Вскоре он разглядел впереди свет. Красноватый такой. Стало еще более тревожно. Оно, конечно, недоразумение, бюрократическая ошибка, но сумеет ли он все это объяснить сотрудникам преисподней? И станут ли его здесь слушать? Сейчас как схватят, как бросят в котел с кипящим маслом, и варись там себе вечность вместе со всякими программистами и прочими грешниками.
Впрочем, когда Цент подошел ближе, он выяснил, что наблюдает не адскую процедурную, а одинокий костер посреди небольшой полянки. Та раскинулась прямо среди пустоты, и выглядела удивительно уютно. Над костром на огромном вертеле пропекалась туша какого-то похожего на быка животного, она-то и источала соблазнительный аромат, приведший Цента сюда. А вокруг костра, на зеленой травке, сидели люди.
Не без робости Цент вышел на поляну. Теперь он смог во всех подробностях разглядеть людей, сидящих подле костра. Те оказались мужиками, причем мужиками солидными, основательными, конкретными такими мужиками, тестостерон с молоком. Отблески костра скользили по суровым бородатым лицам, украшенным многочисленными шрамами. Одеты мужики были не по сезонув какие-то кольчуги и латы. Рядом с ними, на траве, лежали старинные островерхие шлемы. Оружия у компании не было, что Цента ничуть не обнадежило. Захоти эти мордовороты сделать ему больно, они успешно осуществят это голыми руками.
Вечер в хату, учтиво обозначил свое присутствие Цент. Пацаны, извините, что отвлекаю. Я тут заблудился немного. Дорогу не подскажете?
Один из мужиков слегка повернул голову, окинул Цента скучающим взглядом, и уточнил:
Дорогу куда?
Да мне бы повидать кого-нибудь из начальства, признался Цент. Какая-то ошибка вышла, документы, что ли, напутали. Надо заявление написать, прошение подать. Жалобу, в конце концов. Ведь это же черт знает что такое. Преступная халатность, как минимум.
Еще один мужик обратил внимание на гостя. Похлопав широкой ладонью по траве возле себя, он насмешливо предложил:
Подсаживайся, добрый молодец. В ногах правды нет.
Эти загадочные люди (и люди ли?) внушали Центу страх, но выбора у него не было. Он осторожно подошел к компании, и тоже присел у костра на зеленую травку.
Жрать хочешь? спросил у него мужик, что сидел справа. Фигурой тот напоминал медведя, только не жирного и ленивого медведя из зоопарка, а дикого лесного зверя. Лицо его было обезображено несколькими, идущими параллельно, шрамами, будто какой-то монстр наискось полоснул его по роже огромными когтями.
Не откажусь, ответил Цент, отчасти из учтивости, отчасти потому, что вдруг понял, что он действительно голоден.
Ему тут же вручили огромный кусок горячего жареного мяса, в который Цент, не мешкая, вонзил свои крепкие зубы. Мясо оказалось жестким, пресным, сыроватым, но вполне съедобным. Умяв половину выданного куска, Цент почувствовал себя значительно лучше. Он всегда чувствовал себя лучше после мясной трапезы.
Мужики, можно у вас кое-что спросить? произнес он, набравшись смелости.
Спрашивай, великодушно дозволил тот, что сидел слева. Это был внушительный дядя, чья мускулатура едва не разрывала туго обтянувшую его телу кольчугу. На кольчуге Цент заметил темные пятна засохшей крови и многочисленные дыры, оставленные каким-то холодным оружием. Судя по состоянию брони, мужик являлся заядлым любителем кровавых бань.
Я умер? задал давно мучивший его вопрос князь.
Нет. Но если стремишься к гибели, ты на верном пути.
У Цента камень с души упал. Значит, все-таки это не загробный мир. Теперь понятно, почему здесь нет ни особняка с бассейном и пальмами, ни тачки, ни баб.
Если я не умер, вновь заговорил он, то где я?
Здоровяк справа отложил в сторону огромный мосол, который до этого яростно глодал, и снисходительным тоном изрек:
Это трудно объяснить непосвященному. Ты едва ли поймешь.
Да мне бы хоть в общих чертах, жалобно попросил Цент. Помню, как нас настигал туман, а мы бежали, бежали. Нас было трое. Я, девка Инга и еще этот срам очей моих. А потом провал. И вот я здесь, в этом месте.
Если тебе в общих чертах, то ты сейчас находишься внутри мистической секиры духов, ответил здоровяк слева.
Внутри волшебного топора? ахнул Цент. Да как же я сюда попал? Ведь у меня его даже с собой не было, гнусный Коля оставил его у себя, да покарает его бог за все злодеяния! И его, и дядю Мишу.
Не важно, с тобой секира или нет. Если уж она признала тебя своим владельцем, вы с ней связаны незримыми узами.
Надо же, продолжил изумляться Цент. Но как я внутрь-то попал? И что вы все тут делаете? И кто вы такие, вообще?
Много вопросов, и все не о том, пробасил здоровяк справа. Мыстражи Ирия, прежние владельцы мистической секиры. Лишь самые великие воины владели небесным оружием.
Позволь, представлю тебе наше боевое братство, предложил богатырь слева. ЯЯрополк Зверский. Вот он, Ярополк указал на здоровяка справа, Яромир Страшный. Далее Святогор Лютый.
Святогор был помельче Яромира и Ярополка, но рожу имел столь свирепую, а взгляд столь дикий, что Цент ни на секунду не усомнился, что свое прозвище этот деятель получил заслуженно.
Далее восседает Добрыня Безжалостный.
Добрыня был огромен и страшен, в очах его до сих пор пылал огонь кровавой битвы. У Цента в бригаде был один такой же субъект схожих габаритов, но все же мельче, значительно мельче. Такие люди, как Добрыня, ныне уже не рождались.
А вон тотИзяслав Противный, нехотя представил Ярополк последнего богатыря.
Изяслав, самый мелкий из стражей, имел накрашенные свеклой щеки и губы, подведенные угольком брови, и когда Цент встретился с ним взглядом, послал гостю воздушный поцелуй.
Этот-то как угодил в ваш геройский коллектив? шепотом спросил потрясенный Цент.
Сия история долгая и трагическая, вздохнул Ярополк. Небесное оружие само выбирает себе хозяина, само решает, кому станет служить, а кому нет. А в тот год выбор был невеликвот этот, крашеный, оказался лучшим вариантом.
Боюсь даже представить себе остальных претендентов, вздрогнул Цент.
И правильно делаешь. Там есть чего страшиться.
Ну, что могу сказатьрад знакомству. А я, значит.
Да знаем мы, кто ты, свирепым басом прервал его Добрыня. Все знаем. Одного только не ведаем: почто ты, лось, сиднем сидишь, вместо того, чтобы с темной силой бой вести?
Я, в общем-то, ведупопытался оправдаться Цент.
Полтора года на печи пролежал! вновь прервал его Добрыня. Это ты боем называешь? А пролежни, поди, шрамами боевыми кличешь?
Так, а что это, собственно говоря, за наезды? в свою очередь возмутился Цент. Я, между прочим, в борцы с темными силами не записывался. Если где встречаю ее, силу эту, значит, темную, то борю. А самому ее по свету разыскивать, это, уж извините, не про меня. Вот платили бы мне щедро, я бы еще подумал, а за спасибо я и на печи полежу.
Впрочем, Цент тут же пожалел о своих излишне дерзких словах. Пожалуй, не стоило грубить стражам, и, в особенности, звероподобному Добрыне. Кто знает, на что способны эти герои прошлого?
Не сердись на Добрыню, попросил Ярополк. Его раздражение небеспричинно. Мы всеузники этого места. Души наши многие столетия томятся в секире. И жаждется нам обрести свободу.
Так вы заключены в этот топор? уточнил Цент. И не можете его покинуть?
Нам, героям, служившим светлым богам, была уготована после смерти земной прекрасная вечность в небесном чертоге. Там ждали нас яства вкусные, напитки хмельные и девы сочные. Но врата в Ирий закрыты, и останутся таковыми до тех пор, пока не повержена великая тьма. Мы не справились с ней в свое время, смогли лишь заточить. Но и сами стали узниками. Последний из нас, Яромир Страшный, сразил мистической секирой темную богиню, но и сам пал в том бою. С той поры секира, и мы с ней, были погребены под толщей земли в древнем святилище, пока не явился ты и не забрал небесное оружие. Секира признала тебя, а это значит, что ты теперь тоже страж Ирия. Пусть и не вызывался ты добровольцем, но выбора у тебя нет. Либо исполни волю светлых богов, либо погибни, как и все живое в этом мире, ибо великая тьма не пощадит никого.