Домой.
Тяжесть в груди не отпускала, будто каменотес трудился под ребрами. Так знают или не знают? Всегда был хорош в этих играх, мог одолеть любого. Но сейчас все как-то особенно муторно. И столько усилий напрасно, и посол все это время поддерживал Нэйта. Провели, как деревенского дурачка.
Он был тогда в отчаянии и очень напуган. Одно дело устранить ту самую мелкую сошку, другоесобственноручно подсыпать яд главе равного по значению Дома. Но Аори Нара уже загорелся расследованием, этот человек не умел останавливаться на полпути. В молодости он возглавлял Северную крепость, вершину Ожерелья. Его настолько боялись бандиты, и хинайские, и рухэй, что покидали деревню, ничего не тронув, едва лишь узнавали о приближении отряда Аори.
Но так сложилосьон умрет не от меча или стрелы, а от болезни, вызванной ядом. А все потому, что иначе смерть бы взяла весь Дом Аэмара, мужчин уж точно всех. Тори спасал не только и не столько себя, сколько сына. И вот, судьба все равно отняла его. А вот Аори пока еще жив
Было понятносильный организм сумел победить отраву, иначе трех дней бы хватило, отправить его к предкам. Но, видно, яд потянул за собой что-то другое, и лекари не обещают хорошего.
Слишком много волнений было, и вечер Тори выбрал провести с семьей. Знал: решения лучше принимать на ясную голову, и желательно в добром здравии. А враги только и ждут, как он забеспокоится и допустит ошибку. Нет, сегодня только семья.
Пошутил с младшими с дочками, поиграл в «Цветок дракона» с Майэриндевочка вот-вот и обставит отца, не зря позволял ей столько читать. Обсудил с женой городские сплетни. И вот уже она ушла на свою половину, и почти все огни в доме погасли, а он все сидел за столиком подле кровати, не ложился. Тяжесть в груди никак не отпускала. Передвигал фишки по неубранной игровой доске. Прислушивался напряженно.
Чутье на опасность у Тори былодругим на зависть. И сейчас очень уж не нравился ему вечер, половинка луны в приоткрытом окне поблескивала металлом, и во рту был привкус не то железа, не то ядатого, подлитого в питье
По его указанию слуги осмотрели все комнаты господинани следа присутствия постороннего, каждый сухой цветок своем на месте в напольных вазах. Но чутье во весь голос вопилоне оставайся тут, в своем собственном доме.
Но после совета и перенесенного потрясения Тори не в силах был отправиться на ночь куда-то еще. Дом охраняют, приказать слугам остаться в его покоях с оружиемвот и все. Никто не отправится убивать казначея провинции, взяв с собой десяток человек. Очень уж много шума. А одногоперехватят.
За прикрытыми веками проплывали картинки, и все они были малоприятными. Вот искаженное лицо генералаон ведь хотел уже сказать непоправимое. Если бы не эти проклятые охряные угри-Иэра Они не захотели поддержать самого Тори, и всегда трусливо прятались, а сейчас вылезли из своей глины, словно под ними костер развели. Они не сочли достойной его умницу Майэрин и осмелились намекнуть
Но теперь вместо соратника получат врага. Кайто больше нет, но, по чести сказать, подмогой он не был. Может, чуть повзрослев Эх, сынок. Запереть бы тебя, идиота. Ведь ясно, куда и зачем поехал в тот черный день
Годы и волнения взяли своеТори задремал. А когда проснулся, насторожила его тишина. Слуги-охранники были на месте, но бессовестно дрыхли. Погасли лампы, висящие возле окна и двери; оставались только две возле самой его кровати. Холодный белый и теплый оранжевый свет делили комнату: там, в дальнем углу, узор теней был причудлив, словно сплетенные ветви.
А в узоре нельзя не узнать.
Небеленый холстодежда мертвыхбыла на нем. Ткань эта и такое же молодое, как у сына, лицо. Тори раскрыл было рот, но ни звука не вырвалосьсловно у рыбы, выброшенной на берег. Сил позвать слуг не хватило. Под рукой не оказалось ни одного обереганикогда не верил в их силу.
Доброго вечера, почтенный господин Аэмара, прошелестела ночь. Почему он никогда не замечал, какой у этого человека был странный голос?
За зачем ты пришел? едва разомкнув губы, спросил хозяин дома.
За тем, что мне обещали.
Тебе ничего
Ваша дочь, голос был тихим, лился, как лунный свет по сухим листьям. Скольким еще женихам, после меня? Верните первому.
Старший Аэмара забыл, что рядом сидят, прислонившись к стене, и спят еще три человека. Словно он сам и ночной гость были сейчас в ином месте, во сне или в мире умерших.
Призрак не приближался к немуоставался в полутьме, сам был ею. Судьба уже отняла у Тори сына он не может потерять еще дочь.
Майэрин не для тебя, прохрипел он.
Ни я, ни ваш Дом не взяли свое слово назад. Значитмоя.
Не получишь. Я сумею защитить свою девочку
Она сейчас спит, и рядом только служанка Хотите взглянуть на них?
Взглянуть? Спит? Или же
Холодом пронзило насквозь. Тело стало неимоверно тяжелым. Под кожей лица медленно начала разливаться багровая краска. Привстал, намереваясь и с призраком сражаться за дочьи согнулся, сползая обратно в кресло.
Многие думали, что у Тори Аэмара сердца не было вовсе, вместо него медный кувшинчик, в котором плескался хитрый и скользкий тритон. Но все-таки было, раз остановилось, не выдержав.
Глава 10
Поземка вихрилась у конских копыт, и казалосьноги у лошадей в тумане, как у призраков. Всадники и были призраками: никто не должен был их узнать ни по дороге, ни здесь, в предгорье Эннэ.
Войска рухэй ждали по другую сторону границы, и Энори сейчас ехал к ним. Доверенному слуге Камарена поручили важное дело: передать его одному из лазутчиков, офицеру У-Шена. До племянника было куда ближе, чем до дяди.
В другом случае Ангет Пулан явился бы на эту встречу, а затем покинул страну, дожидаясь хозяина, который тоже готовился бы к отъезду. Но придется вернуться в Осорэи, и быть там какое-то время, хоть Пулан и считал задержку чистым самоубийством.
Этот провидец, которому никогда не доверял, пообещалв дороге слежки не будет. А почему верный слуга на несколько дней пропал, хозяин сумеет объяснить всем любопытным.
Отослать бы Энори к посланцу рухэй одного или с кем-нибудь из младших слуг Камарена, выдав оговоренный для встречи знак, тем более что дорогу указывает он. Только необходимо знать, слышать лично, что такого перебежчик наговорит дикарям загорным. А такие тайны не доверяют кому попало. Вот он едет довольный, лицо порозовело от мороза, глаза блестят, головой вертит по сторонам. Чему столь радуется? Капюшон сбросил, и черные пряди волос перемешались с белым мехом. Как есть сорока, только вместо яркого и блестящего тащит к себе чужие тайны.
Холмы понемногу становились все выше, а овраги между ними шире и глубже. Никто на путников внимания не обращал. Предгорье Эннэ, еще сутки пути, и будет красавица Тай-эн-Таала, белая жемчужина Ожерелья
Вот и развилкаесли прямо ехать, то попадешь к крепости, но им надо свернуть к востоку. Там ждет посланец У-Шена.
Этой дорогой я возвращался летом после того пожара, сказал Энори, глядя вперед. Сейчас заставу восстановили, но какая, в сущности, разница.
Пожар необъяснимый, охвативший заставу. Это было еще до приезда Камарена в провинцию, но слухи ходили и после. Почему же той ночью советник-предсказатель допустил промах, ничего не ведал о грозящем об огне?
Личность Энори Камарен счел разумным перед рухэй не открывать, пусть думаютвоспитанник тайных убийц и лазутчиков, кто-то из теней, скользивших коридорами палат управления, вдобавок к тайнам власти отлично знающий горы. У него есть причины для мести, заверял посол, сговариваясь. И, как посоветовал Энори, рекомендовал об остальном дознаться уже на месте у него самого. Рухэй не рисковали ничемдаже если к ним засылали лазутчика, толку с того, если и увидит их лагерь? Не поверятубьют на месте.
«Поверят, сказал Энори: спокойно, только в уголках губ и на кончиках ресниц подрагивало веселье. Вы же поверили».
Камарен тот да, поверил, но не Пулантолько его спросить позабыли и советам не вняли.
Под вечер двое путников остановились на постоялом дворе в местечке Красный каменьтут и была назначена встреча. Посланник уже был в гостинице; насторожился, увидев двоих, совпадающий приметами с описанием. Затем увидел и знак, показанный Пуланом, кивнул чуть заметно. Не сейчас. Никаких разговоров на людяхвыедут поутру, и тогда