Перед трибунами на дощатом возвышении располагалась невысокая кафедра, вроде пюпитра на тонкой ножке. С нее мне полагалось возглашать свои речи.
Трибуны амфитеатра заполняла местная аристократическая олигархия, привыкшая жрать, спать и качать деньги из простого народа любыми путями. Слева был сегмент Умеренных: нижняямалая трибуна была расписана знаками в виде малиновых перчаток. Там сидело несколько человек, и среди нихпринц Мармедион, маменькин прыщавый сынок. Голубая лента через грудь, а орденов на ней еще больше, чем в тот раз, когда мы столкнулись в коридорах Варлойна. Подле принца восседал человек с бычьей головой, такими жевыпученнымиглазами и буйной песочной шевелюрой.
Трастилл Маорай, проследив мой взгляд, пояснил Бришер.
Умеренных за спиной Маорая было довольно много.
Центральный и, очевидно, главный сегмент занимали Простые, как партия наиболее сильная. Первая трибуна расписана пучками соломы, больше похожими на древнеримские фасции. Подле могучего и плечистого Таренкса Аджи (он не смотрел на меня, всецело отдался слушанию предлагаемого указа) восседал принц Хэвилфрай. У этого тоже через грудь шла лазурная лента с орденами. Видимо, этот петушиный прикидотличительная черта имперской фамилии. Знак особой голубой крови. Что ж, расклад в точности такой, как и говорил Блоджетт. Умеренные в борьбе за имперскую корону делают ставку на Мармедиона, Простыена Хэвилфрая. Принц, кстати, на меня не смотрит, взгляд его устремлен куда-то под потолок. Ему скучно, смертельно скучно, все эти управленческие дела не для него. Он, конечно, умнее Мармедиона и цепче, но ненамного
За спиной Аджи трибуны заполнены до упора. Простых много, очень много. В основном, это люди представительные, пожилые, как, собственно, и Умеренные с Великими. Аристократическая соль нации, так сказать. Более молодые и горячиена площадях у Варлойна. Ждут развязки.
Сегмент справа. Там Великие. Малая нижняя трибуна расписана зелеными бантами. Мои союзники? Но скудны ряды Великих. И нет принцев у них. Видимо, не хватило. А возможно, после разгрома Великих Простыми, и убийства Дремлина Крау, загадочный кандидат, на которого делали ставку, банальным образом сбежал, и теперь они решили сделать ставку на меня. Но этопереворот, гражданская война, этого ни в коем случае нельзя допустить!
Умеренные, Простые и Великиеэто социально-экономические дворянские группы, блюдущие свои эгоистичные интересы. Примерно как Печальники, Палачи и Страдальцыразницы по сути никакой. Разве что первые действуют наверху, вторыевнизу социальной пирамиды.
Ба, а вот и знакомцы: мои младшие секретари на верхних трибунахя узнал двоих среди Великих и еще одного среди Простых.
и полная отмена земельной цензивы с тем, дабы любые земли крестьянские переданы были под руку надлежащего патрона из благородного сословия, каковой патрон и будет распределять крестьянам земли в том соответствии, в каком соблаговолит.
Полное закабаление крестьянства, это то, что я слышал еще в первые дни в Санкструме. Допускать такое, разумеется, не следует. Однако сильны Простые, они уже распоряжаются в Коронном совете практически как у себя дома, диктуют условия, указы составляют!
Подле Хэфилфрая сидел Одди Кронкер. Этот смотрел на меня, содрогаясь от слепой ненависти. А кто вон тот седой, коротко стриженный человек рядом с Кронкером, еще не старый, лет шестидесяти, с тонкой шеей и глазами вечно голодного грифа?
Я спросил у капитана наемников и услышал в ответ:
Дио Ристобал, канцлер.
Вот ты каков, мой заместитель, ни разу не показавшийся мне на глаза За спиной Ристобала виднелась серебристо-селедочная борода мага Ревинзера. Любитель дешевых фокусов зыркал на меня, нервно мял пальцы, ждал, очевидно, всяческих подвохов, а может, готовил заклятие для моей милости. Подле Ревинзерачеловек с замкнутым серым лицом, холодный, отстраненный, похожий на куклу, только блеск глаз обличает в нем живого.
Шендарр Брок, военный администратор.
Почему я не удивлен, что военный администраторна стороне самой могучей фракции?
Секретарь Аджи все нудел, игнорируя мое присутствие. Я же воспользовался этой лакуной, чтобы оглядеть балконы. Тут же на крайнем справа заметил блеск золотых ногтейАнира Най взирала на действо, подчеркнуто не примыкая ни к какой партии. Рядом с нею, у края балкона, восседалвсе в той же шапке из дорогого красного соболябургомистр Таленк, еще один властитель Санкструма. Иронический его прищур, направленный на меня, никуда не делся. На следующем балконегора мяса с выпученными глазами, обмотанная поверх мехов золотыми цепямиэто Баккарал Бай, дюк всех дюков. И как ему не жарко в своей шубейке? Охрана из дюжих битюгов обселаа ну, как похитят четверть тонны дурного мяса какие-нибудь разбойники?
Еще балкон Там красные и синие сутаны, и среди них сутана, украшенная золочением так густо, что слепит глаза. Ее обладательчеловек лет пятидесяти пяти, сухенький, тощенький, очень внимательный.
Кардинал Омеди Бейдар.
Угу, и прочие высокие чины церкви Ашара, которая так же держитдержала? государственный долг Санкструма. А если вспомнить, что управление церковью Ашара сидит в Адоре то и долги перед церковью Ашарана самом деле долги перед Адорой, такая вот закавыка.
Еще балкон. Там впереди два человекаодин худой, очевидно, высокий, другой плотнее, приземистей, шире в плечах, оба средних лет, одеты не слишком вызывающе, сидят, сложив руки на коленях, похожи на раскрашенные статуи.
Послы Сакран и Армад.
Адора и Рендор. Сакран это Адора, АрмадРендор. Адора и Рендор, два самых могучих государства этого мира сейчас взирают на меня глазами своих посланников. За ними полдесятка других послов, но этоот мелких стран, а мелкие страны не котируются и не являются серьезными политическими игроками.
Еще балкон. Ба, на нем степняки в серебряных личинах, и главныйгорбоносый Мескаторбез личины, но в эполетах. Взгляд у него как у рыси, что, выцеливая жертву, готовится совершить прыжок. Выцеливает он господина архканцлера, недоволен, ох как недоволен, что господин архканцлер совершил этой ночью с Атли Акмарилл Сандер.
Еще два балкона, там народу плотно набито. Кое-где золотые цепи, какие-то нагрудные медальоны, да и перстни на руках поблескивают.
Городское купечество.
Собрались все участники драмы. Момент истины
А тако же рассмотреть должны вопрос об обязательно учреждении пыточных школ в каждом крупном и малом городе, дабы держать простых людей и крестьян окрестных в полнейшем повиновении через вечный страх
Вот что вы хотите. Закабалить крестьян и держать все население в вечном страхе, устроив террор Так всегда делают, когда экономические дела хуже некуда и власть шатается.
Зашумели, заволновались балконы с купцами.
Привилегии аристократов! выкрикнули оттуда. Хотели, видимо, прибавить что-то вроде «Долой!», но не решились. Слишком сильны были Простые. Сильны и опасны.
Аристократы давят честную буржуазию Ну, это знакомо по земным реалиям. Это мы поправим тоже, и освободим купцов от экономических пут дворянства. Так или иначе, переход к капитализму неизбежен, и лучше, чтобы он происходил сравнительно гладко, без резких перегибов. Власти аристократов необходимо положить конец, иначе прогресса в экономике мне не видать Но переход такой возможен, когда у правителя есть серьезная власть и сильная, независимая от дворянства армия
И бранные слова запретить повсеместно среди простецов, ибо известночто дурной нрав и бедность и всяческий разврат проистекают от брани, что оскверняет уста и крестьян, и горожан, и купцов, и лишь аристократы бранью уста свои не загрязняют
Да, вот это верно. Если запретить руганьсразу же наступит благорастворение. Это политическое заклятие примерно так же мощно действует, как и мое переименование Рыбьих Потрохов в Голубые Фиалки, только я-то пошутил, а здесь явно действуют настоящие идиоты.
Но хватит выслушивать чужие глупости. Время бежит и убегает. Я решительно прошагал к пюпитру и повелительно воздел руку, обрывая секретаря Аджи на полуслове:
Внимание! Требую внимания!