Нээле, задумавшись, чуть не наступила себе на юбку, переступая порог; вовремя успела подхватить подол. Куклы
Раньше бы, верно, мысль ее ушла в сторону девушек, красоты и нарядов, но сейчас ясно представились небожители, сидящие на облаках, и со смехом двигающие деревянные чурочки, изображающие человечков. Нет, сама Заступница так не играет, и Опорам не до игр, а вот небесные дети, или еще какие-нибудь добрые, но беспечные сущности, рожденные среди бесконечного блага
У одной из беженок, смуглой неразговорчивой женщины, было необычное прошлоеона в юности служила в лавке аптекаря, который увлекался изобретением лекарств. Женщина плохо умела читать, но память у нее оказалась цепкой. Порой беженка помогала Нээле разбирать корни и травы, и разговорилась понемногу; поведала в числе прочего, как аптекарь давал ей некое зелье, после которого она то ли спала, то ли грезила наяву, но во время этого точно посещала небесные сады. До сих пор помнит нефритовую листву разных оттенковнастоящие каменные пластины, тончайшие, и то, как они звенели-шелестели под ветром. Ветер же в тех садах разноцветный.
Небожителей женщина увидеть не успела: ее хозяина арестовали за какое-то жульничество. Но уверяла, что к зельям дела эти отношения не имели.
Рецепт бывшая служанка запомнила, раньше мечтала снова слетать на Небеса, но сперва не могла достать всё нужное, а потом и не до того стало.
Нужное не такие уж редкие травы она назвала, у монахов водились и большие редкости.
Нээле в монастырскую кладовую проникнуть моглак девушке привыкли и особо не глядели, куда она идет.
«Я должна посмотреть, что видно сверху о нашем будущем», думала она, пока, вздрагивая от каждого шороха, перерывала полки со склянками, горшочками и связанными в пучки корешками. Полагалась больше не на описания женщины, и уж точно не на знания свои, хоть и подучилась немного в монастыре, а на дар, о котором говорил Энори. Если, конечно, он не утерян и если он был.
Нужные травки и корешки поманилисловно золотистой росой спрыснули их, и руке тепло, когда мимо проводишь.
На вкус отвар оказался довольно горьким, будто жуешь еловые почки и закусываешь ивовой корой. Девушка сомневалась, правильно ли сготовила зелье, но спрашивать беженку побоялась. Если что-то пойдет не так, сама Нээле и ответит, а у женщины дети.
Выпить отвар залпом не получалось. Морщилась, прихлебывала, когда прибежал Муха. Что-то возбужденно заговорил, но очень уж громко, а в голове зазвенело. Нээле вяло отмахнуласьхорошо, иди, мол. Потом Удивилась немного, когда мальчишка кинулся к ней обниматься, но решила назавтра его расспросить подробней, что все же случилось, а то очень хочется спать.
Не заметила, как сомкнулись глаза.
Перед ней снова было плато с травой. Никаких нефритовых деревьевтолько поле и ветер. Среди травы стояли игрушкисперва девушке показалось, что это виденные недавно чурбачки-куклы, но нет: на них были вырезаны знаки Опор. Да это они сами, грубо сделанные, но узнаваемые! Вот Бык с четырьмя рогами, вот Черепаха, стоящая на задних ногах да, все пять Опор тут. И вроде не деревянные они, а глиняныене успела как следует рассмотреть, послышался детский смех. Оглянуласьа никого, только ветер шевелит траву.
Ищи меня! крикнул кто-то, но не ей.
На плато дети играли в прятки: смеялись, бегали. Нээле не видела никого, только слышала голоса, и порой кто-то проносился мимо нее, почти касаясь.
Она обернулась к Опорам, те по-прежнему стояли среди травы, но немного иначе, будто кто передвинул. Теперь нарушен был ровный круг, фигурка-Ахэрээну сдвинулась к центру, а Бык слегка завалился на бок.
Снова кто-то пробежал, засмеялся. Стало немного жутко. Одна, трава, ветери невидимые дети да дети ли?
Нээле потянулась было, поправить фигурку, но не смогла шевельнуться.
Неизвестно, что было в чашке, говорил пожилой монах, местный лекарь. Неразумная дочь уничтожила все остатки растений, которые приготовила.
Возможно ли что-то сделать, ученый брат? спрашивал помощник настоятеля.
Она спит второй день ее душа далеко. Остается молиться и надеяться, что она захочет рассказать, что видела, и вернется.
Эта девушка всегда была странной, помощник настоятеля глядел в окно, стоя у кровати Нээле, а пальцы привычно перебирали глиняные бусы на поясе. Есть люди, которым Небеса не дают жить спокойно, как весна и осень велят перелетным птицам лететь.
И от брата Унно вестей никаких, вздохнул лекарь. Может, если проснется девушка, расскажет о нем
Перевел взгляд на лавку, на которой стояла чашка; запах горького зелья почти уже выветрился. А по лицу спящей неясно было, снится ли ей хоть что-то. Лицо белое-белое, и дыхание еле заметно.
Поздно хватился служитель при хранилище трав; пока распутали, что к чему и кто кого видел
**
Мохнатые лошадки, привыкшие к горным тропам, осторожно переставляли копыта, порой фыркали, вдыхая влажный туманный воздух. Вэй-Ши и его подручным, отважным в родных горах и в долине Трех Дочерей, тут было не по себе. Разумеется, у них и помимо Энори были проводникидвое неприметных мужчин, давно выдававшие себя за местных, но все равнонехорошие это были горы, опасные. А сейчас, когда все таяло, пласты глины сползали по склонам, когда на свободу устремились горные речушки, вести отряд было просто безумием.
Тем более что Энори их покинулон-то говорил временно, только кто знает Правда, он дал строжайшие наставления, как и куда направляться, несколько листов бумаги исчертил картами. Нарисованные с виду небрежно, они были удивительно точными; казалось невероятным, что память человека вмещает нужное количество шагов до каждой приметы.
Энори велел идти как можно быстрее, расстояние, какое предстояло отряду проходить каждый день, он обсудил с командиром: если не миновать до разлива пару речушек, может быть плохо. Советы этио скорости, о направлениипорой противоречили словам других двух проводников
Вэй-Ши слушался молодого перебежчика, к неудовольствие провожатых, которые чувствовали себя теперь лишнимиа ведь годы жили, притворяясь своими, почти не надеялись, что Мэнго и впрямь решит послать отряд в Юсен. Про Сосновую тогда и не думали.
Не только проводники испытывали недовольство: некоторые офицеры Вэй-Ши начинали роптать и не хотели ждать возвращения Энори. Сейчас, на расстоянии его влияние ослабело, а тяжкая дорога усилила недоверие.
Все чаще глубокая черта перерезала лоб Вэй-Ши. Что лучшесоблюдать осторожность или понадеяться на внезапность и скорость? Отрядне семейство землероек, не бестелесные духи ущелий. Старались не трогать жителей Юсен, вели себя тихо-тихо, но одну деревушку пришлось уничтожить. Наткнулись на лесорубов оттуда
Следопыты помогали отыскать возможных свидетелей, но смысла не было себя обманыватьскоро их всех обнаружат. К тому бы моменту дойти до крепости, будет уже все равно.
Он обещал вернуться к середине Луны, говорил Ка-Ян; сам не знал, почему, но словам Энори верил.
А если и вправдуловушка? командир никогда не делился мыслями с ординарцем, но тревога развязала язык.
Сами ж говоритетолку-то от нее. Ну, прикончат всех нас, у Мэнго в Долине много солдат.
Командир так вздохнул, что ординарцу стало яснотот не местных войск опасается. А того, что военачальник рухэй их просто использовал, теснимый к границам. Вот сейчас прознают про отряд Вэй-Ши, и устремятся к Юсен, а Мэнго с племянником опять отвоюют долину. И ту большую крепость захватят.
Теперь и Ка-Ян загрустил. Просто драться с врагом, еще проще подозревать в предательстве чужаков, но вот когда свои жертвуют тобой ради победы как-то не очень. Даже если бы сам с радостью согласился отдать жизнь, отвлекая внимание. Так ведь не спросили
Слетал бы ты к нему, что ли, бормотал, протягивая ястребу кусочки мяса на палочке, Ты, верно, его бы смог разыскать только ты ведь его не любишь. Нам бы до Сосновой добраться, победить там
А то бесславно сгинуть в этих туманных горах будет глупо. И песен не сложат
**
Свадебный гадальщик был довольно молод, худ, как щепка и очень в себе уверен. Его пестрая одежда одновременно вызывала улыбку и пробуждала почтение.