помни лишь хорошее. Обещаешь, ладно?
Договорились, стараясь не разрыдаться, заверила я, принимая дар и опуская голову.
Брыська ободряюще усмехнувшись, прикрыла глаза, видимо утомлённая произошедшим разговором.
Мы молчали минуты две-три, а потом я, вдруг со стыдом спохватившись, воскликнула, прерывая затянувшуюся паузу:
Проклятье! Я даже не поблагодарила тебя за спасение! А ведь если б не ты
Я всего лишь освободила тебя, с напускной грубостью в голосе, оборвала меня Брыська, с трудом разомкнув длинные, пушистые ресницы. Остальное сделала ты сама.
Мне помог Призрачный Пёс, сочла своим долгом, внести поправку я. Помнишь его? Порой он присматривал за мной в лесу.
Да, я видела твоего хранителя мельком несколько раз, ответила Брыська, едва заметно кивнув головой. А, кроме того, мне о нём рассказывал дедушка Пень, знавший Пса ещё при его жизни.