Маришка, поудобнее устроившись в седле, ехала домой, не оглядываясь, ибо опасалась, что если оглянется, не найдет в себе сил уехать.
Бригитта зарылась головой в шею Миклошу и не сдерживала слез.
Миклош гладил ее волосы и тихо шептал. Что же это может быть? Как весть, которая переполнила его такой радостью, может повергнуть ее в такую печаль? Быть может, это ее реакция на все, через что они прошли, и каким-то образом само по себе не связано с самой вестью. Но он каким-то образом знал, что это не так.
Он увел ее в уголок и помог сесть. Позволил поплакать немного, а потом, когда почувствовал, что сейчас будет правильно, сказал:
- Хочешь об этом поговорить?
Она подняла взгляд и покачала головой. Но до того, как она вновь опустила голову, он увидел в ее глазах отражение Дворца - нового и могучего и живого, сверкающего в отраженном Рекой свете.
ИНТЕРЛЮДИЯ
Фенарио?
Фенарио.
Там, где горы нависают над Страной эльфов, но не придвигаются слишком близко и не отходят слишком далеко. Где все еще лежит камень, на котором спал Фенарр, и под которым, перевернув, отыскал свой меч.
Быть может.
Горы, горы. горы. Река прорезала сквозь них путь на ту сторону, именуемый Мрачным охвостьем. Видите гейзеры? Говорят, Фенарр явился оттуда.
Почему бы и нет?
Вдохните запах сосен и елей, где ручьи текут серебром, а серебро течет как вода. Лес? Большой и темный, каким и должен быть лес, и переполненный всем, чем должны быть переполнены леса.
И демоны, демоны, демоны.
Они везде, и несомненно, имеют собственные байки, которые и рассказывают. Они лопочут и пищат, трещат и говорят. Говорят правду и сеют ложь, награждают и карают. Они часть жизни Фенарио, хотя это знают не все.
Красотка Маргит, которая лишилась своего возлюбленного в том кабаке, что охраняют дзуры. Ты так и не усвоила урока? Твоя дочь его усвоит, о да. Но слишком поздно. Возможно, дочь твой дочери справится лучше, а иные скажут, что она свершит окончательное правосудие.
Но в этом краю, который мы имеем удовольствие именовать Фенарио, мы не просим о правосудии. Мы наблюдаем, и ждем, и учимся. Кошка-мать несет за шкирку мертвого котенка, отрицая смерть, что мы считали присущим лишь людям, и мы плачем вместе с ней. Мальчик прыгает в Реку спиной вперед, поднимая плюх выше всех остальных, и мы восхищаемся вместе с ним. Отправляйтесь со своим правосудием в другое место; здесь его не желают.
Омойте ноги свои в водах озера Фенарр и оглядитесь вокруг. Отсюда вы увидите долгий, долгий путь.
Она спит среди роз, или лежит на смертном одре, но она проснется вовремя, чтобы увидеть, как красотка Маргит выходи замуж за демона, а Янчи едет на черепахе по Реке, пропахивая ее головой дракона по воле величайшего лжеца, какого знает Фенарио.
Все, о чем мы просим, это чудо-другое. Так ли это много? Все, что нужно нам, это увидеть себя такими, каковы мы есть, чтобы мы могли стать теми, кем желаем быть, ибо Фенарио - это край, где это возможно. Но чтобы сделать это, мы должны посмотреть, а для этого мы должны остановится.
Если это не чудо, то что тогда? Оставайтесь здесь с нами, с северянином, который провел Реку, прокатитесь на черепахе и загляните в кабачок, где дверь стережет пара дзуров. Не Яни ли это?
Почему Фенарио? А почему нет. Оно того стоит, чтобы посмотреть на Маргит, как скажет нам Мишка.
Но почему мы стоим здесь?
Есть комната, которая была зеленой и существовала в дереве, которое не дерево. Теперь это Дворец. И в нем много дверей. В комнате те, кто, каждый по-своему, позволил Дворцу - или это дерево? - достичь своего предназначения.
И если так, каждый должен выбрать свою дверь.
В упряжке все кони талтоши, и кучер ждет.
СЕМНАДЦАТЬ. ДВОРЕЦ
Миклош не сразу понял, что внезапно изменилось. Исчезли хруст, скрежет и грохот снаружи. Он огляделся, одобрительно кивнул. Стены комнаты теперь были цельными и вполне приятными на вид. Он еще некоторое время изучал комнату. Пока Андор не коснулся его руки, кивнув на посох, что Миклош держал в неустойчивом равновесии.
Братья подкатили посох к стене и установили так, чтобы Бёльк мог смотреть на них. Андор осмотрелся.
- Надо бы нам как-то закрепить его на стене. Возможно, трон установить там - он остановился. - Как думаешь, трон уцелел?
- Неважно, - ответил Миклош. - Ласло после коронации на нем почти и не сидел. Нам он не нужен.
- Полагаю, да, - согласился Андор.
Миклош смотрел на брата с новообретенным удовольствием. Лицо его было оживленным и энергичным, и вообще сложилось впечатление, будто именно Миклош сейчас стал старшим.
Андор пошел поговорить с Вильмошем. Миклош сел в уголке рядом с Бригиттой. Взял ее за руку. Она не сопротивлялась, но ответного пожатия не было.
- Можешь сказать, что ты думаешь? - спросил он.
Она не смотрела на него.
- Не знаю.
- Попробуй. Мне нужно понять.
Чуть погодя она проговорила:
- Здесь для меня нет места.
Он уставился на нее, глаза внезапно заволокло туманом.
- Почему?
- Думаю, я слишком плотно отдалась победе в сражении; теперь для меня ничего не осталось в том, что мы имеем. Возможно, это и неправильно. Но я должна уйти, я это знаю.
Миклош постарался, чтобы голос его не дрожал, потому что нечестно будет, чтобы она это слышала.
- Ты не рассказала мне всего.
Она глубоко вдохнула - и не ответила.
- У нашего ребенка будет здесь место, - сказал он.
К его удивлению, она кивнула.
- Знаю. Думаю, поэтому я и плакала. Не будь ребенка, я могла бы ускользнуть и убраться подальше отсюда, и ничего не болело бы - или хотя бы не настолько. Ты бы толком и не заметил, занятый всем, что ты делаешь, и
- Это неправда!
- Правда. Только сейчас это уже не так. Я не хотела говорить тебе, но теперь должна, из-за нашего ребенка. Прости, Миклош, мне очень жаль, но я ДОЛЖНА уйти.
Он покачал головой.
- ПОЧЕМУ?
Она молчала долго, затем вздохнула.
- Ты не задавал себе вопроса, как это я нашла тебя и Бёлька, тогда, в первый раз, под дубом?
- Ты шла вдоль берега.
- А как я сумела удержать Шандора достаточно долго, чтобы ударить?
- Ты быстро двигалась. О чем ты вообще?
- А как
- Бригитта, перестань. Скажи уже то, что имеешь в виду.
Она взглянула ему в глаза.
- Когда я была маленькой, я часто гуляла в роще - в Блуждающем лесу. Иногда заходила в холмы. Я продолжала делать так же, когда стала старше. А когда мне было четырнадцать, я сбежала из дому. Отправилась в холмы и дальше
Он смотрел на нее.
- В Страну эльфов?
Она кивнула.
- Я провела там больше года. И за это время многое усвоила о путях могущества. Не настолько, чтобы бросить вызов Шандору, но достаточно, чтобы оно стало частью меня. Ты понимаешь, Мики? Мне теперь нет места здесь.
Он покачал головой.
- Я тоже учился могуществу. И оставил его за ненадобностью.
- Знаю. Я - не могу.
- Почему?
- Помнишь, мы однажды говорили, в твоей старой комнате. Я знаю, что ты тогда чувствовал, что ощущал. Я боялась сказать что-либо. Но я делала это - я позволила могуществу течь сквозь себя, пока оно не стало частью меня, пока жизнь без него разрушила бы мое сознание. Ты не понимаешь, Мики? Я не человек. И не эльф. Мой отец был - она запнулась и покачала головой.
Миклош сглотнул несколько раз, прежде чем смог говорить. Попытался привести мысли в порядок. Она что, бредит? Или в том, что она сейчас говорит, все же есть правда?
- Но ты же понимала Бёлька.
- По-своему.
- Так же, как и я в самом конец.
- Это ничего не значит, Миклош. Теперь все кончено. Ты не видишь?
Он покачал головой.
- Совершенно не вижу, почему бы это.
- Тебе и не нужно. Прости, Мики, но ты должен это принять.
Он наклонил голову. Потом спросил:
- Что ты будешь делать?
- Вернусь туда.
Он воззрился на нее.
- В Страну эльфов? Через горы? Ты не сможешь! Тропы больше нет, там сошел обвал. Я с трудом сумел спуститься ВНИЗ!
Она покачала головой.
- Есть и другие пути. Река поворачивает на юг за восточными пределами Фенарио, она течет далеко-далеко и впадает в море. Маришка мне рассказала, как тем маршрутом возят некоторые сорта перцев. А в море есть корабли, и некоторые плывут в Страну эльфов и торгуют с ними. Я сяду на такой корабль. Это путешествие не должно оказаться выше моих сил.