Владик закричал от ужаса и понесся вперед быстрее прежнего.
Железнодорожная станция выглядела так, будто тут снимали кино про войну с немцами. Все стекла были выбиты, на путях стоял выгоревший пассажирский состав. Выглядела станция давно покинутой и зловещей. Не будь за спиной куда большей жути, Цент эти палестины предпочел бы обойти большим кругом, ибо знал по опыту: в таких местах обязательно поджидает парочка неприятных сюрпризов. Но сейчас подходила любая дыра, в которую можно было бы забиться, забаррикадировать вход и пережить ночь. Тем более что зловещий туман уже хватал за пятки, а льющийся из его глубин шепот действовал не хуже ударной дозы слабительного. Во всяком случаена Владика: программист в процессе установки нового мирового рекорда по бегу с перегруженными штанами оправился на ходу раз восемь.
За мной! крикнул Цент, указывая на здание вокзала. За станцией раскинулся небольшой поселок, который и до зомби-апокалипсиса был алкогольно-депрессивной черной дырой. Там можно было отыскать глубокий погреб с крепкой дверью или иное убежище, но времени на это не осталось. Центу казалось, что демоны набегают со всех сторон, что они везде, и он, не раздумывая, бросился к двухэтажному строению безрадостного желтого цвета. К тому времени сгустились сумерки, и Цент заранее выхватил из кармана фонарь. Двери вокзала были гостеприимно распахнуты настежь, из них наружу выглядывала тьма.
Я не пойду туда! завизжал Владик.
А тебя и не приглашали, обрадовал программиста Цент. Инга, живо!
Девушка юркнула внутрь, Цент ухватился за ручку двери с намерением закрыться от непрошеных гостей. Почти успел, но в последнюю секунду внутрь влетел образумившийся Владик.
Ищите доску или проволоку, нужно двери заблокировать, закричал Цент. Живее, ну!
Вместо участия в коллективном выживании, Владик сложился пополам и принялся жаловаться, что задыхается. Взъярившийся Цент подбежал к нему, схватил за шкирку и потащил наружу. Программист истошно закричал, что осознал свою ошибку и готов исправиться, но это едва ли его спасло. На счастье Владика появилась Инга с доской в руках. Цент выпустил намеченную жертву, схватил доску и просунул ее под дверные ручки. Дернул дверидоска, вроде бы, держала. Для верности он стащил с Владика куртку и связал ручки еще и ею. И только после этого позволил себе перевести дух.
Что будем делать теперь? спросила тяжело дышащая после пробежки Инга.
Надеяться на лучшее, ответил ей Цент, хотя сам терпеть не мог полагаться на одну лишь удачу. Конкретный пацан в жизни своей полагается на более осязаемые и надежные вещисилу, крепкие кулаки и безграничную наглость.
Туман, меж тем, вплотную подступил к зданию вокзала, и начал медленно и неторопливо окутывать его со всех сторон. Его щупальца вязким киселем потекли внутрь сквозь дыры в окнах. Цент попятился к дальней глухой стене, по пути подобрав какую-то палку, которой собирался отбиваться от темных сил. Но что-то подсказывало ему, что это импровизированное оружие едва ли впечатлит демонов, явно положивших глаз на их троицу. Отважные спутники, мелодично стуча зубами от ужаса, спрятались за широкую княжескую спину. При этом от Владика несло так сильно, что Цент, временно отвлекшись от наползающих на него щупалец тумана, сделал программисту замечание и посоветовал хотя бы изредка не пренебрегать гигиеной.
Туман втекал в помещение, заполняя его, будто ядовитый газ. Он стелился по полу, поднимаясь все выше и выше. Цент несколько раз махнул палкой, пытаясь разогнать его, но белый кисель упорно продолжал поглощать своих жертв. Князю почудилось, что он слышит тихий издевательский смех, затем где-то совсем рядом прозвучал уже знакомый женский голос, исходящий, казалось, прямо из тумана:
И что ты можешь теперь без своего оружия, страж?
Покажись! рявкнул Цент, свирепо пуча глаза и бестолково размахивая перед собой палкой. Выходи на честный бой!
Вновь зазвучал смех, на этот раз громче. Туман поднимался все выше, стремясь заполнить все помещение до самого потолка. За спиной противно скулил Владик, отравивший весь воздух вокруг себя миазмами героизма. Словно перед нырком в воду, Цент набрал полные легкие воздуха, после чего белое марево накрыло его с головой.
Глава 11
Очнулся Цент так же внезапно, как и отключился. Только что он стоял в полуразрушенном здании железнодорожной станции, готовясь встретить неминуемую смерть. Туман окутал его, а вслед за ним обрушилась тьма. Но пребывание во тьме продлилось недолго. Яркая вспышка рассеяла окруживший его мрак, и Цент внезапно понял, что он до сих пор если и не жив, то хоть как-то существует.
Открыв глаза, он увидел вокруг себя вязкий полумрак. Тот был сверху, снизу, по сторонам. Он составлял собой весь окружающий мир. Кроме него вокруг не было вообще ничего.
В первое мгновение князь решил, что он находится внутри дьявольского тумана, но быстро понял, что это не так. Тот серый кисель, в котором он неведомым образом очутился, совсем не походил на туман. К тому же разум бывшего рэкетира был чист и ясен, пожалуй, даже яснее обычного, а дьявольский туман, как ему было прекрасно известно, имел привычку затуманивать мозги, подсовывая им всевозможные соблазнительные видения.
Где я? спросил Цент вслух.
Ему никто не ответил.
Вытянув перед собой руки, чтобы сослепу не налететь на какое-нибудь препятствие, Цент осторожно пошел вперед, прощупывая ногами невидимую опору. Вокруг стояла странная глухая тишина, голос его не рождал эха, он не слышал звука шагов, не слышал даже собственного дыхания. В мозгу вспыхнула страшная, но вполне логичная мысльнеужто все-таки помер? Постоянно позиционирующий себя как верующего человека, Цент был плохо знаком с христианским каноном, и не знал наверняка, что ожидает его за могильной чертой. Батюшки, с которыми он в девяностые частенько выпивал, приобщаясь, тем самым, к религиозным таинствам, обрисовывали райскую жизнь лишь в общих чертах. Говорили, что там, в раю, светло, тепло, совсем не надо работать и всего вдоволь. Центу этого было достаточно, и он не задавал уточняющих вопросов. Возможнозря не задавал. Потому что в том месте, где он каким-то непостижимым образом очутился, не было ничего из того, что щедро обещали ему служители культа.
Из невообразимых глубин памяти всплыла какая-то долина смертной тени, но Цент так и не смог припомнить, что это такое, и имеет ли оно какое-то отношение к загробному существованию. А еще, против воли, подумалось, что он, возможно, находится вовсе не в обещанном раю, а в каком-то другом месте, классом ниже. Пусть он не наблюдал ни котлов с кипящим маслом, ни рогатых чертей, подбрасывающих дрова в огонь, это еще ничего не значило. Возможно, котлы и черти будут дальше, он просто еще не дошел до них.
Нет, этого не может быть! уверенно произнес Цент. Он точно знал, что ни при каких обстоятельствах не мог попасть в ад. Во-первых, всю свою жизнь исправно носил крестик, во-вторых, пожертвовал на храм кругленькую сумму, в третьих, не садился в автомобиль, если там не висело минимум три иконки. То есть, минимальный набор праведных благодеяний, необходимых для допуска в райские кущи, выполнил. В чем же тогда дело?
Ошибка, может, какая-то бюрократическая произошла? пробормотал Цент с надеждой. Напутали что-то с документами, не туда отослали или вообще потеряли. Чиновник, он везде чиновник, что на земле, что на небебезалаберный и халатный субъект. Надо найти кого-нибудь из начальства, и с ним переговорить. Пусть разберутся. Чего меня сюда-то сунули? Отец Акакий божился, что за мое пожертвование на храм мне на небесах сразу коттедж выдадут с бассейном и пальмами, крутую тачку, трех ядреных девок и пятиразовое шашлычное питание. Вот пусть и дают. Мне лишнего не надо, а что обещалибудьте любезны предоставить. Я, если надо, до самых верхов дойду, до самого, прости господи, господа достучусь, а свое получу.
С твердым намерением любой ценой добиться загробной справедливости, и выбить из небесных бюрократов все причитающиеся себе посмертные блага, Цент зашагал быстрее.
Примерно через десять минут туризма по удручающе однообразной пустоте, нос Цента уловил знакомый и весьма приятный аромат. Запахло жареным на костре мясом. Этим запахом князь воспользовался, как путеводной нитью, и пошел по нему, потому что иных ориентиров в этом странном и пугающем месте ему не предоставили. Было немного не по себевдруг сей запах рождают зады грешников, запекающиеся на сковородках? Но Цент не свернул с пути. Любая определенность лучше, чем вечное блуждание в этой серой пустоте, где нет ни пива, ни мяса, ни девок, ни даже умучить некого.