Его имя мне не известно, сэр, но он так и сказал. Он постоянно поглядывал на меня, а потом грит: «Не окажете ли мне услугу, добрый человек, за хорошую плату?». «С удовольствием, грю, такое дело мне по душе». «Тогда слушайте, грит. Мне, грит, надо было выйти на предыдущей станции по одному важному делу. Но мы проехали, так что теперь мне нужно послать телеграмму из Юстона. Вот сумка, грит, там много важных бумаг для моего адвокатаважных для меня, поймите, нельзя ими светить не пойми перед кем, и надо, грит, чтоб их кто-то ему передал. Возьмите эту сумку, грит, и идите с ней прямо на Юстон и возьмите кэб. А мне надо задержаться на станции, чтобы отправить телеграмму. Выходите со станции, переходите дорогу и ждете пять минут по часам. Поняли? Пять минут и, возможно, я к вам присоединюсь. Если нет, то значит, меня неожиданно задержали, и вы один поедете прямо к моему адвокату. Вот его адрес, если разберете мой почерк», грит он и сует мне бумажку. Дал мне полкроны на кэб, и я взял его сумку.
Минуткуу вас осталась та бумажка с адресом?
Нет, сэр. Потерял ее давеча, когда эти мерзавцы на меня напали. Но имя того адвокатаХолламс, великодушный жентльмен при деньгах.
По какому адресу вас направили?
Челси, Золото или что-то Золотоезнаю я это по ориентиру, который мне дали. Но номер вот позабыл.
Хьюитт повернулся лицом к двери в свой кабинет.
Вероятно, это Голд-стрит, сказал он, и кажется, эта улица состоит в основном из частных домов. Вы ведь сможете узнать дом, если мы туда приедем?
Думаю да, сэр. Я уже подумывал сам вернуться туда и рассказать мистеру Холламсу о своих неудачах, ведь он так добр.
Теперь в точности перескажите мне все указания, которые дал вам мужчина в поезде, и расскажите все, что происходило позже.
Он грит: «Проситесь к мистеру Холламсу и ни к кому другому. Скажите, что принесли блёстки от мистера У.»
Тут мне показалось, что в глазах Хьюитта промелькнула искорка, но больше он не подал никаких особенных знаков, и ирландец продолжил.
«Блёстки?»грю. «Да, грит, блёстки. Мистер Холламс поймёт. Это наше шуточное слово для бумаг. Иногда они и вправду сверкаюткогда способны заставить суд склониться в нашу пользу, смеётся он. Но не забудьте сказать, что блёстки от мистера У., грит. Так он поймёт, что вы тот самый посыльный, и щедро вознаградит. Передайте, если хотите, что мистер У. сказал, что вы за положенным. Поняли?». «О да, грю, что я за положенным».
Вот так, сэр, я взял его сумку, вышел со станции, сел в кэб и сделал все, как было велено. Подождал пять минут, но он не пришёл, так что я сам поехал к мистеру Холлмасу, и он щедро меня вознаградил, сэр.
Да, но перескажите мне в точности все, что он делал.
«Мистр Холламс, сэр», грю. «Кто вы?»грит. «Мик Лими, сэр, грю, от мистра У. с блёстками». «О, грит, тогда входите». Ну я вошёл. «Они тут, да?»спросил он, забирая у меня сумку. «Тут, сэр, грю, и мистр У. просил передать, что я должен получить положенное». «Получите, грит. Пять кусков хватит?»- «Пять чего, сэр?»грю. «О, грит, видать вы у нас новичок. Пять фунтовтак понимаете?»
И, черт подери, я понял, и несказанно обрадовался возможности прийти туда, где готовы платить пять фунтов за передачу сумки. Так что когда он спросил, впервые ли я в Лондоне и собираюсь ли продолжать вести с ними дела, я ответил, что конечно, и вообще все, что угодно за такие суммы. «Отлично, грит он. Дайте мне знать, если будет что-то еще. Теперь вы знаете, где меня искать». И он мне дружески подмигнул. «О да, сэр, теперь знаю», грю и кладу деньгу в карман, а потом подмигиваю в ответ. «У меня прекрасная семья, грит он, и я содержу их в достатке». И, клянусь, тут я подумал, что у его семьи действительно есть все, чего только желать можно, судя по тому, как щедро он вознаградил даже какого-то незнакомца. Потом он спросил, где я живу в Лондоне, а когда я сказал, что нигде, он рассказал о комнате на Масн-стрит, тут недалеко от Драри-Лейн, которую сдают люди, хорошо знакомые его семье, поэтому я тут же отправился туда и по сей день живу там, сэр.
Поначалу я совсем не понимал, почему Хьюитт так увлеченно слушал излияния ирландца, но последняя часть этого рассказа приоткрыла мне глаза. Было очень похоже, что Лими по простоте душевной оказался перевозчиком краденных драгоценностей. Я достаточно разбираюсь в воровском сленге, и точно знаю, что «блёстки» означают бриллианты и другие ювелирные украшения; а «положенное»это термин, обозначающий плату, которую получает кто-либо, оказавший небольшую услугу вору, например, перетащил добычу.
Я так понял, все это произошло в среду, сказал Хьюитт. Теперь давайте поговорим о том, что было в четверготравление, усыпление, ну или что там?
Итак, сэр, я прогуливался, а к вечеру чего-то заплутал. Вдруг откуда ни возьмись незнакомецбац, и положь мне руку на плечо. «О, так это Мик! грит. Мик Лими!»«Да, это я, грю. Но вас я не знаю». «Да как же, не узнаешь меня? грит. Да что ты, мы ж однокашники». И тут он потащил меня в бар, и начал заказывать выпивку. «Не подашь огоньку?»грит, и тут я отвернулся, но вдруг почему-то опять посмотрел в его сторону, а этот мерзавец сыплет мне какую-то порошковую дрянь прямо в стакан.
И что вы сделали? спросил Хьюитт.
Я вмазал ему прямо в нос, сэр, но разве можно меня судить? Скотина такая, пытался отравить безобидного незнакомца. Да, я хорошенько ему вмазал и пошел домой.
Что приключилось с вами потом?
О, такая неприятность, которая могла бы стать для меня последней. В тот день я пошел в Кристал Пэлас немного развеяться и приобщиться к спорту, ведь в Лондоне я совсем новичок. Ехал я, значит, уже домой, а на станции целая толпа людей, поезд запоздал. Стою я, значит, на самом краю в начале платформы, поезд уже на подходе, и тут какой-то невидимый душегуб со всей силы толкает меня в спину, и я приземляюсь прям между рельсами. Машинист по тормозам, половину тела накрыло, но на мне ни царапины, ведь я прям посередке лежу, носильщик меня, стало быть, вытащил, белый как смерть от ужаса, сэр, можете себе представить. Тут какой-то жентльмен кричит из толпы: «Я доктор!» И они ведут меня в зал ожидания, и он обследует меня, всех выпроводил, стало быть, оттуда. Ничего не сломано, и слава Богу! И пока этот докторишка мне зубы заговаривал, я почувствовал, как он залез рукой в мой карман. «Как это понимать, сэр? грю. Ищите чаевые таким воровским путем?» А он только смеется и грит: «Мне от вас ничего не нужно, дружище, и я просто ощупывал ваши ребра», хотя я прекрасно помню, что он это уже сделал под одеждой. Ну и я пошел домой.
А в субботу что произошло?
В субботу, сэр, они дали мне передохнуть, и я ослабил бдительность. Но вот тем же вечером в темном переулке двое негодяев схватили меня за шею со спины, чуть не придушили, повалили на землю, и обыскали все мои карманы меньше, чем за четверть минуты.
Но, говорите, они ничего не взяли?
Ничего, сэр. Но этим утром случилось самое ужасное. Прогуливался я, значит, весь измученный, по улице чуть поодаль Стрэнда, тут где-то, и вдруг мне на глаза попался этот доктор со станции Кристал Пэлас: смеется и зовет меня из-за двери. «Как ваше здоровье?»грит. «Нормально, грю. Болит ток везде и весь в синяках», грю. «Правда? грит. Идите-ка сюда». Ну я и пошел. Не успел моргнуть, как мне кто-то в спинухрясь! и я уже на земле без чувств, как труп. Потом ничего не помню, сэр, полчаса или час так провалялся, а потом встал и пошел к своей комнате. Мне поставили хороший фингалвидите, сэр? и голова гудела и бешено кружилась. Вещи из моих карманов лежали на земле, когда я очнулся. Все, кроме ключа от моей двери. Стало быть, эти черти снова прошлись по всему моему добру, тем хуже для них.
Вы ведь точно уверены, что все было на месте, кроме ключа? спросил Хьюитт.
Уверен, сэр? О, ну я все равно пошел домой, весь побитый и печальный, и по пути все думал, попаду ли я внутрь без ключа. Но прихожу я, значит, а там ключ в двери прям, а в комнате! Вся мебель перевернута: кресло, стол, кровать, все-все! Постель вывернута на пол, все вещи разбросаны, такую разруху не каждый день увидишь. Тумбочка лежит на боку, значит, все ящики из нее вынуты, и все их содержимое тож на полу. Будто целая армия там потопталась, сэр!