Ты подрезал сам ты что не может быть Джок
Ладно, мистер Чарли, это шутка у меня была такая.
Так, хорошо, Джок. Велли-коллепно. Мистер Спиноза что-нибудь сказал?
Ну. Неприличное слово.
Н-да, я так и думал.
Ну.
Я приступил к своему каждодневному «шреклихькяйт» вставания. С периодической помощью Джока я осмотрительно отрывался от душа в пользу бритвы, от декседрина в пользу невыносимого выбора галстука; и в безопасности прибыл сорок минут спустя к самым рубежам завтракаединственного заслуживающего такого названия, завтрака «шмино»: огромной чаше кофе, изукрашенной кружевом, фестонами и филигранью рома. Я проснулся. Меня не тошнило. Сонная улитка всползла на тернхотя бы так.
Мне кажется, у нас нет зеленого «хомбурга», мистер Чарли.
Это ничего, Джок.
Могу послать девочку привратника в «Локс», если желайте.
Нет, это ничего, Джок.
Она сбегает за полкроны.
Не надо, это ничего, Джок.
Как скажьте, мистер Чарли.
Тебя не должно быть в квартире через десять минут, Джок. И здесь лучше не оставаться ни оружию, ни чему подобному, разумеется. Вся сигнализация включена и замкнута. «Фото-Рекорда» заряжена пленкой и поставлена на взвод. Сам знаешь.
Ну, знаю.
«Ну», подтвердил я, установив дополнительный набор кавычек вокруг этого слова; вот такой уж я вербальный сноб.
Стало быть, представьте себе эдакого дородного распутника, на всех парусах рассекающего вдоль по Аппер-Брук-стрит курсом к Сент-Джеймзскому парку и увлекательнейшим приключениям. На щеке его лишь подрагивает крохотная мышцавероятно, по доброй традиции, в остальном же он внешне безукоризненно изыскан, уравновешен, не прочь купить букетик фиалок у первой же девицы, швырнув ей золотой соверен; капитан Хью Драммонд-Маккабрей, кавалер «Военного креста», с опереточной мелодией на свистающих устах и складкой шелкового нижнего белья, зажатой меж обильно припудренных ягодиц, господи его благослови.
Само собой, они за мной кинулись, едва я вынырнул из доману, не вполне за мной, ибо то был «передний хвост», к тому же весьма прециозно выполнявшийся: ребят из ГОПа натаскивают год, я вас умоляю, однако навалились они на меня отнюдь не в полдень, против предсказанного. Взад и вперед расхаживал я мимо пруда (твердя непростительные вещи другу моему пеликану), а они только и делали, что вид, будто пристально изучают подкладки своих нелепых шляп (кои топорщились дуплексными рациями, вне всякого сомнения), да подавали украдкой друг другу тайные сигналы, применяя свои красные узловатые руки. Я уже в самом деле начал думать, что переоценил Мартленда, и совсем было собрался двинуться против течения к клубу «Реформа», где заставил бы кого-либо угостить меня ланчемхолодный стол у них не сравнится ни с чьим на свете, когда:
Вот они. По одному с каждого бока. Громадные, праведные, умелые, смертоносные, глупые, беспринципные, суровые, настороженные, нежно меня ненавидящие.
Один возложил сдерживающую длань на мое запястье.
Подите от меня прочь, проблеял я. Вы где себя полагаетев Гайд-парке?
Мистер Маккабрей? умело пробурчал он.
Прекратите умело мне бурчать, возмутился я. Ибо это, как вам хорошо известно, я.
Тогда я вынужден попросить вас проследовать со мной, сэр.
Я вытаращился. Я понятия не имел, что так до сих пор говорят. Меня бежит слово «ошеломленно»?
Э? произнес я, беззастенчиво цитируя Джока.
Вы должны пройти со мной, сэр. Тут он заработал хорошо, полностью проникся ролью.
Куда вы меня ведете?
Куда бы вы хотели пойти, сэр?
Э-э домой?
Боюсь, так не годится, сэр. Там у нас не будет нужного оборудования, понимаете.
Оборудования? А, ну да. Вполне понимаю. Боже милостивый. Я посчитал тактовую частоту пульса, кровяные тельца и еще какие-то необходимые детали организма. Оборудование. Черт возьми, да мы с Мартлендом вместе ходили в школу. Они пытаются меня напугать, это явно.
Вы пытаетесь меня напугать, это явно, сказал я.
Нет, сэр. Пока еще не пытаемся, сэр.
Вы можете придумать по-настоящему остроумный ответ вот на такое? Я тоже не смог.
Ну что ж тогда. Значит, в Скотланд-Ярд, полагаю? бодро сказал я, в особенности ни на что не надеясь.
Вообще-то нет, сэр, это тоже не годится, сами понимаете. Они там насмерть узколобы. Мы думали, может, в нашу Сельскую больницу, что в сторону Эшера.
Однажды Мартленд в минуту несдержанности поделился со мной сведениями о «Сельской больнице», после чего кошмарные сны не отпускали меня несколько ночей.
Нет нет нет нет, нет нет нет! жизнерадостно вскричал я. Я ни за что не осмелюсь утруждать вас, ребята, столь долгой прогулкой.
Ну что ж, произнес Страхолюдина-П, впервые распустив язык, как тогда насчет вашей собственной сельской дачки возле Стоук-Поджис?
Должен признаться, тут я мог самую малость побледнеть. Моя частная жизнькнига, открытая для всех и каждого, но я все же пребывал в убеждении, что «Посеет»убежище, ведомое лишь нескольким моим ближайшим друзьям. Там нет того, что можно счесть незаконным, однако я сам держу в этом месте кое-какое оборудование, которое кое-кто мог бы счесть фривольным. Немножко в духе мистера Норрисану, сами понимаете.
Сельский домик? парировал я, быстрый как молния. Сельскидомик сельскидомик сельски-домик?
Именно, сэр, подтвердил Страхолюдина-II.
Милый и уединенный, съязвил его простодушный партнер.
После нескольких фальстартов я высказал предположение (теперь уже невозмутимо, обходительно, бесстрастно), что приятнее всего сейчас было бы навестить старину Мартленда: восхитительный парень, ходил со мной в одну школу. Похоже, они были счастливы подхватить любое мое предложениепри условии, что оно таково, ив следующий же миг мы втроем уже грузились в случайно крейсирующее поблизости такси, и С-л-II бормотал на ушко таксисту адрес, как будто я не знал, где Мартленд обитает, так же хорошо, как собственный налоговый кодекс.
Нортгемптон-парк, Кэнонбери? хихикнул я. С каких это пор старина Мартленд зовет его Кэнонбери?
Они оба улыбнулись мнеэдак по-доброму. Почти столь же гадко, сколь культурна бывает улыбка Джока. Температура моего тела упала чуть ли не на два градуса, я даже почувствовал. По Фаренгейту, разумеется, зачем мне преувеличивать?
Я имею в виду, это даже еще не Ислингтон, лопотал я диминуэндо, скорее Ньюингтон-Грин, если вам небезынтересно мое мнение. То есть, что за смехотворное
Тут я заметил, что интерьеру случайно крейсировавшего поблизости такси недостает некоторой обычной арматуры, вроде извещений о стоимости проезда, рекламных наклеек, дверных ручек. А имелись в нем зато радиотелефон и один наручник, приделанный к рым-болту в полу. Я несколько притих.
Похоже, они считали, что наручник им не понадобится; сидели и смотрели на меня задумчиво, почти доброжелательно, словно тетушки, желающие узнать, чего я хотел бы к чаю.
Мы подъехали к дому Мартленда как раз в тот миг, когда его «мини» в кружавчик продребезжало со стороны Боллз-Понд-роуд. Запарковалась машинка довольно неряшливо, после чего изрыгнула самого владельца, сердитого и насквозь промокшего.
Это было и хорошо, и плохо.
Хорошо, поскольку означало, что Мартленд не задержался при осаде моей квартиры: Джок со всей очевидностью замкнул мне все охранные системы в соответствии с инструкциями, и Мартленд, мастерски просочившись кинопленкой сквозь парадную дверь, наверняка был встречен моей сиреной «Лом-О-Взломщик Мод. IV» и могучими каскадами воды из автоматических противопожарных установок. Более тогозатем в общее веселье влился пронзительно настойчивый звонок, закрепленный на недостижимой высоте на моем фасаде, а в полицейском участке на Хаф-Мун-стрит замигали огниравно как и на Брутон-стрит, где располагается станция всемирно известной охранной организации, которую я всегда называю «Держи-Вора». Изящная камера-робот японского производства, делающая снимок в секунду, наверняка отщелкивала один кадр за другим из своего орлиного гнезда в потолочной люстре, но что хуже всеговверх по лестнице уже летела мегера-консьержка, и злокачественный язык ее щелкал, как пастуший бич буров.