А посох? Что ж, тут есть о чем подумать. Но сперва ему нужно место, где он может укрыться. Это точно не подойдет. Здесь слишком много несочетающихся образов: разрушение Дворца, битва братьев и посох - слишком много возмущений все это создавало.
Но денек вышел памятным, о да. Само по себе приятно. С годами ему выпадало все меньше и меньше таковых, и подумать только, он присутствовал при разрушении самого Дворца! Из этого однажды определенно получится отличная история, которой можно будет поразить и восхитить одного из прапраправнуков этого юнца Миклоша, который полз к самому безукоризненному присвоению престола, какое только Шандор мог вообразить.
Он мысленно хихикнул. Ладно. Хватит, пора удаляться со сцены. Он открыл глаза и поднялся. Миклош, уловив его движение, повернулся к нему.
- Что теперь, чародей?
Шандор пожал плечами.
- А теперь я ухожу. Если пожелаешь, я буду к твоим услугам, когда немного приду в себя.
- Нет, - медленно ответил Миклош. - Не думаю, что это будет необходимо. Могущество эльфов больше этому королевству не понадобится.
- Как пожелаешь. - Юный болван! Через неделю он будет молить о помощи, чтобы разобраться со сложностями переходного периода. Но короли всегда короли, а юные короли всегда будут юными королям. - В таком случае я удаляюсь.
Он шагнул сквозь стену и призвал могущество. Посмотрел вниз и с грустью заметил изломанное тело Режё среди обломков рядом с проклятой рекой.
Он понял, что падает. Ча! Не следует задирать нос, Альфредо. Он потребовал, чтобы могущество поддержало его полет, и задумался, куда бы направиться.
Он все еще думал, когда ударился о воду. Леденящий хлад Реки ударил его, и он почувствовал, как вода хлынула в его рот и легкие.
Это абсурд, подумал он, взывая к могуществу, чтобы оно вытолкнуло его на поверхность.
Лишь тогда он почувствовал нечто большое и могучее между ним и источником. А потом понял, что легкие его разрываются. Он ощутил, как ноги его коснулись земли на дне Реки, и впервые за более чем сотню лет перепугался.
Этот испуг и был последним, что отпечаталось в его сознании.
Миклош пронаблюдал, как исчез чародей, пожал плечами и отвернулся. Бригитта заботилась о Вильмоше, и великан, хотя дышал с некоторым трудом, вроде бы чувствовал себя достаточно хорошо. По крайней мере, Бригитта не беспокоилась.
Андор в углу круглыми глазами созерцал посох. Миклош подошел к нему.
- Что ты видишь, брат?
Андор поднял на него ошарашенный взгляд.
- Бёльк. Он говорит, что Шандор мертв.
- Да? - улыбнулся Миклош. - Что ж, я не удивлен. Я погоди, ты понимаешь его?
- Да! Сам себе не верю!
Миклош расплылся в улыбке, хотя сам бы не смог объяснить. Почему.
Маришка подобрала поводья лошади, которую увела из дворцовой конюшни, и повернула прочь от клубов дыма, которые поднимались над Дворцом.
Итак, Ласло сделал что хотел и спалил дерево, а вместе с ним и Дворец. Кто там сейчас жив, кто мертв? Выжили ли Вильмош и норски? Почему-то она думала, что да. По крайней мере, судьба у них вышла общей.
Однако в любом случае это уже больше не ее забота. Она возвращается домой. Ах, дом! Она внезапно жутко соскучилась по запаху хвои, стрекоту цикад и песне горных ветров.
И титул графини совсем не так уж плох. Мама поняла бы.
Она вновь стиснула свой веер и удивилась, что впервые при этом представляет себе другое лицо.
Андор и Миклош вместе подкатили посох туда, где Бригитта обихаживала Вильмоша.
- Что это? - спросила она.
- Как он?
Она кивнула.
- Будет в порядке.
Дыхание великана стало чуть полегче. Выглядел он еще бледновато, но взгляд имел вполне здравый.
- Хорошо, - сказал Миклош. - Есть кое-что, что тебе стоит увидеть.
Они с Андором приподняли посох так, что резной конец смотрел на нее. Бригитта ахнула:
- Бёльк!
- Как всегда, - отозвался конь.
- Нет, на этот раз, по-моему, ты изменился, - сказала она.
- Да, - ответил Бёльк. - Как всегда.
- А. Ну ладно.
Вильмош посмотрел на Миклоша.
- А что он имеет в виду, говоря, что измениться - значит остаться прежним?
Бригитта сказала:
- Он имеет в виду
- Да неважно, - сказал Миклош, которому вдруг захотелось смеяться. Он глядел в глаза Бригитты и готов был кричать от восторга.
- Что такое? - спросила она.
- Мы оба теперь слышим одно и то же, - пояснил он.
Глаза ее чуть округлились.
- Не все мы, - заметил Андор.
- Ты скоро научишься, я так думаю, - сказала Бригитта. И вдруг повернулась к Миклошу. - А ты очень, очень счастлив. Настолько счастлив, что тебе трудно удержаться от радостного смеха, хотя ты и не уверен в его причинах.
Он кивнул.
- Это так. Но почему ты говоришь это таком странным образом?
Она рассмеялась.
- Да неважно.
Бригитта не знала, что больше радует ее: открытие, что Бёльк жив, или удовольствие от того, что она теперь может читать мысли Миклоша по его лицу.
Она увидела, что он хочет обнять ее, и обхватила его обеими руками за талию. А потом снова повернулась к Бёльку. Тот грустно смотрел на нее.
- В чем дело, Бёльк? Что-то не так?
- Не так? - сказал он. - Нет. Однако есть то, что ты должна знать. То, что ты УЖЕ знаешь, хотя пока этому и не поверишь.
- Хорошо, - кивнула она. - Скажи мне, что это, и тогда я буду знать то, что знаю.
- Ты хочешь, чтобы я сказал это вслух, всем?
Она помешкала и соврала:
- У меня нет никаких секретов.
- Тогда знай, Бригитта, что у тебя будет ребенок. От Миклоша. Ребенок сейчас пребывает в полном здоровье. О дальнейшем ничего сказать не могу.
Бригитта посмотрела на него, и пониманию потребовалось некоторое время, чтобы проникнуть внутрь, принеся с собой смыслы, и ассоциации, и отзвуки, а потом мир вокруг нее закрутился, и она испугалась, что сейчас потеряет сознание.
Она повернулась к Миклошу, и лицо его было столь переполнено радостью, что он еще чуть-чуть, и лопнет.
Ее заколотило.
Для Миклоша это было все, что ему требовалось. Мысли о покойном брате ушли прочь. Перед ним была его первая настоящая любовь, и сейчас они связаны вместе так, как он, наивный, даже не предвидел возможным.
Ребенок. ЕГО ребенок. ИХ ребенок. Принести жизнь в мир, в тот мир, который, он смел надеяться, будет лучше, чем был прежде. Сын? Возможно. В любом случае - ребенок.
В некотором роде, именно это они сотворили со Дворцом: старое уступило место новому, рождение, со смертью, необходимой, чтобы расчистить для него путь. Миклош хихикнул. Остался ли в живых Режё? Если так, ему точно понравится, что у королевской семьи будет хотя бы один наследник.
Он вновь обнял Бригитту, прижав ее голову к своему плечу, и ласково раскачиваясь вместе с ней. Он ощутил на другом плече руку Андора и улыбнулся ему.
Вильмош сказал:
- Дядя Вили. Звучит неплохо, да, Атя? Что думаешь? Тебе нравится?
Норска зацокала.
Миклош заметил, что плечо его промокло. Отодвинулся и посмотрел в глаза Бригитты. Она плакала.
Старый король и королева умерли мирно, чего не заметили ни они сами, ни Дворец, когда их башня покачнулась и рухнула, раздавив их камнями, а потом скатив искореженные тела в Реку.
Тело Ласло лежало под глыбой камня, которая некогда была частью его башни. Возможно, он вновь обрел свою Богиню.
Андора охватило желание положить руку на плечо брата, и он потянулся, не осознав, что руки-то и нет. Миклош этого и не заметил, повернувшись и улыбнувшись ему, даже не обратив внимание, что его плеча касается культя. В каком-то смысле его порадовало даже больше, что сам ОН, Андор, этого не заметил. Возможно, надежда все-таки есть.
Вильмош закрыл глаза и позволил Ате цокать ему на ухо, пока он щекотала его своими вибриссами. Аня и Хюга спали, а Чечемё где-то бегала, возможно, искала еду. Время кормежки уже миновало. Что ж. могут подождать. Он раньше этого не сознавал, но сегодня он почти умер, причем несколько раз. Неудивительно, что ему так хочется спать, такие раны кого угодно уложат и сами по себе. Он начал погружаться в дремоту. Дядя Вили! Хорошо звучит.
Тело Виктора какое-то время лежало на полу, а потом, подхваченное незримой дланью и незаметно для прочих, подкатилось к стене и сквозь нее, упав во двор в нескольких футах от трупа Ласло.
А чародей, также мертвый, плыл сейчас вниз по реке, которую всегда ненавидел.